— Прекрасно! — воскликнул толстенький мужчина и выкатился из ресторана.
Светлана проводила его взглядом и сказала:
— Я приглашу следующего. Пожалуйста, не расходитесь.
Она вышла и задернула парчовую штору над аркой. В зале немедленно возник ровный гул голосов. Все возбужденно обсуждали вчерашнее происшествие. К нашему столику неожиданно подсел Альберт.
— Нет, ну как вам это нравится? — спросил он возмущенно. — Я только сегодня утром явился в этот шалман! И вот вам сюрприз! Кого-то убили, а я должен терять время на глупые расспросы! — Он вдруг сменил тон и спросил тревожным голосом: — Кстати, его действительно убили?
— Его не убили, — подала я голос. — Его сильно ударили по голове.
— Допрыгался, кретин, — пробормотал Альберт. — Ничего удивительного. Собаке собачья…
Тут он спохватился и умолк. Молчали и мы с Глебом, потому что говорить в этом отеле было небезопасно.
— А куда его увезли? — нарушил молчание Альберт. — В какую больницу?
— Вот у следователя и спросишь, — отрезал Глеб.
— А почему такой тон?! — вспыхнул Альберт. — Почему ты со мной так нагло разговариваешь?! Ты прекрасно знаешь, что я вчера глотнул лишнего и отрубился на яхте!
— Слушай, уймись, — попросил Глеб, с трудом сдерживая раздражение. — Без тебя тошно.
Альберт сорвался с места и перекатился за другой столик. К нам подсела Ольга.
— Это вы его нашли? — спросила она.
— Мы, — призналась я.
— Ужас какой!
Ольга покачала головой. Мне показалось или она действительно выглядит бледной и измученной? Тоже не спала ночь? Интересно, какие кошмары мучили эту успешную и богатую женщину?
— А почему нас собрали в одной комнате, как скот в загоне? — спросила Ольга. — Глеб, ты что-нибудь понимаешь?
Глеб вздохнул и нехотя ответил:
— Наверное, чтобы мы не могли договориться между собой.
— О боже! Полный маразм!
Ольга поднялась и вернулась за свой столик. К нам снова подкатился Альберт.
— Глеб, я хочу тебя попросить, — начал он, сильно волнуясь. — Не говори никому то, что я вчера сболтнул тебе по пьянке. Ладно?
— Не скажу, если ты сам расскажешь все следователю, — ответил Глеб.
— Зачем?! Ну зачем грузить человека лишней информацией?!
— Отстань, — велел Глеб.
Альберт с тихим стоном перекатился обратно, за свой стол. Я тронула Глеба за рукав:
— Можешь сказать, что у Альберта за тайны?
— Теперь это уже не тайна, — ответил он. — Дело в том, что они с Макаровым познакомились двадцать лет назад. Альберт ездил по путевке в Югославию, их группу сопровождал Макаров.
— Господи! Ты хочешь сказать, что он бывший гэбэшник?
— Нет, Катя, — ответил Глеб. Наклонился ко мне и шепотом закончил: — Бывших гэбэшников не бывает.
После чего откинулся на спинку стула, сунул руки в карманы и ушел в мрачное раздумье.
Что же это получается, граждане? Получается, что Синицкий и Макаров давние знакомые? Интересно, за прошедшие годы они как-то пересекались? Или они пересеклись два года назад, когда Альберт появился в городе и начал подводную охоту за раритетами? Могли они друг друга не узнать?
Вряд ли. Они друг друга узнали. И заключили соглашение о разделе сфер влияния. А вчера Макаров почему-то решил отдать все Синицкому. И даже заявил, что уезжает из города. И еще вчера с яхты пропало «Солнце ночи». Пропал камень, который дает человеку силу богов. Камень, с помощью которого можно проникнуть в человеческие мысли.
Ах, Макаров, Макаров… Кому же ты перешел дорогу вчера, поздним вечером, прогуливаясь возле отеля? Интересно, а что ты вообще здесь делал? Ждал режиссера Палянского? Зачем?
«А затем, что режиссер велел Ольге достать крупную сумму денег», — напомнил внутренний голос.
Я же слышала, как они с Ольгой ругались по этому поводу! И он велел ей срочно позвонить в Москву! Торопил с деньгами! А перед этим Макаров и Палянский встретились в холле отеля и куда-то вместе ушли под ручку, как добрые друзья. Как компаньоны.
Так-так! Горячо, господа, горячо… Что же получается? Получается, что Макаров выкрал с яхты «Солнце ночи», предварительно договорившись с Палянским о продаже камня. Пришел в отель, и здесь его чуть не убили.
Интересно, на него напали до того, как он отдал камень, или после того?
Есть несколько странностей. Во-первых, как Макаров узнал, где Глеб прячет камень? Он мог узнать это только в одном случае: если прослушивал разговоры. Да, но как… Я зашевелила губами, примеряя известные мне факты на почти неизвестных мне людей. И, кажется, нашла подходящий размер.
Макаров бывший гэбэшник! А Глеб мне только что сказал, что бывших гэбэшников не бывает! Получается, Макаров прослушивал разговоры гостей отеля? Не мог избавиться от бывшей профессиональной привычки, что ли? И мы все тут ходили под колпаком у Мюллера? Чушь! Не мог один человек выстроить мощную систему прослушки! Не мог он незаметно установить микрофоны в номерах! А я не сомневаюсь, что прослушивались все номера, а не только выборочно один-два…
Нет-нет! Слушали всех и слушали целенаправленно! Но зачем?! С какой целью?! Догадка, пришедшая мне в голову, попахивала дурдомом, и я побоялась облекать ее в слова. Уж слишком это было страшно.
— Следующий! — объявила Светлана с порога.
Я торопливо поднялась со стула.
— Если не возражаете, пойду я.
— Не возражаем, — откликнулся мужской голос.
Я посмотрела на Глеба и сказала:
— Я буду ждать тебя в номере.
Глеб молча кивнул.
Глава 20
В холле меня дожидался человек в сером корректном костюме. Я уселась напротив него, окинула взглядом малоприметное лицо, самой замечательной частью которого были глаза.
Глаза обладали способностью вцепляться в лицо собеседника намертво, как зубы пираньи. И вырывать из глубин чужих зрачков все утаенные мысли.
— Здравствуйте, Екатерина Алексеевна, — вежливо поздоровался незнакомец.
Я не удивилась тому, что он знает мое имя и отчество, хотя мы никогда раньше не встречались. Меня в этом отеле больше ничто не могло удивить.
— Добрый день, — ответила я.
И вдруг заметила, что в боковом кресле сидит еще один мужчина. Вот только его лица я разглядеть не смогла. Нарочно или нет, мужчина сел так, чтобы огромный куст неизвестного мне растения полностью скрывал его от посторонних глаз. Я видела только руку, лежавшую на подлокотнике кресла. В руке была зажата дымящаяся сигарета.
Заметила я еще одну подробность. На безымянном пальце мужчины было тонкое обручальное кольцо. Причем, снять его не было никакой возможности: очевидно, палец с возрастом стал толще, и кольцо врезалось намертво.
— Екатерина Алексеевна, давайте начнем с самого начала. Зачем вы приехали в город?
Я вздохнула. В конце концов, в галерее я больше не работаю, так что соблюдать конфиденциальность не обязана.
— Я приехала по приглашению одного нашего заказчика. Его интересовали картины, выставленные на продажу в нашей галерее.
— Фамилия заказчика?
— Ерохин.
Следователь сверился с записями в блокноте.
— Так, — сказал он. — Все верно.
Меня охватило раздражение:
— Если вы и так все знаете, зачем спрашиваете?
— Проверяем вашу правдивость, — ответил следователь с милой улыбкой.
Я не нашлась, что на это ответить. Что я, школьница, что ли, чтобы меня проверять?
— А теперь расскажите нам о ваших отношениях с Макаровым, — попросил следователь по-прежнему очень вежливо.
— Да не было у нас никаких особых отношений!
— Вот как! — произнес следователь, и глаза его вцепились в мое лицо.
Я запаниковала:
— То есть, я, конечно, бывала у него в галерее. Поймите, мне было это интересно, как профессионалу!
— Понимаю. И о чем вы говорили?
— Так. Об искусстве.
— Вы что-нибудь покупали у него в галерее?
— Нет.
— Просто разговаривали, и все?
— Все, — ответила я, решив не упоминать о нашем деловом договоре.
Во-первых, я пока никаких денег Макарову не перечислила и не отдала наличными. А во-вторых, если Макаров захочет об этом рассказать, то справится без моей помощи.
— Ну-ну, — проговорил следователь себе под нос с некоторой иронией.
Может, хотел дать мне понять, что ему известен наш договор во всех подробностях, а может, что называется, «брал меня на понт». Во всяком случае, я решила воздержаться от комментариев. И промолчала.
— Расскажите о вчерашнем дне, — велел следователь.
И я рассказала. Рассказывала подробно, не утаивая ни одной детали. То, что Макаров приходил утром в отель, видела не только я, но и Светлана. Также она видела, что Макаров дожидался Палянского и что они ушли под ручку, как добрые друзья.
Потом я рассказала о своем визите в больницу к Игорю. Мне показалось, что упоминание об Игоре заставило следователя как-то подобраться.
— И как его здоровье? — осведомился он заботливо.
— Игорь поправляется.
— Он передвигается самостоятельно?
— Конечно! — ответила я с удивлением.
— То есть, практически оправился от недомогания?
— Мне кажется, да, — начала я и тут же остановилась. Посмотрела на следователя и спросила:
— Вы хотите сказать, что Игорь напал на Макарова? Господи, да ему-то это зачем?!
Я хотела добавить, что Игорь еще понятия не имел о том, что «Солнце ночи» украдено из тайника, но вовремя спохватилась и прикусила язык. Я не должна упоминать, что видела это проклятое украшение! Ни за что не должна! Почему-то мне кажется, что вся эта заварушка началась именно из-за странного камня, дающего человеку силу богов. И любое упоминание о нем может стоить мне головы.
— Что вы делали потом? — перебил мои мысли голос следователя.
— Вернулась в отель. Читала детектив до вечера.
— А потом?
— Потом мы с Глебом вышли прогуляться.
— Во сколько это было?
Я задумчиво приподняла брови:
— Так, дайте подумать. Уже начинало темнеть. Значит, было часов восемь, не меньше.