Хлопнули огромные крылья, и их обладатель опустился на землю, давая разглядеть себя во всех подробностях – темная кожа блестит, под ней перекатываются похожие на валуны мускулы, на широких плечах сидит бычья голова с выпученными глазами, шаровары из алого шелка поддерживает пояс, и на нем висит длинный меч с вычурной рукоятью.
Ростом демон был в два раза больше человека.
– Беглецы? – вопросил он, выпуская из ноздрей струйки пара. – Немедленно назад!
– Ты ошибаешься, почтенный! – воскликнул Нефритовая Жаба, но быкоголовый не стал слушать.
Он выхватил меч и шагнул вперед.
– Эй, остынь, головешка! – сказал Нерейд насмешливо, а Ивар поспешно вытащил из ножен клинок – ясно же, крылатый бугай не будет с ними разговаривать, пустит в ход оружие.
Быкоголовый ударил, и два лезвия – иссиня-черное и серо-стальное – скрестились, высекли сноп искр. Багровые глаза, и так выпученные, увеличились вдвое, и крылатый воскликнул недоверчиво:
– Живые? Здесь?
– О чем я и пытаюсь сказать почтенному, – вновь встрял в разговор даос.
– Но сейчас вы станете мертвыми! – судя по склонности к громогласным воплям и привычке хвататься за оружие, быкоголовый особым умом не отличался, или успешно его скрывал.
Он сделал выпад, настолько стремительный, что Ивар увидел лишь смазанный отблеск. Тело само дернулось в сторону, клинки вновь сошлись, и рукоять едва не вывернуло из пальцев.
А крылатый атаковал уже Нерейда, тот отскочил, но черное лезвие, удлинившись, чиркнуло по груди Хакона. Тот покачнулся, скосил глаза туда, где открылась не особенно глубокая или широкая рана.
Порадоваться успеху воинственный демон не успел – на него рухнула палица Кари. Расплющила бычий череп, словно он был из мягкой глины, меч вывалился из ослабевшей ладони.
– Добивай! – крикнул Нерейд, бросаясь вперед.
Но крылья мощно ударили по воздуху, и их обладатель медленно, рывками, пошел вверх. Ручищами схватился за остатки головы, принялся мять ее и гладить, словно надеялся вернуть прежнюю форму.
– Иффе уфнаете! – донеслось сверху, и демон полетел прочь.
– Теперь жди неприятностей, – сказал Ивар. – Нажалуется главным, как пить дать… Эй, Хакон, что с тобой?
Рана молодого воина особенно не кровила, не выглядела опасной, но он бледнел и шатался.
– Не зз… знаю… – выдавил он, после чего изо рта у Хакона потекла кровь.
Он попытался сесть, но глаза его остекленели, и движение превратилось в падение. Тело рухнуло наземь с тяжелым стуком, будто окостенело, его сотрясла тяжелая судорога.
– Умер… но отчего? – спросил Арнвид.
– Этот меч, – Шао Ху кивнул туда, где валялся иссиня-черный клинок, – оружие демонов… он повергает в ужас и страдания души мертвых, и лишает жизни тех, кто еще жив…
– И лучше его не трогать, – добавил Нефритовая Жаба, заметив, что любопытный Нерейд нагнулся и потянулся к рукояти, сделанной в форме витого рога и украшенной драгоценными камнями.
– Да примет Хакона с честью Хрофтатюр, – сказал Ивар. – Давайте рыть могилу…
Они успели снять только верхний, самый плотный слой почвы, когда на горизонте со стороны Темного Града появились черные точки: двигались рывками, подскакивая и опускаясь, но приближались неумолимо.
– По нашу душу, – почти довольно сказал Нерейд, приложив ладонь ко лбу. – Эх, потешимся!
Точки увеличились, превратились в огромных жаб, на спинах которых сидели демоны. Вскоре стало ясно, что против живых отправили отряд из дюжины бойцов, что головы у них змеиные или тигриные, а облачены воины Янь-вана в фиолетовые халаты и высокие пирамидальные шапки.
– Ну что, строимся? – сказал Ивар. – Жалко будет погибнуть тут, не добравшись до цели.
– Еще побарахтаемся, конунг, не робей, – Нерейд ухмылялся, но судя по глазам, и сам понимал, что против двенадцати свежих бойцов, да еще и верховых на чудовищных «конях», им не выстоять.
Блеснули обнаженные клинки, меч вытащил даже Арнвид. Шао Ху и Нефритовая Жаба оказались позади викингов, принялись о чем-то оживленно шептаться, размахивая руками.
Глава 16. Граница Нифльхейма
Демон-предводитель натянул поводья, и шлепнувшаяся наземь жаба размером с сарай замерла: раздулись и опали чешуйчатые бока, в буркалах при виде людей возник плотоядный интерес, высунулся и пропал длинный багровый язык.
– Кто вы, безумные, осмелившиеся по своей воле явиться туда, куда рано или поздно попадут все? – вопросил демон, чья башка была как у тигра, а в руке покачивалось копье с тонким, будто игла, наконечником.
– Меня зовут Ивар Ловкач, – сказал Ивар, глядя прямо в глаза тигроголовому. – После смерти мне уготованы залы Вальхаллы, где вечно пенится пиво и сверкают мечи, а не это унылое место…
Предводитель демонов рыкнул, но не гневно, а скорее удивленно – вряд ли ждал от наглецов столь дерзких речей, да и людей с рыжими или белыми волосами наверняка никогда не видел.
– Вы еще и чужаки? – произнес он.
– Не все, о могучий господин, – подал голос Нефритовая Жаба.
Даос, в руке которого по-прежнему горел шарик желтого огня, вышел вперед и отвесил поклон.
– Мы явились сюда в надежде устранить источник того зла и беспорядка, что терзает ныне не только Поднебесную, но и прочие земли, населенные людьми, а также обители священномудрых, – выговорил он на одном дыхании, – и мы нижайше просим соизволения Янь-вана пройти через его владения, обещаем не наносить никакого вреда, не нарушать установленных порядков и обычаев, и готовы принести в том клятву именем Нефритового Императора.
– Не нарушать порядков, как же… – тигроголовый усмехнулся. – А кто несчастному Инь Ци голову расплющил? Пока у него не отрастет новая, большой участок границы останется без присмотра!
– А нечего было в драку лезть, – сказал Ивар. – Летел бы себе мимо, и никто бы его не тронул.
Предводитель демонов пошевелил усами, задумчиво поскреб покрытый мехом подбородок – за те тысячелетия, что провел тут, вряд ли когда сталкивался с подобными гостями. Но тут взгляд его упал на шарик в ладони Нефритовой Жабы, и желтые глаза с вертикальными зрачками удивленно расширились.
– Ого, клянусь колесом Сансары! – воскликнул он. – Сейчас я вызову старшего, пусть с вами разбирается.
Ивар поморщился, представив, сколько придется ждать, пока из Темного Града явится местный херсир или ярл. Но тигроголовый снял с пояса бронзовое зеркальце, потер рукавом халата, пару раз дыхнул, и рядом с его жабой материализовались носилки с пологом сверху и четырьмя мускулистыми демонами у шестов.
У этих голов вовсе не было, единственный глаз располагался на груди, а одежда состояла из тех же алых шаровар.
– Что такое? – прозвучал дребезжащий голос, расшитый цветочками полог откинулся, и из повозки выглянул демон с головой обезьяны, наряженный в четырехугольную шапку с жемчужиной наверху.
Тигроголовый спрыгнул с седла и поклонился:
– О высочайший, у нас тут не совсем обычное дело… Вот, посмотри.
Нефритовая Жаба принялся кланяться вновь, а Ивар подумал, что сейчас им придется еще раз объяснять, что они тут забыли, и уверять, что вовсе не собираются залезть во дворец Янь-вана, выкрасть его любимую наложницу или выковырять драгоценные камни из спинки трона…
Но обладателю красивой шапки хватило одного взгляда, чтобы разобраться.
– Не наши… – протянул он, сложив губы трубочкой. – Да еще и герои…
На обезьяньей физиономии возникло такое выражение, словно ей в качестве обеда предложили политый уксусом лимон.
– Этого убил Инь Ци? – спросил демон, показывая туда, где лежало тело Хакона.
– Да, – сказал Ивар.
– Вот тупица, – прокомментировал обезьяноголовый. – Вы ведь явились восстановить равновесие?
– Да, о премудрый, – почтительно ответил даос.
– Сгиньте, – демон в носилках махнул лапой.
Тигроголовый запрыгнул в седло, натянул поводья, ударил ногами в отвисшие чешуйчатые бока своего «коня». Отряд вояк на громадных жабах развернулся и поскакал туда, где поднимались черные башни Саньду.
– Вот так лучше, – сказал обезьяноголовый. – У носильщиков нет ушей, а тем, кто может нас понять, ни к чему слышать то, что я скажу… Вы ведь сразили того, кто именуется Фу-ю, но на самом деле лишь тень, отражение Гун-гуна?
– Именно это мы и сделали, – Ивар убрал меч в ножны. – И собираемся прикончить самого Гун-гуна.
– Не сомневаюсь, – демон хмыкнул. – Только высшие иерархи Темного Града знают, как обстоят дела и что произошло три года назад… Мы такого не ждали, и никто не ждал… Гун-гун был повержен в глубокой древности, но просто уничтожить такую силу невозможно, и поэтому его лишили сознания и заключили сюда, в Преисподнюю… Он стал теми «желтыми источниками», которые давали нам всем силу и возможность наставлять грешников на путь истинный. Но он сумел вспомнить себя, и освободиться… Об этом узнали не сразу – Гун-гуну хватило ума не бросаться на штурм Саньду, а когда узнали, оказалось поздно. Все наши доклады, отправленные Нефритовому Императору, не дошли, и мы не знаем, почему.
– Потому, что Верхний Куньлунь осквернен, – сказал Шао Ху, – а храмы его лежат в руинах.
– Бездонный колодец, понятно… – обезьяноголовый вздохнул. – Желтые источники начали пересыхать, сила из них уходить к Гун-гуну и его сыновьям, и нам пришлось вернуться к старым методам… – он раздраженно ткнул в сторону поля с металлическими шипами, – а это и неудобно, и грязно, и несовременно. Дважды пытались напасть на Гун-гуна, оба раза ничего не вышло – ведь в нас кипит его сила, и в его власти не дать ей проявиться. Янь-ван перестал быть единственным хозяином Преисподней. Поэтому мы ждали, что вести о нашем бедственном положении все же дойдут до Нефритового Императора, и он пошлет помощь.
– Ну, нас-то никто не посылал, – буркнул Нерейд. – Мы сами кого хочешь пошлем…
– Вы можете думать как угодно, могучие варвары, но при этом исполнять его волю, – демон улыбнулся. – Я удивлен, что выбор пал на вас, но видимо Поднебесная оскудела отважными воинами.