- Три дня? – ее голос внезапно стал резким, - Разве ты вернулся не сегодня?
Я не понял резкости в ее голосе, - Нет, мы вернулись в воскресенье.
- Тогда почему тебя не было в школе? – спросила она. Ее нервозность смутила меня. Похоже, она не понимала, что этот вопрос был одним из тех, что касался мифологии.
- Ну, солнце действительно не причиняет мне вреда, - сказал я, - но я не могу выйти на солнечный свет, по крайней мере, не там, где кто-то может меня увидеть.
Это отвлекло ее от непонятного мне раздражения.
- Почему? – спросила она, наклонив голову.
Я сомневался, что смогу найти подходящую аналогию, поэтому просто сказал, - Когда-нибудь сама увидишь.
А потом подумал, не станет ли это обещанием одним из тех, что мне придется нарушить. Увижусь ли я с ней еще раз после сегодняшнего вечера? Хватит ли моей любви, чтобы вынести разлуку?
- Ты мог бы позвонить мне, - сказала она.
Какое странное умозаключение, - Но я же знал, что с тобой все в порядке.
- Но я не знала, где ты. Я… - она замолчала и уставилась на свои руки.
- Что?
- Мне так плохо, - сказала она, застеснявшись, ее щеки порозовели, - Когда я не вижу тебя. Я ведь тоже беспокоюсь.
Ну, теперь ты счастлив? Спросил я сам себя. Вот и награда всем моим надеждам.
Меня переполняли смущение, ликование и ужас – большей частью ужас – оттого, что все мои безрассудные мечты были так близки к реальности. Так вот почему для нее не имело значения то, что я монстр. И именно поэтому для меня больше не было никаких правил. Поэтому «правильно» и «неправильно» не оказывали больше на меня своего неодолимого воздействия. По этой причине все мои приоритеты отошли на задний план, превыше всего стала эта девушка.
Белла тоже переживала за меня.
Я знал, что в сравнении с моей любовью к ней, это было ничем. Но этого было достаточно для того, чтобы она сидела рядом со мной, рискуя своей жизнью. Делая это с такой радостью.
Этого было достаточно, чтобы причинить ей боль, если я поступлю правильно и оставлю ее.
Было ли хоть что-нибудь, что я мог бы сделать, не причинив ей боли? Хоть что-нибудь?
Я должен держаться от нее подальше. Я должен навсегда уехать из Форкса. Я не причиню ей ничего кроме боли. Только остановит ли это меня сейчас? Смогу ли я уйти и не сделать все еще хуже?
Нет. Ничто меня не остановит.
- Нет, - простонал я, - Это так неправильно
- Что я такого сказала? – спросила она, тут же взяв всю вину на себя.
- Разве ты не видишь, Белла? Одно дело - мучиться самому, совсем другое – впутывать в это тебя. Я не хочу слышать, что ты чувствуешь что-то ко мне.
Это было правдой, это было ложью. Наиболее эгоистичная часть меня парила от осознания того, что я был нужен ей, также как она мне.
- Это не правильно. Это не безопасно. Я опасен, Белла. Пожалуйста, пойми это.
- Нет, - она с обидой надула губы.
- Я не шучу, - я изо всех сил боролся сам с собой – отчаянно желая, чтобы она поняла, и также отчаянно желая не произносить больше никаких предупреждений – слова вырывались сквозь мои зубы с рычанием.
- Я тоже, - настаивала она, - Я тебе уже сказала, мне все равно, кто ты есть. Слишком поздно.
Слишком поздно? Мир внезапно на одну бесконечную секунду утратил краски, я видел, как в моих воспоминаниях, тени ползут к Белле, спящей на солнечной лужайке. Неотвратимые, неумолимые. Они наплывают на нее, и Белла погружается в темноту.
Слишком поздно? Видение Элис всплыло в моей голове: красные, налитые кровью глаза Беллы равнодушно смотрят на меня. Бесстрастно – но она не может не ненавидеть меня за это будущее. Она будет ненавидеть меня за то, что я украл у нее все. Украл ее жизнь и ее душу.
Нет, не может быть настолько поздно.
- Никогда так не говори, - прошипел я.
Она уставилась в окно, закусив губу. Ее руки были сжаты в кулаки. Дыхание участилось, а потом прервалось.
- О чем ты думаешь? – я должен был знать.
Она помотала головой, не глядя на меня. Я увидела, как на ее щеке, что-то блеснуло, будто кристалл.
Немыслимо.
- Ты плачешь?
Она плачет из-за меня, я настолько больно задел ее.
Она смахнула слезы тыльной стороной ладони.
- Нет, - соврала она, ее голос сорвался.
Какой-то древний давно забытый инстинкт заставил меня протянуть к ней руку – в этот момент я почувствовал себя человеком как никогда ранее. А потом я вспомнил, что я…не человек. И убрал руку.
- Прости, - сказал я, мои челюсти сжались. Как я мог ей сказать, насколько мне было жаль? Я сожалел обо всех глупых ошибках, которые я совершил. Я просил прощения за свой бесконечный эгоизм. Я просил прощения за то, что она была настолько не удачлива, что разбудила во мне первую, несчастную любовь. Я сожалел обо всех своих чувствах, которые не мог обуздать – больше всего о том, что я был тем самым монстром, который волей судеб был предназначен прервать ее жизнь.
Я глубоко вздохнул – игнорируя мои низменные инстинкты на запах в машине – и постарался сосредоточиться. Я хотел сменить тему, подумать о чем-то другом. Хорошо, что мой интерес к этой девушке был неиссякаем. У меня всегда были вопросы.
- Скажи мне кое-что, - сказал я.
- Да? – хрипло спросила она со слезами в голосе.
- О чем ты думала, когда я выехал из-за угла? У тебя было такое лицо — не испуганное, а будто бы очень сосредоточенное на чем-то, - я вспомнил ее лицо, стараясь не задумываться над тем, через чьи глаза я его видел, оно было полно решимости.
- Пыталась вспомнить, как вывести из строя противника, - уже более спокойно сказала она, - ну, знаешь, что-нибудь из курса самозащиты. Сломать ему нос, например.
Ее спокойствия не хватило на всю фразу, под конец голос зазвенел от ненависти. И она не преувеличивала, в этой ее реакции рассерженного котенка не было ничего забавного. Я мог видеть тогда ее хрупкую тонкую фигурку, перекрываемую мощными, крупными монстрами в человеческом обличии. Где-то на краю моего сознания закипал гнев.
- Неужели ты собиралась драться? – мне хотелось рычать. Ее реакции были убийственны – для нее самой, - Ты не думала о бегстве?
- Я часто падаю, когда бегу, - сказала она застенчиво.
- А кричать не пробовала?
- Как раз собиралась.
Я неверяще покачал головой. Как ей удавалось оставаться в живых до приезда в Форкс?
- Ты была права, - мрачно сказал я, - Спасая тебе жизнь, я действительно сражаюсь с судьбой.
Она вздохнула и посмотрела в окно, потом взглянула обратно на меня.
- Я увижу тебя завтра? – внезапно спросила она.
Шагая по дороге в ад, я еще и наслаждался путешествием.
- Конечно, мне тоже надо сдавать сочинение, - я улыбнулся, мне нравилось ей улыбаться, - я тебе займу место за ланчем.
Ее сердце затрепетало, на моем сердце неожиданно стало теплее.
Я остановился у дома ее отца. Она не пошевелилась.
- Ты обещаешь, что придешь завтра? – настаивала она.
- Обещаю.
Как могли такие ошибочные поступки дарить мне столько счастья? Безусловно, все это было совершенно неправильно.
Она кивнула сама себе, довольная ответом, и начала стаскивать с себя мой пиджак.
- Ты можешь оставить его себе, - быстро уверил я ее. Мне хотелось, чтобы у нее осталось что-то мое. Талисман, как та крышка от бутылки, что была сейчас в моем кармане…, - Тебе же не в чем теперь идти завтра.
Она протянула его мне, печально улыбнувшись.
- Не хочу ничего объяснять Чарли, - сказала она.
Ну, конечно. Я улыбнулся.
- Да, верно.
Она взялась за дверную ручку и замерла. Ей не хотелось уходить, также как и мне не хотелось отпускать ее, оставлять ее беззащитной даже на несколько минут…
Питер и Шарлота уже наверняка были на пути домой, давным-давно миновав Сиэтл. Но всегда остаются другие. Этот мир никогда не будет безопасным местом для человека, а для нее он, похоже, был гораздо опаснее, чем для всех остальных.
- Белла? – позвал я, удивленный тем, как приятно мне было произносить ее имя.
- Да?
- Пообещай мне кое-что.
- Конечно, - пообещала она, но тут же напряглась, будто придумывая заранее причину для отказа.
- Никогда не ходи в лес одна, - предупредил я ее, гадая снимет ли эта просьба напряжение в ее глазах.
Она озадаченно моргнула, - Почему?
Я настороженно вглядывался в темноту. Отсутствие света не составляло для меня никаких проблем, также как и для другого охотника, а вот люди в темноте слепли.
- Здесь кроме меня бывают и другие опасные существа, - сказал я, - поверь мне.
Она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и даже улыбнулась мне, ответив.
- Как скажешь.
Ее дыхание коснулось моего лица, такое сладкое и свежее.
Я бы так и просидел тут всю ночь, но ей надо было спать. Два равных по силе противоречия боролись во мне: желание обладать ею и страх за ее безопасность.
Я вздохнул от невозможности совместить несочетаемое.
- Увидимся завтра, - сказал я, отлично зная, что увижу ее вновь гораздо раньше.
Хотя она, действительно, увидит меня только завтра.
- До завтра, - ответила она, открывая дверь.
Видеть, как она уходит, было мучительно.
Я потянулся за ней, желая удержать, - Белла?
Она повернулась и замерла, удивленная тем, как близко были наши лица.
Я тоже был ошеломлен этой близостью. Ее тепло волнами касалось моего лица. Я почти что чувствовал нежность ее кожи.
Ее сердце сбилось с ритма, а губы приоткрылись.
- Спокойной ночи, - прошептал я и отклонился назад - будучи преисполненным как знакомой уже жаждой, так и совершенно новым, неизвестным голодом, который я внезапно почувствовал – чтобы не совершить чего-нибудь, что могло бы навредить ей.
Еще мгновение она не шевелилась, стояла зачарованно, широко раскрыв глаза. Ослеплена и поражена, догадался я.
Так же, как и я.
Она пришла в себя, хотя на лице еще отражалось потрясение, и почти что выпала из машины, споткнувшись, но в последний момент ухватилась за дверь машины и удержалась от падения.