— Заводи уже свою повозку, чего завис? А то вон те ребята, — Марбас махнул в сторону блокпоста, — подозрительно косятся в нашу сторону. Вдруг решат, что мы тут замышляемся недоброе против самодержавца.
Кристофер скрипнул зубами, и повернул ключ в замке зажигания.
Поток машин тянулся по главной трассе города неторопливой сытой змеёй. День перевалил за середину, не за горами окончание рабочего времени, и тогда он надолго застрянет здесь с ненавистным демоном. Рядом с ним гнев жидким огнём опалял нутро.
— Мы должны подготовиться для перехода в мой мир, и отправиться сразу, как только представится случай, — заговорил демон, когда ему, видимо, наскучило молчать.
— Когда именно?
— Я должен восстановить силы.
— Сколько тебе нужно времени?
— Две недели, в лучшем случае полторы, — он с неподдельным интересом наблюдал за машинами, проезжавшими мимо них.
— Что именно ты подразумеваешь под подготовкой? — Аш спрашивал сухо, и исключительно по делу, не давая собеседнику возможности для зубоскальства.
— Нужна точка входа и выхода. Вы, обычно, называете их карманами, или кроличьими норами. Демоны знают об их местоположениях, но если я начну расспрашивать, привлеку ненужное внимание. Тебе известно о подобных местах?
Кристофер прикусил щёку. Он знал об одном таком месте, но надеялся никогда туда не возвращаться.
— Феникс? — подался вперёд демон.
— Есть место, в паре часов езды от Столицы.
— Ты там был?
— Да, мы едва унесли ноги, от непонятных тварей, и я устроил там пожар. По ту сторону… цепь тоннелей и пещер, словом, сплошной лабиринт.
— Ерунда, я выведу нас, — отмахнулся Марбас.
Кристофера злила излишняя самоуверенность демона, но он старался не показывать раздражение. Их пути сплетались всё теснее, и это сулило не только большие проблемы, но и открывало удивительные горизонты и новые знания, каких ещё никто не получил со времён События. Самое главное, внимательно следить за ним, и не упустить тот миг, когда Марбас решит ударить из-под тишка.
— Как выглядит твой мир? Что нас там ждёт?
Он много читал про Ад, и даже побывал там однажды. Только вот чутьё подсказывало, что весь его опыт просто ничтожен перед тем, что может там поджидать.
— Наконец-то пошли правильные вопросы, — довольно осклабился Марбас. — На многие расстояния там простираются безжизненные пустыни, иногда встречаются поселения и города. Но наш путь будет лежать в необитаемые земли, и всё зависит от точки перехода.
Поход может затянуться, и стоит основательно подготовиться. В первую очередь, нужно оставить заместителя в академии. С работой отлично справится мадам Отто. А благодаря императорской гвардии на посту охраны, он будет спокоен за безопасность адептов и всех остальных.
— Не переживай, время между нашими мирами течёт одинаково, — как будто прочитав его мысли, высказался демон. — Бывает, один день здесь приравнивается к двум там, иногда наоборот. Смотря, как выстроены звёзды. Ваши созвездия я и раньше наблюдал, смогу сказать точнее, когда наметим день похода.
Некоторое время они ехали молча. Марбас продолжал следить за движущимся потоком автомобилей, пешеходами. Последующие его слова прозвучали внезапно и тихо.
— Случившееся вчера, не должно повториться. Каждый новый приступ Лидии, будет сильнее предыдущего.
— Что тебе известно о её силах?
— Энергия мира мёртвых — источник — откуда она их черпает, а источник этот — бездонная пропасть в любом из миров. И подобно всем дочерям Лилит, у неё есть дар к прорицанию.
Крис не сумел поймать за хвост ускользнувшую мысль про «дочерей Лилит», потому что слова демона о прорицании всколыхнули образ Лидии с закатившимися глазами и голосом, совершенно не принадлежавшим молодой девушке, скорее одержимой бесом столетней старухе.
— Она назвала меня Огненным Жнецом.
— Я слышал, а ещё видел, как ты исчез оттуда.
Кристофер в недоумении поглядел на демона через зеркало заднего вида. Ну, исчез, и что?
— Сколько тебе подобных осталось в вашем мире?
Крис пожал плечами, не особо понимая, для чего демон развивает эту тему.
— Десятка два, может три.
— Со многими ты встречался?
Родичи матери не стремились укреплять с ним нерушимые кровные узы.
Пару раз он виделся с тётей Итотией. Она была гораздо старше своей сестры Милинтики. Темноволосая высокая женщина, худая как жердь, с некрасивым злым лицом и колючим взглядом. Первый раз она появилась в их с отцом квартире на Рождество, перед пятым днём рождения Криса. Он до сих пор помнил, как она схватила его за подбородок своими длинными пальцами с такими же длинными острыми ногтями, выкрашенными в чёрный цвет, и долго-долго смотрела ему в глаза. После произнесла что-то на прото-ацтекском, плюнула себе под ноги и оттолкнула его. Они с отцом потом о чём-то тихо говорили за закрытой дверью на кухне, а затем она ушла. Второй раз он видел Итотию на похоронах отца. Тётушка мелькнула лишь тенью, постояла в стороне во время погребальной церемонии, и исчезла так же внезапно, как и появилась.
А однажды, его пригласил к себе на каникулы двоюродный дядька Гахарид. Позже Кристофер узнал, что Гахарид и матушка должны были пожениться, для продолжения рода, но строптивая Милинтика выбрала себе в мужья простого мастера оккультных наук. И пусть его отец был магом, от презрения родственников это не избавляло. Гахарид назвал Криса выродком и нелестно высказался о Милинтики и том, как она бездарно растратила родовую силу. Остаток каникул в тот год, юный феникс провёл в пригороде Англии в особняке со слугами, а после никогда больше не виделся с родственником.
— И кто из тех, с кем ты встречался, могут перемещаться так же как ты?
Кристофер не нашёлся с ответом. Он просто ничего не знал о способностях своих немногочисленных родственников, как и обо всех остальных фениксах. Они всегда жили обособленно, храня тайну своего существования, как бесценный артефакт. Даже в монографии отца содержалась крайне скудная информация о способностях его вида. В основном то, что удалось собрать в цельную картину из легенд и преданий, и со слов Милинтики, когда та была жива.
— Никто, полагаю, — верно истолковав его молчание, осклабился демон.
— И что ты хочешь этим сказать? — Кристофера начинал напрягать этот разговор.
— Пока я только наблюдаю. Когда у меня будут весомые доводы, ты обо всём узнаешь первым.
— Доводы?
Крис вывернул руль и выругался, когда на повороте его подрезал какой-то лихач.
— Смотри лучше на дорогу.
Раньше он боялся спускаться в катакомбы, а теперь они стали для него настоящим убежищем. Раньше здешняя темнота оборачивалась вокруг мокрой ватой, создавая удушливый кокон, а нынче закутывала в бархатное покрывало и приятно холодила руки и лицо.
Днём отец принёс с собой отголоски чужой огненной силы. Силы столь могучей, что существо-паразит в его мозгу ощутимо встрепенулось, впервые за последние несколько лет. Заворчало, завыло, до багровых пятен перед глазами и невыносимой мигрени. Оно знало, кому принадлежит эта мощь, и злость его распалялась от слабости, обиды, и страха. Ведь этот огонь его однажды уже погубил, и может погубить вновь, если они не доведут ритуал до конца. Все эти закостенелые переживания заставляли его морщиться, размахивать руками и недовольно вскрикивать.
Он успокоился лишь когда дошёл до развилки, ведущей к просторным залам, давно и прочно оборудованным под тюрьму. Под сводами высоких облупившихся потолков горели тусклые светильники. От них к небольшому трансформатору тянулись провода, похожие на клубок переплетённых змей. Сам агрегат работал почти бесшумно, и к его монотонному гудению можно было привыкнуть. Иногда трансформатор отключался, и подземные отражения дворцовых палат погружались во мрак, из-за чего обитательницы камер время от времени впадали в истерики. Его это приводило в бешенство, он кричал на них, злился, обещал убить, если не заткнутся.
Соседнюю залу ведьма обустроила под медицинский кабинет. Там стояло высокое акушерское кресло, операционный стол, несколько холодильников, где она хранила несчётное количество образцов и реактивов, и разные, подозрительного вида, зелья в закупоренных бутылочках из тёмного стекла. В воздухе пахло стерильностью, анисом и совсем немного ладаном. В зале, где держали девушек, пахло страхом. Он сочетал в себе переплетения плесени со старых стен, грязного постельного белья, коим были заправлены кушетки пленниц, и гнилого яблока, закатившегося за одну из этих кушеток, да так там и оставшегося.
Здесь же, старая Карга хранила и книгу. На видном месте, на вычурной деревянной алтарной подставке. Она знала, что он не подойдёт к ней, не станет трогать и открывать. Эта дьявольская вещь (и в прямом, и в переносном смысле), умела говорить! Правда! Он слышал её скрипучий насмешливый голос, полный ядовитого презрения. Книга однажды назвала его юродивым выродком. Он даже хотел бросить её в огонь, но получил от ведьмы знатную выволочку. И отныне старался даже не смотреть в сторону демонского фолианта. Нечего лишний раз искушать судьбу.
Воротник мундира душил. Ему стоило переодеться, но он забыл, а возвращаться назад не хотелось, там всё ещё чувствовалась чужая враждебная аура. Было любопытно, с кем встречался отец, но и боязно тоже было. Поджилки тряслись, а ладони становились неприятно влажными. Он постоянно вытирал их о брюки, и движение это выходило дёрганным, нервным.
Пленницы смирно сидели в своих клетках. Одна из них спала, свернувшись в клубок, и отвернувшись к стене лицом. А вторая ходила туда-сюда, от стены до решётки, но завидев его, тоже легла на свою койку и накрылась тонким стёганым одеялом. До прихода ведьмы оставалась пара часов, и это не могло его не радовать. Никто не мешал, он мог просто стоять и наблюдать за девицами.
Эти девушки ему не нравились. И та, чьё располосованное тело не так давно старуха вывезла отсюда,