– Мочи козлов! – неслось со всех сторон.
Едва Ивар успел вскочить, как из мрака соткалась гибкая фигура. С необычайной стремительностью увернулась от выпада и что-то сильно ткнула Ивару в живот. Раздался хруст, а потом звяканье. Похоже, что кольчуга оказалась крепче клинка.
Ивар что есть силы ударил рукой. Увернуться его противник не успел. Кулак викинга врезался в его висок, и тело, закутанное в черный балахон, рухнуло наземь.
Ивару от этого легче не стало. На него насели сразу двое, и счастье еще, что он успел ухватить щит.
– Одину слава! – Откуда-то сбоку выскочил Вемунд, взмахнул громадной секирой. К немалому удивлению Ивара, противник, плохо различимый из-за черной развевающейся одежды, сумел уклониться от смертоносного удара и атаковал сам.
Но теперь они бились один на один. Лязгали клинки, высекая крошечные искры. Пот стекал по лицу Ивара, и приходилось прилагать все усилия, чтобы остаться невредимым.
Обитатели диких южных земель оказались достойными противниками.
Кто-то завопил, отчаянно, надрывно, и почти сразу стало светлее. По стволам деревьев поднимался багровый отблеск от разгорающегося костра, в который швырнули, судя по всему, все оставшиеся дрова.
Свет вырвал из тьмы фигуру противника, высокого и худого, скрытого темным балахоном, точно таким же, какие были на всадниках, которых викинги видели вечером.
«Так вот что значит та стрела! – догадался Ивар, подпрыгивая, чтобы пропустить под собой пущенный низко удар, и обрушивая свой меч в ответ. – Благородное предупреждение о нападении!»
– Мочи козлов! – успел еще раз выкрикнуть противник, и тут же меч Ивара пробил его защиту и легко, точно гнилой орех, расколол голову. Шлема под капюшоном не оказалось.
Брошенное кем-то копье очень удачно отвлекло соперника Вемунда, и толстый викинг красивым ударом завершил бой.
– Ничего себе! – прохрипел он, дыша, будто загнанная лошадь. – Давно я не встречал такого ловкого гада, клянусь копьем Бельверка!
Ивар нашел силы лишь на то, чтобы кивнуть.
– Осторожнее! – донесся от костра крик конунга. – Держаться вместе! Они могут скрываться еще где-то рядом!
Но посланные с факелами викинги никого вокруг стоянки не нашли. Нападавшие исчезли в пустыне, словно рыбы в глубинах вод, не оставив никаких следов, кроме нескольких трупов, своих и чужих.
У костра стонал раненый Рёгнвальд. Прошедший вскользь клинок снял с его щеки большой лоскут кожи. Рана оказалась неопасной, но очень болезненной. Рядом с братом скрипел зубами Гудрёд, лицо его было белым.
– А ты чего такой бледный? – поинтересовался Арнвид, суетившийся возле раненого. – Тебя тоже зацепило?
– Нет… – процедил сквозь зубы молодой халогалан-дец. – Просто каждый из нас чувствует все, что происходит с другим. Если больно одному, то больно и другому!
– Чудо! Чудо! – зашептались собравшиеся вокруг викинги.
– А что там орали эти воины? – спросил подошедший конунг, разглядывая лицо одного из погибших – темное, узкое, словно лезвие топора, даже после смерти сохраняющее выражение гордого презрения. – Мочи козлов? Что бы это значило?
– Это намек на бороду Арнвида, уж очень она похожа на ту, что носят скакуны Тора! – ввернул Нерейд.
Оставив Ингьяльда делать перевязки, эриль, не обратив на шутку внимания, приблизился к конунгу и осторожно заметил:
– Я думаю, что козлы плохо пахнут, а уж мокрые козлы – вообще невыносимо!
– И что? – Хаук посмотрел на Арнвида с явным подозрением, что тот от излишней премудрости совсем спятил.
– Трупы тоже воняют, мой конунг, – не смутившись, добавил эриль. – Так что этот клич обозначает: заставь врагов плохо пахнуть, то есть сделай их мертвыми.
– А почему бы не сказать просто? – вмешался Кари.
– Похоже, что местные жители склонны к поэзии. – Арнвид пожал плечами. – Мы ведь тоже называем небо сводом Имира, волка – конем великанши или спутником Одина, и так далее!
– Все ясно, – конунг устало кивнул, – а сейчас нам нужно эти поэтически настроенные трупы оттащить в пустыню, а наших похоронить, как положено. Все за работу!
Ворча, зевая и бурча, викинги с неохотой взялись за дело. Шумело море, а сверху, с небосвода, пронзительно-черного здесь, на юге, на людей насмешливо глядели звезды.
Утром все двигались точно весенние мухи. Несмотря на то что остаток ночи прошел спокойно, выспаться не смог никто, и даже на лице конунга можно было заметить следы усталости.
– Толкайте, дети троллей!.. – командовал он без обычного своего напора. Драккар со скрежетом сползал по песку, спеша добраться до воды.
Краешек солнца показался над черными отвесными скалами мыса, когда викинги все же вышли в море. На камне, оставшемся на берегу над могилой пятерых их соратников, павших этой ночью, выделялись нанесенные рукой Арнвида руны:
«Скъельг, сын Эйстейна, лежит здесь».
«Гранмар Сутулый лежит…»
«Аудун, сын Эйрика…»
«Сигверк, сын…»
«Олав…»
Ни один из перечисленных не вернется домой. И пусть каждый из них достойно встретил смерть и в Вальхалле пирует среди эйнхериев, созерцая самого Одина, все же на сердце у многих викингов было тяжело. Даже шутник Нерейд присмирел, на лице его застыло непривычно мрачное выражение.
Драккар медленно развернулся носом на север, и тут же из-за мыса, плеща веслами, вышел корабль. Он был больше самого крупного драккара, а на палубе торчали две мачты.
– Один посылает нам богатую добычу! – не растерялся конунг. – На задних лавках – грести изо всех сил! Передним – вооружаться!
Ивар поспешно втащил весло и принялся облачаться в кольчугу. Та цеплялась за рубаху, как будто ее набили репьями, рукава запутались. Колечки на них раздраженно звенели.
Драккар резво плыл вперед. С высокого судна доносились тревожные крики. Судя по всему, там намеревались пристать в этом месте, пополнить запасы воды, но уж никак не ожидали увидеть здесь викингов.
Шлем, как казалось, сдавливал голову, а вот прикосновение к шершавой рукояти меча придало сил. Ивар взмахнул клинком, разминая руку, блики пронеслись по длинному лезвию.
Щелкнула тетива Нерейда, на палубе большого корабля кто-то замолотил руками и рухнул через борт.
Викинги восторженно взревели.
Драккар оказался рядом с большим кораблем, чей борт нависал над ним подобно черной скале. Видны были сидящие на веслах голые люди, прикованные цепями.
Конунг, в руках которого были мечи, ловким прыжком перескочил на ближайшее весло и, удерживая на нем равновесие, взбежал вверх. Перепрыгнул через борт и снес голову первому, кто попался под руку.
С палубы драккара полетели веревки. Закрепленные на их концах крюки со стуком впивались в дерево. Теперь большой корабль при всем желании не смог бы уйти от судна викингов. Попавшие между двумя бортами весла ломались с сухим треском, словно тонкие ветки. Во все стороны летели щепки.
Ивар дождался, когда оба судна сблизились почти вплотную, и прыгнул вверх. Ладонями ощутил теплое дерево борта и одним движением вздернул себя на него. Тут же по шлему что-то сильно стукнуло. Ивар едва не свалился, краем глаза заметив, что копье, к счастью не пробившее железный колпак, отлетело в сторону.
Он поспешно спрыгнул на палубу и загородился щитом. Голый, лишь в одной повязке на чреслах, гребец при виде викинга с воем забился под лавку. Почти все его товарищи уже попрятались. Похоже, они вовсе не горели желанием сражаться.
Конунг, судя по звону, рубился чуть ближе к носу, а в середине корабля, на открытом пространстве между лавками, толпились вооруженные широкими, кривыми клинками воины. Один из них метнул копье, но на этот раз Ивар оказался начеку. Он пригнулся, пропуская смертоносный снаряд над собой, после чего вскочил на лавку и ринулся вперед.
Откуда-то сбоку донесся раздраженный рев, принадлежащий, скорее, разъяренному медведю, чем человеку. Там вступил в схватку Кари. Судя по испуганным крикам, его противникам приходилось несладко,
Ивар отразил удар, направленный в горло, еще один клинок врубился в его щит. Врагов оказалось слишком много, и первое время он мог лишь отбиваться. Потом один из обладателей кривых мечей упал, дергаясь и заливая палубу кровью, а рядом возник Даг, сосредоточенно орудующий клинком.
С другого бока объявился Ингьяльд. Под его ударами вражеские щиты затрещали. Хозяева большого корабля, несмотря на натиск, сражались отчаянно. Только внезапность нападения позволила викингам так легко забраться на палубу.
Среди врагов выделялся высокий, могучий воин, за спиной которого вился красный плащ, кольчуга золотилась, точно была из драгоценного металла, а черные кудрявые волосы перехватывала белая повязка. Тяжелый клинок в его руках порхал точно перышко.
Круговерть схватки вынесла его прямо на Ивара.
– Умри, дитя иблиса! – осклабился черноволосый, и могучий удар обрушился на щит.
Левая рука Ивара заныла. Он с трудом отразил атаку, клинки со звоном соприкоснулись. Занемела кисть. Хозяин золоченой кольчуги рассмеялся, видя замешательство противника, вскинул меч. Солнце ослепительной вспышкой отразилось в широком лезвии.
Понимая, что этот удар ему уже не отразить, Ивар прыгнул, стараясь телом сбить противника с ног. Это ему не удалось, но великан пошатнулся, его могучий удар пропал втуне, а в следующее мгновение рукоять меча, некогда выкованного под землей, врезалась ему в лицо, ломая зубы.
Крик могучего черноволосого воина сменился нечленораздельным стоном, изо рта врага хлынула кровь, и клинок легко, словно масло, прорезал его красивую кольчугу и вонзился ему в грудь. Ивар замер, не веря в свою удачу.
– Капитана убили! Убили! – полный отчаяния вопль пронесся над палубой. – Аллах отвернулся от нас!
Оставшиеся в живых враги начали бросать оружие и падать на колени..Лица их были перекошены от страха.
– Во имя Одина! – сказал подошедший конунг. – Две битвы подряд!.. Арнвиду придется изрядно потрудиться, чтобы воспеть подобное!