В конце концов, это известно всем ребятам, которые учились у мистера Вейнрайта. Да и сами Вейнрайты переехали сюда вместе с нами отчасти из-за того, что политиканам из Сакраменто не нравилось, как мистер Вейнрайт учил о том, как они функционировали. А они были обществом.
— Да не то общество, — надменно возразил он и на мгновение напомнил мне мистера Томпсона, когда тот бывал чем-то недоволен. — Я имею в виду города, населенные центры.
Он все говорил и говорил, когда я увидела двух лягушек, которые ползли по дну. Я посмотрела, куда они ползут, а потом нагнулась над ними, задержав дыхание, едва лицо коснулось воды. Мне удалось поймать одну, а вторая удрала.
— Тратишь время на ловлю лягушек, — съязвил Стэн.
— А что? Они очень вкусные. Мама начиняет их маслом и жарит.
— Ты хочешь сказать, что вы их едите? — побледнев, пискнул он.
— Конечно. Это же мясо, разве не так?
Я пробралась к прутику с насаженными лягушками и прибавила новую. Стэн поерзал, подергался, но вскоре успокоился.
— Лягушки… — пробормотал он, — все же как вы можете есть лягушек?
— Очень просто.
Вряд ли он поверил, будто мы едим лягушек. Но для верности я дотянулась и схватила прут с лягушками. — Видите? Вот эта, — я ткнула большим пальцем в живот лягушки, — жирнющая. Самый что ни на есть лакомый кусочек.
— И ты видишь их под водой?
Я повернулась и взглянула на него. Он стоял на противоположном берегу выпрямившись, и в его глазах был прежний страх.
— Конечно. Надо же видеть, что ты хочешь поймать.
— Но в этой воде…
— А, просто я не открываю глаз так, как это делаете вы, — сказала я как бы между прочим. — Я за ними охочусь вот с этим. — И я мигнула мембранами.
У Стэна был такой вид, точно он проглотил саламандру.
— Что это было? — испуганно спросил он.
— Мигательная перепонка — меня так и проектировали с самого начала.
— Мутанты, — завопил он, — уже!
Он попятился, стараясь выкарабкаться на берег и не отрывая от меня взгляда, будто я оборотень какой. Он скользил и спотыкался, пока не взобрался наверх, а потом умчался прочь — было слышно, как он ломился сквозь кустарник, шуму от него было больше, чем от стада оленей.
Когда он исчез, на прогалине было полно листьев, сучьев и гальки, и я поняла, что сегодня ни лягушек, ни рыбы мне уже не поймать. Я взяла снизку с лягушками, сняла сапоги и направилась домой. Конечно, мама будет недовольна, но я надеялась, что мой улов смягчит ее гнев. Наверное, следует рассказать им о Стэне. Они не любят, когда здесь появляются посторонние.
И в самом деле, дома мне учинили хорошенький разнос. Самое смешное — их больше всего разозлило, что я показала Стэну свои мембраны. Есть о чем говорить, какая-то крохотная кожная заслонка, которую нам закодировал мистер Томпсон. Паршивый кусочек лишней кожицы возле глаз!
А послушать, как мистер Томпсон говорит об этом, — можно подумать, он перевернул всю Вселенную!
⠀⠀
⠀⠀У. ЭрлсТранспортная проблема⠀⠀
Дэвис свернул с 42-й улицы на третью скоростную полосу, к старому рокфеллеровскому центру, спустился по четырехполосному переезду и затормозил на четвертом ярусе. Он задержался на мгновение, прежде чем выйти из машины, стараясь отдышаться: даже при усиленной работе фильтров воздух в салоне был ужасным. Он надел противогаз, вышел на площадку, хлопнув своей левой дверцей о дверцу «кадиллака», паркованного рядом.
— Так ему и надо, не будет высовываться за свою линию, — проворчал Дэвис. Он едва успел отскочить в сторону, когда «Мустанг-5» промчался мимо него и, обогнув угол, ринулся по эстакаде к улице. Дэвис послал ему вслед проклятие.
Он выглянул из прохода между машинами, прежде чем кинуться бегом через проезжую часть к лифту на противоположной стороне. Лифтер поспешил ему навстречу, чтобы потребовать ежедневную плату в тридцать долларов, но тут же отступил почтительно, как только Дэвис показал ему свой жетон управляющего движением.
Кабинет Дэвиса находился в нижнем этаже Управления дорог и движения. Выйдя из лифта, он обнаружил, что в холле столбом стоит пыль и яростно стучит пневматический молоток. Человек с молотком был одет в голубой комбинезон Отдела дорожного строительства. Дэвис вспомнил, что обходную полосу на втором ярусе 57-й восточной улицы наметили провести именно здесь, но не ожидал, что это произойдет так быстро.
Одна стена кабинета была сорвана, и деррики укладывали стальные фермы для дорожного полотна. Рабочие крепили их к бетонному полу, загоняя магнитные заклепки.
Дэвис подошел ближе, один из рабочих хотел отстранить его, но он показал ему свой жетон.
— Это еще мой кабинет. — Дэвис подошел к контрольной панели и позвонил директору.
— На проводе Дэвис, — произнес он.
«Кажется, старому негодяю уже нужен рапорт», — подумал он.
— Есть, — ответила секретарь директора. — Я передам.
От стола аварий ему помахал рукой Лейнген. Он только освободился от дежурства. «Везет же, будет через три часа дома, если сумеет…» — невольно подумал Дэвис.
Отчет об авариях был ужасным: на 4,3 процента больше, чем вчера, — на одной только эстакаде в районе здания ООН семнадцать смертных случаев. Дэвис набрал номер дорожной службы.
— Дорожная, — отозвался голос на другом конце провода.
— Говорит управляющий движением. Пришлите птицу. Я хочу поглядеть с воздуха. — Он просмотрел еще несколько сообщений. Два столкновения на пятом ярусе Таппанского моста, и в обоих случаях «форды» позапрошлого года. Эти черти вообще не имеют права показываться на улицах в машинах двухлетней давности. Дэвис позвонил в Отдел арестов.
— Все старые «форды» удалить с улиц, — приказал он.
— Есть. — Он следил за красными точками на табло: это были «форды», которые сгоняли на боковые эстакады. Он включил телекамеру на одном из участков: бульдозеры теснили скопившиеся машины.
Шум вокруг все нарастал, с потолка стали сыпаться куски облицовки.
— Поставьте защитный экран, — приказал он. Но никто ему не ответил. Он посмотрел на рабочего, который загонял заклепки в ферму. «Джонса-то нет», — подумал он вдруг. Конечно, нет — ферма стоит там, где был его стол. Без Джонса ему будет тоскливо.
— Это не первоочередная работа, приятель, — сказал ему рабочий. — Если вам нужен экран, получайте его от строительства.
⠀⠀
Дэвис буркнул что-то себе под нос и посмотрел на часы: 08.07. Начинался как раз третий наплыв, третий пик. Словно по сигналу, здание задрожало, — это служащие нижнего звена кинулись в своих «линкольнах» и «мерседесах» на свою незаметную работу в незаметных маленьких учреждениях.
Коротко зажужжал телефон. Директор.
— Слушаю, сэр, — отозвался Дэвис.
— Дэвис? — прозинес дрожащий голос. («Умри, старый негодяй», — подумал Дэвис.) — Число аварий непрерывно растет.
— Дороги забиты, сэр.
— Вы же управляете движением. Сделайте что-нибудь.
— Нам не хватает дорог. Только вы один можете изменить положение.
— Никаких больше дорог. Но движение не должно останавливаться. Выполняйте свои обязанности. — Голос перешел в судорожный кашель. — Вот станете директором, будете строить дороги.
— Понял, сэр. — Связь отключилась. Конечно, он должен поддерживать движение на улицах.
— Птица прибыла, — раздался голос в динамике.
— Смит, — окликнул Дэвис помощника, и тот оторвал взгляд от главного табло. — Я улетаю. Вы остаетесь за меня.
В лифте по пути на десятый этаж он включил телерекордер.
— Пробка у статуи Свободы, Восток, — пролаял диктор. — Семнадцать машин и школьный автобус. Прибыла скорая. Повреждены конструкции на пятом ярусе, Восток, скоростная трасса к Янки-стадиону. Аварии на Стэйтен-Айленд, 4, 9 и 13-я улицы… — Дэвис выключил рекордер. Положение было хуже, чем он предполагал.
На пятом этаже он сменил лифт, чтобы избежать эстакады, ведущей с главной полосы на четвертый ярус, взлетел на крышу и вскочил в ожидавший вертолет.
— Пробка из пятидесяти машин на четвертом ярусе, Янки-стадион, — кричало радио в вертолете, и он нажал кнопку центральной диспетчерской.
— Говорит Дэвис.
— Да, сэр.
— Каков срок для оповещения родственников? — спросил он.
— Двадцать три минуты, сэр.
— Пусть будет девятнадцать. Сообщить всем группам.
— Да, сэр.
— Подъем, — бросил он пилоту.
Дэвису хорошо были видны машины, мчащиеся за краем крыши. «Я мог бы протянуть руку и дотронуться до них, — подумал он, — и руку мне оторвало бы со скоростью сто миль в час…»
Дэвис закашлялся. Он всегда забывал надеть противогаз, когда бежал от лифта к вертолету, я это неизменно отзывалось на его легких.
К счастью, смог в это утро не был густым, и он видел под собою серое пятно Манхаттана. На юге можно было различить шпиль Эмпайр стейт билдинг, вознесшего свои сорок этажей над четырехлистной развязкой вокруг, а еще дальше виднелись башни Международного торгового центра и гигантская глыба Гаража, рядом с которым они казались совсем небольшими.
— Направо, — приказал он пилоту. — Идите вдоль реки и пониже.
На перекрестке возле пирса 90 была пробка, и он увидел, как вертолет магнитом цепляет изуродованные машины и перебрасывает их через реку к перерабатывающему депо.
⠀⠀
Увидев в депо груды обломков, которые громоздились перед тремя огромными дробилками, он позвонил директору. Изуродованные «форды» и «бьюики» на глазах превращались в трехфутовые металлические брикеты, которые машина выплевывала прямо на баржи. Буксиры отводили баржи из пролива к новому ракетопорту. Однако каждая дробилка перерабатывала в час только двести машин, для часов пик этого было недостаточно.
— Да, Дэвис, — проскрипел голос директора.
— Не позвоните ли вы в Сталелитейное объединение? — спросил Дэвис. — Необходима еще одна дробилка.
— Не знаю, так ли уж она необходима, но позвоню.