Так что когда топот ног Розали, более быстрый и тяжелый, чем обычно, разорвал предрассветную тишину ноксвиллского лета, а ее привычному запаху предшествовала мощная волна запаха человеческой крови и безумных и бессвязных мыслей самой Розали, поначалу я даже не надеялся, что ей удалось избежать ошибки.
В первый год своей второй жизни Розали – еще до того, как несколько раз убегала, чтобы совершить отмщение, – мысли выдавали ее с головой. Я знал ее планы и сообщал о них Карлайлу. В первый раз он мягко посоветовал ей просто расстаться с прошлым, убежденный, что когда она забудет о нем, тогда и боль утихнет. Месть не вернет ей то, чего она лишилась. Но когда его наставления наткнулись на ее непримиримую ярость, он подсказал ей, как действовать во время этих вылазок эффективно и незаметно. Никто из нас не стал бы спорить с тем, что она заслуживает отмщения. И мы оба не могли не считать, что мир был бы гораздо лучше без насильников и убийц, отнявших у нее жизнь.
Мне казалось, к тому времени она уже разделалась с ними. Ее мысли давно успокоились, в них больше не чувствовалось одержимости рвать и крушить, корежить и увечить.
Но когда запах крови вторгся в дом, как цунами, я сразу же предположил, что она выследила еще одного пособника своих убийц. В целом я был о ней не самого высокого мнения, но твердо верил, что причинять вред без причины она не способна.
Все мои ожидания рухнули, когда Розали в панике закричала, призывая Карлайла на помощь. А потом сквозь пронзительный вопль ее страдания я различил еле слышное биение сердца.
Я вылетел из своей комнаты и застал ее в гостиной еще до того, как она умолкла. Карлайл уже был рядом. Розали с непривычно встрепанными волосами, в любимом платье, запачканном кровью так, что подол юбки окрасился в густо-бордовый цвет, держала на руках мужчину, удивительно рослого и крепкого для человеческого существа. Он чудом не терял сознания, его глаза блуждали по комнате, двигаясь не в лад, каждый сам по себе. Кожа была равномерно исполосована, в ранах отчетливо виднелись кости.
– Спаси его! – почти визжала Розали Карлайлу. – Умоляю!
«Умоляю-умоляю-умоляю», – билось у нее в голове.
Я видел, как дорого ей обошлись эти слова. Сделав вдох, чтобы пополнить запас воздуха, она вздрогнула – так велика была власть свежей крови, да еще настолько близко, у самого рта. Она старалась держать незнакомца на вытянутых руках и отворачивала от него лицо.
Карлайл понял ее страдания. Быстро забрав у нее неизвестного, он бережно уложил его на ковер в гостиной. Раненому не хватило сил даже на стон.
Я смотрел, потрясенный странным зрелищем, и машинально задерживал дыхание. Мне следовало бы уже покинуть дом. Я слышал мысли быстро удаляющейся Эсме. Едва учуяв запах крови, она поняла, что надо бежать, хотя была в таком же замешательстве, как и я.
«Слишком поздно, – понял Карлайл, осматривая неизвестного. Ему не хотелось расстраивать Розали; хотя она и была явно несчастна во второй жизни, которую он дал ей, она редко обращалась к нему с просьбами. И никогда не мучилась так, как сейчас. – Должно быть, кто-то из родных, – думал он. – Как я могу вновь причинить ей боль?»
Рослый незнакомец – вглядевшись в его лицо, я понял, что он немногим старше меня, – прикрыл глаза. Неглубокие вдохи стали затрудненными.
– Чего же ты ждешь? – пронзительно выкрикнула Розали. «Он умирает! Умирает!»
– Розали, я… – Карлайл беспомощно развел окровавленными руками.
Внезапно у нее в голове возник образ, и я понял, о чем именно она просит.
– Она не просит тебя исцелить его, – поспешил перевести я. – Она хочет, чтобы ты его спас.
Розали метнула в меня взгляд, полный благодарности, преобразивший ее лицо – таким я его еще не видел. На миг я вспомнил, как удивительно она красива.
Нам не пришлось долго ждать, когда Карлайл примет решение.
«А!» – мелькнуло в голове у Карлайла, и я увидел, на что он готов ради Розали, насколько в долгу чувствует себя перед ней. Решение было принято почти мгновенно.
Уже опускаясь на колени перед раненым, он замахал руками, прогоняя нас.
– Вам оставаться здесь небезопасно, – сказал он, наклоняясь к горлу незнакомца.
Я схватил Розали за перепачканную кровью руку и потащил к двери. Она не сопротивлялась. Мы вырвались из дома и бежали, не останавливаясь, пока не достигли соседней реки Теннесси и не прыгнули в воду.
Пока мы лежали в прохладном иле у самого берега и Розали ждала, когда течение смоет кровь с ее платья и кожи, мы впервые за все время разговорились.
Правда, словами говорила она мало, больше показывала мне у себя в голове, как нашла совершенно незнакомого умирающего мужчину, и было в его лице что-то такое, отчего она не пожелала смириться с этим будущим. Объяснить почему ей не хватило слов. Не смогла она облечь в слова и то, как это сделала – как сумела проделать страшный путь и не добить свою ношу сама. Я видел, как она бежала милю за милей быстрее, чем когда-либо прежде, и все это время изнывала от неутоленной жажды. Пока она воскрешала все это в памяти, ее разум был беззащитен и уязвим. Она тоже пыталась во всем разобраться и терялась в догадках почти так же, как я.
Я не искал очередного пополнения в нашей семье. И никогда особо не задумывался о том, чего хочет или в чем нуждается Розали. Но внезапно, увидев случившееся ее глазами, я пожелал ей счастья. Впервые за все время мы очутились на одной стороне.
Возвращаться домой нам было еще рано, хотя Розали изводилась от беспокойства, не зная, как дела у подопечного Карлайла. Я уверял ее, что Карлайл сам разыскал бы нас, если бы его постигла неудача. Так что теперь нам оставалось только ждать, пока не пройдет опасный период.
За эти часы изменились мы оба. Когда Карлайл наконец пришел звать нас домой, мы вернулись туда братом и сестрой.
Пауза, за время которой я вспоминал, как наконец полюбил свою сестру, получилась недолгой. Белла все еще ждала продолжения. Я вернулся мыслями к тому, на чем остановил рассказ: Розали, с рук которой капает кровь, старательно отворачивается от Эмметта. Ее поза напомнила мне менее давние воспоминания: я несу в кабинет медсестры Беллу, у которой закружилась голова. Любопытная параллель.
– Я только теперь начинаю понимать, с каким трудом ей дался этот путь, – заключил я. Наши пальцы были переплетены и сжаты вместе. Я поднял наши руки и провел своей по ее щеке.
Последняя полоска красного сияния в небе приобрела густо-пурпурный оттенок.
– Но Розали справилась, – помолчав немного, сказала Белла, явно с нетерпением ожидая, когда я продолжу.
– Да. Она увидела в лице Эмметта то, что придало ей силы. – Как ни странно, она оказалась права. Поразительно, какую гармоничную они составили пару, словно две половинки целого. Судьба или везение астрономических масштабов? Я так и не смог определить. – С тех пор они неразлучны. Иногда они живут отдельно от нас, как супружеская пара. – И да, за это я был им особенно благодарен. Я любил Эмметта и Розали по отдельности, но Эмметт и Розали, уединившиеся вдвоем в пределах досягаемости для моего умения читать мысли, – суровое испытание. – Но чем более молодыми мы выглядим в глазах окружающих, тем дольше нам удается обходиться без постоянных переездов. Форкс показался нам идеальным местом, поэтому всех нас записали в школу. – Я рассмеялся. – Думаю, через несколько лет нам опять предстоит их свадьба.
Розали обожала выходить замуж. Бессмертие она больше всего любила за возможность праздновать свадьбу снова и снова.
– А Элис и Джаспер? – спросила Белла.
– Элис и Джаспер – редкие существа. У обоих сознательность, как мы это называем, развилась без посторонней помощи. Джаспер принадлежал к… другой семье. – Я выбрал не то слово намеренно и с усилием сдержался, чтобы не передернуться от воспоминаний о том, каким было для него начало. – К совсем не такой, как наша. Он впал в депрессию и какое-то время странствовал в одиночку. Его нашла Элис. Как и у меня, у нее есть некоторые способности, выходящие за пределы нормы для нашего вида.
Это удивило Беллу настолько, что с нее слетела маска невозмутимости.
– Правда? Но ты же говорил, что только ты умеешь читать мысли людей.
– Так и есть. А у нее свои умения. Она видит – то, что может произойти, то, что грядет. – И то, чего теперь уже не будет никогда. Худшее осталось для меня позади. Впрочем… меня все еще беспокоила нечеткость нового видения, того, с которым я мог примириться. Другое – Элис и Белла, обе белые и холодные, – виделось гораздо отчетливее. Но это не имело значения. Просто не могло иметь. Я переборол одно невозможное будущее и над другим тоже одержу победу. – Но эти видения субъективны, – продолжал я, уловив резкость в собственном голосе. – Будущее не определено раз и навсегда, оно меняется.
Я взглянул на ее лицо, на кожу – нежную, как сливки с абрикосом, убедился, что она выглядит так, как и должна, и отвел глаза, прежде чем она перехватила мой взгляд. Что именно ей удается прочесть в моих глазах, я никогда не знал наверняка.
– И что же видит Элис? – пожелала узнать Белла.
– Она увидела Джаспера и поняла, что он ищет ее, еще до того, как он сам понял это. – Их союз был чудодейственным. Стоило Джасперу задуматься о нем, все в доме расслаблялись в состоянии мечтательной умиротворенности, настолько мощное влияние на окружающих он умел оказывать. – Увидела Карлайла и нашу семью, и они вместе отправились искать нас.
Я пропустил момент знакомства, когда Элис и Джаспер представились настроенному крайне подозрительно Карлайлу, испуганной Эсме и враждебной Розали. Их всех встревожил воинственный вид Джаспера, но Элис точно знала, какие слова рассеют тревогу. Разумеется, она знала, что именно надо сказать. Она просмотрела все возможные варианты этой знаменательной встречи и выбрала из них лучший. Не случайно нас с Эмметтом в это время не было дома. Элис предпочла, чтобы встреча прошла как можно более гладко в отсутствие главных защитников семьи.