Et celles dont le coeur gante six et demi
Посвящение
По троттуару сердца на троттуары улицы,
В тюль томленья прошедшим Вам,
Над ленью вечера, стихая над стихов амурницей,
Серп – золоченным словам.
Впетличив в сердце гвоздичной крови,
Синеозёрит усталым взором бульвар.
Всем, кого солнце томленьем в постели ловит.
Фрукт изрубинит вазный пожар.
И, Вам, о, единственная, мои стихи приготовлены –
Метр д'отель, улыбающий равнодушную люстру,
Разве может заранее ужин условленный
Сымпровизировать в улыбаться искусство.
Чтоб взоры были, скользя коленей, о нет, не близки,
А Вы, как вечер были ласковая.
Для Вас, о, единственная, духи души разбрызгал.
Когда вы роняли улыбки, перчатку с сердца стаскивая.
Август 1913 г.
Грезная ванна
В ванну грёзную окунули мысли,
В ванне грёзной потопили мечты.
В пудренице сердца мечты сплелись-ли?
Мыслить ленью ленятся глаз цветы.
Едва странно ванну душить духами
Лилий розовых и своих грудей.
В ванне грёзной розовыми стихами
Пудрить лилий в пудренице затей.
В ванне грёзной сладко разсыпать бисер,
И потупить нежно лукавый взор,
И вступить в действительность, как на рысий
Тот ковер, что перед вами себя простер.
Август 1913 г.
«Мягко в моторе взорили сердце…»
Мягко в моторе взорили сердце.
Мягко коснулись кожей перчатки.
Смехом труверить. Сладко смотреться.
Сладко труверить… «Скучно вы сладки».
Скучно поверить только в возможность,
Шпильте гвоздикой трепет загрезный.
Так невозможно – быть осторожным
О, улыбнитесь, вы не серьезны.
Стрелить во взоре нежностью синей,
Мягко в моторе плыли догадки.
Сердце, под гриммом бледнея, стынет
В вашей душеной гвоздикой перчатке.
Август 1913 г.
Аттракцион
Ник. Терзи-Терзиеву.
Качели, качели печали, качели печали качали: «молчи»,
И в плаче печали качели качали, печали качели в ночи.
Опрокинувшись в качке,
Голова закружилась.
Сжались бело фонари.
Ты лицо не испачкай
(Тень тины проходила)
В алом угле платка зари…
Лихач… В пролетке взлет качелей
Печаль почила светлых глаз…
Минуты млели и млели
Там, где стелился фонарный газ…
А дальше? А дальше качели, качели печали качали – «молчи»
И в плаче печали качели качали, печали качели в ночи.
Июль 1913 г.
Иммортель
Вы растрелили пудренное сердце,
Оклонясь на медлительности речной.
Опрокинясь тюль улиц вертеться,
Вы смотрели на лица взора встречных.
Вы вошли на осенний цветник из проституток,
Тюль рассвета вуалью соблазнили,
Потому что вертеться веки сомкнуты,
Потому что вертеться в тюль автомобили…
Ваши взоры сомкнуты – плыли тюль минуты.
Потому что вертеться грезится сердце,
Потому что вертеться (ах, не надо бледнеться)
Вы вошли на осенний цветник из проституток.
Весна в кинематографе
Минут садистических истомленные гости,
Забытые пленные, где нет победителей,
О, пожалуйста, Ваши руки отбросьте –
Сердце в Вашей перчатке… Вы поверить хотите ли?
Где колени в ажуре, как месяц, не встретятся,
Где носок у влюбленного страшно ботинка,
Наступив на уступчивость, где любовь – гололедица,
Где заклеены взоры рекламою Зингер,
Где над буквою 3 издевалась боярышня
И вертела в обратную сторону ручку,
Где входила боярышня, выходила боярыня, в магазин уважение старшим,
А забытые гости – секунды собирались все в кучку,
И играли со смехом в крапленые карты
И игра называлась игрою в улыбки…
О, пожалуйста, в этом дрябленьком Марте…
Ваши руки, как гости, Ваши руки, как рыбки,
Как аквариум света, гроты блещущих улиц,
Солнце – влага и пламя, трепет солнечных мантий…
Ваши взоры коснулись… О, всегда, берегу лиц
Память в сердце воздушных, и воздушною станьте.
Как восторга воздушных, Вы вуали отбросьте
Душу выпить желаньем и мечтать не хотите ли…
Минут садистических истомленные гости,
Забытые пленные, где нет победителей.
Октябрь 1913 г.
Аэромечта
Взмоторить вверх, уснуть на пропеллере,
Уснуть сюда, сюда закинув голову,
Сюда, сюда, где с серым на севере
Слилось слепительно голубое олово.
На шуме шмеля шутки и шалости,
На воздух стынущий в меха одетые
Мы бросим взятой с земли на землю кусочек жалости,
Головокружась в мечтах кометами.
И вновь, как прежде, уснув на пропеллере,
На шуме шмеля шутки и шалости,
Мы спустимся просто на грёзном веере
На брошенный нами кусочек жалости.
Август 1913 г.
Августу
И снова ты, ничуть не изменившийся,
От пят такой же юный до чела,
И темный взор, навеки чем пленившийся,
Колеблет струны глаз, как черных два крыла.
И снова ты с задумчивой улыбкою
На розах уст, бутонах роз тугих,
И мраморит над синевою зыбкою,
Чуть розовея, мрамор плеч нагих.
И снова ты, и на груди целованной
Мой поцелуй отметили сосцы.
Такой же юный, ты пошли уловы нам,
Твоей мы ночи ранние косцы.
Из зелени пропыленной заглядывай
На улыбнувшийся тобой бульвар.
Смеясь, идешь трамвайной проволокой обрадовать,
Мой Август, на избитый тротуар.
Август 1913 г.
«Вы носите любовь в изысканном флаконе…»
Вы носите любовь в изысканном флаконе,
В граненном хрустале смеющейся души.
В лазурных розах глаз улыбка сердца тонет.
В лазурных розах глаз – бутоны роз тиши.
Духи стихов в мечту, пленительных в изыске,
Пролив на розы глаз в лазурных розах глаз,
Вы прошептали мне, вы прошептали близко,
То, что шептали вы, о, много, много раз.
Вы носите любовь в изысканном флаконе.
В граненном хрустале смеющейся души.
И запах роз мечты моей не похоронит,
Что прошептали вы, что сказано в тиши.
Баллада о королеве Май
Незнанный друг, так странно близкий,
О чем, склоняясь, вы мечтали?
Растаял гул органа низкий
Все тише, тише своды стали,
И дыма тонкие вуали
Плывут, струясь и нежно нитясь,
Перекрестясь, Вы прошептали:
«О, королева Май, вернитесь»!
И свет струился в старом зале
И глаз струились, глаз записки,
И наклонялись и шептали
Мечты нарядной одалиски:
«На лунно-красном, красном диске
Не дремлет он, вечерний витязь,
С копьем на сердце обелиске. –
О, королева Май, вернитесь»!
Очаровательная в риске
Самой придти, чтоб на вокзале,
Пленительную Вас в изыске
Духов, покорно провожали
Чтоб взоры, помня что? молчали,
Чтоб Вам сказали, «удивитесь:
Ваш паж совсем же не печален»…
О, королева Май, вернитесь!
Ваш паж, герой девичьих спален,
Забыл, что было, – не стремитесь, –
Ведь Вы вернуться обещали,
О, королева Май, вернитесь!
Август 1913 г.
Автопортрет
Ю. А. Эгерту
Влюбленный юноша с порочно-нежным взором,
Под смокингом легко развинченный брюнет,
С холодным блеском глаз, с изысканным пробором.
И с перекинутой пальто душой поэт.
Улыбки грешной грусть по томности озёрам
Порочными без слез глазами глаз рассвет
Мелькнет из глаз для глаз неуловимо-скорым
На миги вспыхнувший и обреченный свет.
Развинченный брюнет с изысканным пробором
Порочными без слез глазами глаз рассвет,
Влюбленный юноша с порочно-нежным взором
И с перекинутой пальто душой поэт.
Май 1914 г.
«Милостивые Государи, сердце разрежьте…»
Милостивые государи, сердце разрежьте –
Я не скажу ничего
Чтобы быть таким, как был прежде,
Чтоб душа ходила в штатской одежде
И, раздевшись, танцовала танго.
Я не скажу ничего,
Если вы бросите сердце, прощупав.
На тротуарное зеркало-камень,
Выбреете голову у сегодня-трупа,
А завтра едва ли заедет за вами
Сердца, из-под сардинок пустые коробки,
Свесьте, отправляясь на бульвары
Волочить вуаль желаний, втыкать взорные пробки
В небесный полог, дырявый и старый.
В прозвездные плюньте заплатки.
Хотите ли, чтобы перед вами
Жонглировали словами?
На том же самом бульваре
В таксомоторе сегодня ваши догадки
Бесплатно катаю, Милостивые Государи.
Октябрь 1913 г.
«Монету жалости опустит…»
Монету жалости опустит,
Следя за шалостями зорко,
Не для нерасточивших грусть
Под аккомпанимент восторга…
И не тангируют сомненья
Невинностью припудря лица,
А этот ускользнувший день
Не на автомобиле мчится,
И не единственностью гордо
Сердец, закованных в перчатки,
Сквозь охладившихся реторт –
«Замеченные опечатки».
Март 1914 г.
Святое ремесло
…Мое святое ремесло.
Давно мечтательность, труверя, кончена,
И вморфлена ты, кровь искусства.
Качнись на площади, пьянь, обыденщина,
Качайся, пьяная, качая вкус твой.
Давно истерлось ты – пора румяниться,
Пора запудриться, бульваром грезя,
И я, твоих же взоров пьяница,
Пришпилю слез к бумажной розе.
Шаблон на розу! Ходи, выкликивай.
Шагов качающих ночь не морозит;
О, не один тебе подмигивал.
Октябрь 1913 г.
«Загородного сада расходились посетители…»
Загородного сада расходились посетители,
Гриммируя секунды в романтическую поэму.
Мягким взором написали улыбку, – «посидите»,
Обрывая задумчивыми губами хризантэму.
Окуная сердце в рюмку ликёра томительно,
Вы, принцесса грёзная, утомились,
Сказали черно-стеклярусным взором, – возьмите;
И на нас, прищурившись, звезды сверху косились.
О, я видел, как с Ваших пальцев капали
Слова, как жемчужины, и их нижут чьи то губы,
А Ваш взор растаял во мгле под шляпой.
Одетый в тысячи черно-шуршащих юбок.
Ноябрь 1913 г.