Утром его разбудили товарищи - надо было торопиться, чтобы не опоздать на Красную площадь.
Военный парад на Красной площади и демонстрация москвичей произвели на Стаханова сильное впечатление. Позже в своей книге он писал:
«Начался парад. Сначала пошли московские военные школы и академии. Народ отборный, стройный и красивый. За ними следуют разные роды войск: пехота, артиллерия и кавалерия. Какая лихая конница, какие красавцы скакуны... А потом пошли танки, поползли по площади целые крепости из брони. А в небе авиация. Бомбардировщики несутся с шумом и ревом. Мелькают, точно птицы, легкие истребители, со свистом и жужжанием. То задерешь голову, то опустишь ее. Я стою и восхищаюсь...
За войсками под звуки оркестров хлынули демонстранты. Казалось, вся Москва вышла на Красную площадь. Шли знаменосцы. Очень много знамен. Район за районом, завод за заводом. Несут портреты членов правительства, лозунги, плакаты, модели самолетов, паровозов, машин, красные воздушные шары. Демонстрация продолжается час, другой, третий, и нет конца людскому потоку. Целый день стоял на площади, а уходить не хочется - так все интересно».
Стоя на площади, Алексей чувствовал себя участником великого торжества, строителем новой жизни. Да, очень, очень жаль, что не довелось увидеть родителям, чего добился их сын.
Вечером 7 ноября в Колонном зале гостей принимали московские стахановцы. Обсуждался один-единственный вопрос - как добиться, чтобы ударный труд стал массовым.
8 ноября он слушал в Большом театре «Евгения Онегина». Веками сложившаяся театральная традиция в этот раз нарушилась. Обычно зрители встречали аплодисментами и цветами любимых актеров. В этот раз артисты дарили букеты стахановцам.
После праздников донецкая делегация побывала на московских заводах, шахтеры выступали на митингах и заводских собраниях. Осмотрели Кремль, Оружейную палату и уже собрались домой. Но их попросили остаться. С ними хотел встретиться народный комиссар тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе.
Глава VII
В огромном кабинете наркома ожидали прихода гостей. Вокруг столов стояли стулья, на столах вазы о яблоками и апельсинами.
Среди стахановцев, а их было около пятидесяти, большинство-горняки. Пришел и Никита Изотов, теперь уда слушатель Промакадемии.
Вошел Орджоникидзе, его встретили аплодисментами
- Не надо, товарищи! Не надо! - Нарком шел, здороваясь за руку с присутствующими.
Поравнялся со Стахановым, задержался около него.
- Так вот ты какой! Молодец!
Орджоникидзе сел за стол, и началась непринужденная беседа. Нарком обратился к Стаханову, Петрову и Артюхову. Его интересовало, можно ли довести добычу угля до 33 тонн на отбойный молоток при новой норме 11 тонн и втрое сократить число людей в лаве.
Подумав, Стаханов ответил, что, по его мнению, оставив в лаве пятерых забойщиков, можно обеспечить добычу не в 165 тонн, как считает нарком, а довести ее до 300 при увеличенном числе крепильщиков. Естественно, что число забойщиков сократится, но не втрое, а вдвое.
- Сколько человек всех профессий дают по две нормы? - продолжал выяснять Орджоникидзе.
- Около пятисот человек...
- Если на шахте «Ирмино» подобрать и правильно расставить забойщиков, можно удвоить добычу?
Стаханов ответил, что вырубить можно, а вывезти, наверное, нельзя: подземный транспорт не справится.
Присутствующие поняли - нарком хочет выяснить, какую пользу даст народному хозяйству стахановское движение. Конечно, утроить добычу угля не удастся, но если даже только удвоить, страна была бы в огромном выигрыше.
Выступали люди горячо, взволнованно. Несмотря на разные профессии, возраст и образование, все сходились на одном: основное зависит от организации труда. Хорошая организация труда дает отличные общие результаты.
Товарищ Серго слушал внимательно, обдумывал каждый ответ, каждое выступление и в заключение сказал:
- Когда я услышал о стахановском движении, вызвал к себе нескольких работников и спросил: «Стахановское движение хорошее дело, а сможем ли мы пятилетку в четыре года выполнить?» Наши хозяйственники, кажется, большие сторонники стахановского движения, всемерно его приветствуют, но не любят отвечать на один вопрос: если стахановское движение хорошее дело, то можно ли увеличить программу? Для чего нам это нужно, если один Стаханов будет рубить, а остальные будут смотреть? Если работать, так всем. От хорошей работы Стаханова стало хорошо и ему и государству, а это наше пролетарское государство. - Товарищ Серго оглядел собравшихся: - Это наша гордость, это наши дочери, сыновья, наши братья. Где еще в мире такое можно увидеть. Нигде... Мы в нашей стране должны показать образцы такой высокой производительности, какой никогда не будет в капиталистических странах.
На следующий день, 14 ноября, в Большом Кремлевском дворце состоялось Всесоюзное совещание стахановцев. На нем не было специально подготовленных докладов, и продолжалось оно четыре дня. На совещании присутствовали члены правительства, перед которыми выступали кузнецы, ткачихи, шахтеры, паровозные машинисты, сталевары, сверловщики, работники бумажной промышленности, представители сорока девяти профессий. Совещание открыл Серго Орджоникидзе.
- То, что нам дали Стаханов, Дюканов, Бусыгин, Виноградовы и Кривонос, и то, что сотни и тысячи людей последовали их примеру, - это факт, из ряда вон выходящий, факт огромнейшей важности. Надо прямо сказать, то, что было до сих пор освящено всякими «научными нормами», «учеными» людьми и старыми практиками, это наши товарищи стахановцы опрокинули вверх ногами, выбросили ко всем чертям, как устарелое и задерживающее наше движение вперед - так начал он разговор. - И сделал это непартийный большевик, формально он в партии не состоит, но является верным сыном своей страны. Предоставляю ему первое слово.
Стаханов вышел на трибуну, он заметно волновался - блокнот дрожал в его руке. Еще бы, в президиуме сидели руководители государства, а обширный зал вместил несколько сот ударников. Естественно, что он растерялся, хотя готовился к выступлению. Несколько вопросов и реплик из президиума, на которые Стаханов удачно ответил, помогли ему собраться и успокоиться.
- Мой рекорд так и остался бы рекордом, если бы из него не сделали практических выводов для всего участка, для всей шахты. Всем стало ясно - нужно так организовать работу, чтобы на сто процентов использовать отбойный молоток, чтобы в несколько раз повысить производительность забойщика. Надо только строго специализировать труд рабочих. Сейчас у нас и на откатке, и на подготовительных работах, правда, еще не совсем все в порядке, но все же люди подтянулись и начали, как стали теперь говорить, работать по-стахановски. Когда через некоторое время вся шахта перешла на работу по-новому, мы добились успеха на всех участках.
Наша основная задача заключается в том, чтобы высокие показатели, достигнутые отдельными ударниками, стали средними по всем шахтам, по всем бассейнам. Главное, я считаю, - это передать опыт лучших забойщиков всем шахтерам.
- Верно, Алексей, - поддержал его Никита Изотов, Речь Алексея Стаханова прозвучала настолько впечатляюще, что его товарищи были поражены, как быстро беспартийный горняк стал широко, по-государственному мыслить.
После Стаханова выступил Петр Кривонос, а затем Бусыгин.
Во время выступления Мирона Дюканова у него спросили, какие недостатки имеются на участке. Он назвал три наиболее важных: нелады с откаткой, беспорядок в вагонном парке, нехватка электровозов.
- Если бы эти недостатки устранили, то шахта свободно могла бы давать двойную добычу, - подвел итог Дюканов.
Сверловщица Нина Славникова рассказала о своем соревновании с Марусей Макаровой и о том, что в результате она заработала за месяц восемьсот восемьдесят шесть рублей, а Макарова - тысячу триста.
- На что вы истратите такие большие деньги? - спросили Марию из президиума.
- Я куплю туфли молочного цвета за сто восемьдесят рублей, крепдешиновое платье за двести и пальто за семьсот рублей, - обстоятельно ответила девушка.
В зале и в президиуме раздались аплодисменты.
На трибуну поднялся Никита Алексеевич Изотов, как бы извиняясь, сообщил, что он не оратор, а потом стаи говорить, да так интересно и складно, что кто-то в президиуме громко сказал:
- Неплохой оратор.
На совещании стахановцев было объявлено, что наши ткачихи побили нормы выработки американских фабрик, кузнецы, работая на ковке валов, обогнали лучших кузнецов на заводах Форда, а шахтеры во много раз перекрыли производительность забойщиков на рурских шахтах в Германии. Такими результатами можно было гордиться...
Газета «Правда» опубликовала письмо в Центральны! Комитет Коммунистической партии большевиков, написанное от имени двухсот пятидесяти рабочих шахты «Центральная - Ирмино». В нем говорилось, что рабочие считают за честь, что их шахта стала родиной стахановского движения. Они давали слово сделать все, чтобы вся шахи удвоила производительность и стала сплошной стахановской шахтой.
В центральных газетах печатались материалы о Всесоюзном совещании стахановцев. Публиковался стенографический отчет. В газете «Правда» был опубликован очерк известного журналиста Михаила Кольцова, «Алексеи Стаханов». Он писал:
«Суетливая газетная шпана пробует кое-где изображать Стаханова сказочным Бовой-королевичем, этаким лихим пролетарским принцем, который рубает и рубает до бесчувствия, за что и одарили его полцарством, шубой соболиной и неразменным рублем; другие приписывают ему высшую образованность, тонкое знание всех горных наук, суют ему на подпись так называемые высказывания о персидской живописи, пламенные приветствия разным антимозольным конгрессам, умоляют написать ну хоть десять строчек о стахановском методе в философии.
На самом деле это натуральный, если хотите - обыкновенный шахтер Донецкого бассейна, ничем из ряда вон не выходящий ни по физической силе, ни по учености и опыту. В шахту пришел он из деревни, пришел не ставить мировые рекорды, о которых не подозревал, а пришел заработать себе на лошадь. На серого коня в яблоках...»