В правой руке вновь ощущалось безболезненное покалывание, как после прикосновений к ней.
– Белла, по-моему, тебе пора домой.
Она сразу послушалась, не сказав ни слова, вышла из машины и захлопнула за собой дверцу. Неужели вероятность катастрофы она ощущала так же отчетливо, как и я?
Больно ли ей было уходить так же, как мне – больно видеть, как она уходит? Одно утешение – скоро я снова увижу ее. Раньше, чем она меня. Я улыбнулся, вспомнив об этом, опустил стекло и придвинулся к ее дверце, чтобы еще раз поговорить с ней. Теперь это было уже не так опасно: жар ее тела распространялся вне машины.
Она с любопытством обернулась, чтобы выяснить, чего я хочу.
Все такая же любопытная, хоть я и отвечал почти на все ее многочисленные вопросы. А мое любопытство осталось неудовлетворенным. Нечестно.
– И кстати, Белла…
– Что?
– Завтра моя очередь.
Она наморщила лоб.
– Какая еще очередь?
– Задавать вопросы.
Завтра, когда мы будем в более безопасном месте, в окружении свидетелей, я все-таки добьюсь ответов. Думая об этом, я усмехнулся, потом отвел глаза, потому что уйти она и не пыталась. Даже когда она стояла у машины, отголоски разрядов потрескивали в воздухе. Захотелось тоже выйти и проводить ее до двери, чтобы подольше побыть рядом.
Больше никаких ошибок. Я ударил по газам и вздохнул, когда она осталась далеко позади. Казалось, я вечно бегу – то к Белле, то от нее, никогда не задерживаясь на месте. Надо найти хоть какой-то способ избегать этого, иначе покоя нам не видать.
Снаружи мой дом казался спокойным и безмолвным, пока я проезжал мимо него к гаражу. Но я слышал бушующую внутри бурю – как слова, так и мысли. Бросив грустный взгляд в сторону своей любимой машины – пока еще в целости и сохранности, – я направился на встречу с прекрасным чудищем из-под моста. Но не успел пройти небольшое расстояние от гаража до дома, как на меня напали.
Розали вылетела из дома, едва услышав мои шаги, встала как вкопанная у крыльца и оскалилась, завернув губу.
Я остановился в двадцати шагах от нее, в моей позе не было агрессии. Я понимал, что сам виноват.
– Мне очень жаль, Роз, – сказал я еще до того, как она приготовилась к атаке. И подумал, что скорее всего ничего не успею добавить.
Она распрямила плечи, вскинула подбородок.
«Как ты мог так сглупить?»
С крыльца неторопливо спустился Эмметт. Я понял: если Розали нападет на меня, он встанет между нами. Не для того, чтобы защитить меня. А чтобы не дать ей спровоцировать меня, вызвать у меня желание дать отпор.
– Сожалею, – произнес я.
Было видно, как ее удивило отсутствие сарказма в моем голосе и быстрая капитуляция. Но она была еще слишком зла, чтобы принимать извинения.
«Ну что, теперь ты счастлив?»
– Нет, – ответил я, и боль в голосе подтвердила это.
«Тогда зачем же ты это сделал? Зачем рассказал ей? Только потому, что она спросила?» Сами слова были не настолько суровы, но тон внутреннего голоса казался болезненно колким. У нее в мыслях возникло лицо Беллы – точнее, карикатура на лицо, которое я люблю. Как бы сильна ни была ненависть Розали ко мне в тот момент, она не шла ни в какое сравнение с ее ненавистью к Белле. И Розали хотелось верить, что эта ненависть оправданна, вызвана исключительно моим проступком, а проблема с Беллой только в том и состоит, что она опасна для нас. Нарушено правило. Белла слишком много знает.
Но я же видел, что суждения Розали затуманены ревностью. Теперь уже было более чем очевидно, что Беллу я счел гораздо притягательнее Розали. Ревность приобрела искаженный оттенок, сместила акценты. У Беллы было все, чего желала Розали. Белла – человек. У нее есть выбор. Роз возмущало то, что Белла поставила все это под удар, заигрывала с тьмой, несмотря на то что имела другие возможности.
Роз была готова даже поменяться лицом с девчонкой, которую искренне считала невзрачной, если бы этот обмен сделал ее человеком.
Хотя Розали старалась не думать об этом, ожидая моего ответа, полностью вытеснить из головы такие мысли она не могла.
– Так почему? – требовательно спросила она, не дождавшись от меня ничего. Ей не хотелось, чтобы я и дальше рылся в ее мыслях. – Почему ты сказал ей?
– Вообще-то не ожидал, что ты сумеешь, – вмешался Эмметт прежде, чем я ответил. – Ты же редко произносишь это слово даже в нашем кругу. Недолюбливаешь его.
Он думал, как мы с Роз в этом похожи – как старательно мы оба избегаем названия ненавистной нам нежизни. Для Эмметта таких ограничений не существовало.
Каково быть таким, как Эмметт? Настолько практичным, чуждым сожалений? Уметь легко принимать то, что есть, и идти по жизни дальше?
Нам с Роз жилось бы счастливее, сумей мы последовать его примеру.
Увидев сходство между нами так отчетливо, я с легкостью нашел оправдания отравленным иглам, которые Роз продолжала метать в меня мысленно.
– Ты не ошибся, – сказал я Эмметту. – Вряд ли я вообще смог бы произнести это сам.
Эмметт склонил голову набок. Из дома за его спиной исходила волна изумления остальных слушателей. Только Элис не удивилась.
– Тогда как?! – прошипела Розали.
– Только не горячись, – предупредил я без особой надежды. Ее брови взлетели вверх. – Умышленного разглашения не было. Просто кое-что мы не предвидели.
– О чем ты говоришь? – спросила она.
– У Беллы в друзьях правнук Эфраима Блэка.
Розали застыла в удивлении. Эмметт тоже ничего подобного не ожидал. К такому повороту они оказались не готовы так же, как и я.
В дверях появился Карлайл. Теперь речь шла уже не о ссоре между Розали и мной.
– Эдвард?.. – вопросительно произнес он.
– Нам следовало знать, Карлайл. Разумеется, вожди предупредили молодежь, когда мы вернулись. И разумеется, молодежь не придала их словам значения. Для них все это выдумки. Парень, который ответил на вопросы Беллы, сам не верил в то, что ей рассказывал.
Реакция Карлайла меня не беспокоила. Я знал, какой она будет. Но за происходящим в комнате Элис я следил не отрываясь, чтобы узнать, что думает Джаспер.
– Ты прав, – сказал Карлайл. – Естественно, ничем другим это кончиться не могло. – Он вздохнул. – Не повезло, слушательница потомку Эфраима попалась понятливая.
Джаспер выслушал ответ Карлайла и встревожился. Но думал он скорее о том, чтобы уехать вместе с Элис, чем о том, как заставить замолчать квилетов. Элис уже всматривалась в его планы на будущее и готовилась отвергнуть их. Никуда уезжать она не собиралась.
– Невезение тут ни при чем, – сквозь зубы возразила Розали. – Это Эдвард виноват, что девчонка узнала.
– Верно, – подхватил я. – Виноват я. И мне правда жаль.
«Я тебя умоляю! – обратилась Роз ко мне мысленно. – Хватит уже прогибаться. Прекрати изображать раскаяние».
– Я не изображаю его, – ответил я. – Я понимаю, что все это моя вина. Меня угораздило наломать дров.
– Элис говорила, что я подумывала сжечь твою машину?
Я нехотя улыбнулся.
– Говорила. Но я это заслужил. Если от этого тебе станет легче – пожалуйста.
Она впилась в меня долгим взглядом, воображая предстоящий акт вандализма. Проверяла, не блефую ли я.
Я пожал плечами.
– Это же просто игрушка, Роз.
– Ты изменился, – опять сквозь зубы выговорила она.
Я кивнул:
– Да уж.
Круто повернувшись, она решительно зашагала к гаражу. Но теперь блефовала она. Не имело смысла стараться, если это не ранит меня. Из всей нашей семьи только она любила автомобили так же страстно, как я. И мой был слишком красив, чтобы громить его без причины.
Эмметт смотрел ей вслед.
– Услышать от тебя все подробности я даже не надеюсь.
– Не понимаю, о чем ты, – притворился я. Он закатил глаза и последовал за Розали.
Я повернулся к Карлайлу и одними губами произнес имя Джаспера.
Он кивнул. «Да, могу себе представить. Я с ним поговорю».
В дверях возникла Элис.
– Он ждет тебя, – сообщила она Карлайлу. Тот чуть иронично улыбнулся ей. Хотя все мы привыкли к Элис, насколько это возможно, она зачастую изумляла. Проходя мимо, Карлайл потрепал ее по коротким черным волосам.
Я присел на верхнюю ступеньку крыльца, Элис устроилась рядом, мы оба прислушивались к разговору наверху. Элис держалась спокойно – она знала, чем закончится разговор, показала мне, и мое напряжение тоже рассеялось. Конфликт был исчерпан, не успев вспыхнуть. Джаспер восхищался Карлайлом так же, как все мы, и был только рад слушаться его… до тех пор, пока не опасался за Элис. Я вдруг поймал себя на мысли, что теперь мне легче понять Джаспера. Странно, как много я не понимал до встречи с Беллой. С ней я изменился, хоть и считал, что это невозможно, и все-таки остался собой.
Глава 13. Еще осложнения
Пробравшись в комнату Беллы той ночью, я не чувствовал себя виноватым, как раньше, хоть и знал, что следовало бы. Но сейчас собственные действия казались мне правильными, единственно возможными. Я находился здесь, чтобы как можно лучше приучить свое горло к жжению. Натренироваться почти не замечать ее запах. Это возможно. Я не позволю этому препятствию осложнить наши отношения.
Проще сказать, чем сделать. Но я уже знал, что практика помогает. Такая, чтобы уметь принимать боль, чтобы она стала самой острой из реакций. И полностью исключить элемент желания, выбить его из себя.
Сновидения Беллы спокойными не были. И я беспокоился, глядя, как она тревожно вздрагивает и вновь и вновь шепчет мое имя. Физическое влечение, ошеломляющее взаимное притяжение, как в затемненном классе, здесь, в ее ночной спальне, заметно усилилось. Несмотря на то что она не знала о моем присутствии, она как будто чувствовала его.
Несколько раз она просыпалась. В первый раз с закрытыми глазами зарылась с головой под подушку и застонала. Мне повезло, и второго шанса я не заслужил, поскольку не ускользнул, как следовало, пока мог. Вместо этого я сел на пол в самом дальнем и темном углу комнаты, надеясь, что там ее человеческие глаза не заметят меня.