Солнце в огне — страница 23 из 71

– Кормят тут отвратительно, если хочешь знать, – сказал он в ответ.

– Простите? – воскликнул Рэвон в голос. – Я вам не мешаю?

И Ли Хон, и Нагиль посмотрели на него с удивлением, но принца ничего не смутило.

– Можешь остаться, – махнул он рукой, и Рэвон весь вытянулся от сдерживаемого возмущения. Нет, понял Нагиль, он пытается держать лицо при плохой игре.

Ли Хон повернулся к Нагилю.

– Я видел твой новый облик. Красиво.

– Чудовищно, – вставил Рэвон. Ли Хон закатил глаза.

Он самостоятельно налил себе чай в третью, пустую чашку и продолжил, не обращая внимания на подозрительные взгляды Рэвона:

– Говорят, два Дракона в теле уживаются плохо. Что на этот счёт думает наша упрямая госпожа?

Нагиль подавился глотком чая, безуспешно попытался выплюнуть его из горла. Принц же не знал всего… Да и кто бы ему донёс?

– Она покинула Чосон, – сипло ответил Нагиль. – Я отправил её домой.

Рэвон не смог сдержать кривой улыбки, Ли Хон распахнул глаза и ахнул.

– Что? После всего, что я для вас сделал? Нагиль, как ты мог!..

– Она должна была вернуться в свой мир; в безопасный, родной мир, – продавил Нагиль, и новые нотки в его тоне заставили принца умолкнуть. Рэвон покачал головой.

– Я считал тебя алчнее, – заметил он. – Хотя бы в отношении женщины.

– Она должна была оставить наш мир, – разозлился Нагиль.

– Ты бы умер, верно? – спросил притихший было Ли Хон и устало вздохнул. – Ох, генерал…

Брови Рэвона дёрнулись при упоминании нового звания ёнгданте, но ни Нагиль, ни Ли Хон не обратили на это внимания.

– Она же придёт обратно, – сказал Рэвон. Нагиль опустил голову, чтобы не выдать пробежавший по телу тремор. Все твердили ему об этом, словно возвращение Сон Йонг было прописной истиной, и лишь он, глупец, думал о том, как не дать ей вернуться.

«Ты ждёшь её, – прошипел в нём Дракон Металла. – Ждёшь и боишься, что тебе не хватит сил защитить свою женщину».

– Точно, – согласился Ли Хон. – Она упрямая, а Бездна припасла нам последний Глаз, так что…

Нагиль кинул на принца удивлённый взгляд, и тот поморщился.

– Ради всех святых духов, Нагиль! Я рассеянный, но не тупой, я умею считать.

– Что значит «тупой»? – нахмурился Нагиль.

– Глупый, – объяснил Рэвон. Эти двое, должно быть, перебрасывались словами из Священного Города с той лёгкостью, какая была недоступна Нагилю, но сейчас его раздражало не это.

– В моих интересах не позволить ей оказаться здесь снова, – отрезал он. Солгал, стоило признаться в этом хотя бы самому себе. Ли Хон уже хотел возразить, когда он вскинул руку и остановил его искреннее возмущение. – Сейчас речь не о ней, господин. Я пришёл за вами.

Он намеренно избежал нового обращения, которым должен был звать Ли Хона, но Рэвон всё равно услышал заминку в его голосе и подался вперёд, через столик.

– Что, если я скажу тебе нет? Принц сейчас в моём распоряжении.

– Я не спрашивал твоего разрешения, – огрызнулся Нагиль. – Я пришёл за Ли Хоном и заберу его, а ты можешь оставить себе паршивого патриарха и развлекать себя его обществом сколько угодно.

– Кстати о нём… – Рэвон покосился на принца, пока тот переводил взгляд с одного на другого и путался. – Я предлагаю тебе обменять его высочество на монаха.

– Какой-то неравноценный обмен, – вставил Ли Хон. Нагиль кивнул, соглашаясь.

– Именно. Я уже сказал, что не заинтересован в живом патриархе, так что принц уходит со мной.

Рэвон выпрямился, скрестил руки.

– Помните, ваше высочество, – заговорил он до зубовного скрежета высокомерным тоном, – я говорил вам о тех, кто стоит за вашей спиной? Там слабаки, враги. За Нагилем теперь стоят два Дракона, но и они не станут ему защитой. Вы меня понимаете?

– Ли Хон, – позвал Нагиль, чувствуя, что разговор сворачивает в опасные, топкие земли, ведёт в сомнения ещё больше. Ли Хон не ответил. Он смотрел на Рэвона и щурился. Нагиль не любил такой его взгляд. Он сулил проблемы – в основном генералу драконьего войска.

– Ли Хон! – повторил Нагиль.

Тот почесал лоб под повязкой с ёнкихо, поджал губы. Он думал. Где бы ни были его мысли, Нагиль должен был остановить его.

– Я пришёл за тобой, – процедил он сквозь зубы. Те уже вытягивались, мешая языку ворочаться в изменённом рту, царапали губы.

– Ты считаешь, я не смогу помочь Нагилю? – спросил Ли Хон у Рэвона. Рэвон кивнул. – А патриарх сможет?

– Да.

– Ли Хон!

Принц посмотрел на Нагиля, на то, как меняется его лицо, превращаясь в звериный оскал. Нагиль готов был обратиться прямо в доме советника, разрушив его до основания.

– Не убивай его сразу, договорились? – улыбнулся Ли Хон. Его улыбка повторяла ту, давнюю, которую принц оставил Нагилю перед тем, как уйти с Рэвоном в ночи, добровольно сдаваясь в плен.

– Ли Хон!

– Забери патриарха, – сказал он, меняя тон. Твёрдо, резко, не прося, а приказывая. – Забери и, духи тебе в помощь, Нагиль, не превращайся в чудовище. В конце концов, тебе ещё встречать нашу упрямую госпожу. Она вряд ли обрадуется, если вернётся к нам, чтобы наблюдать за твоими мучениями.

Стрела, пронзающая небо

11

Пусан, Южная Корея, середина осени 2024 года, год Деревянного Дракона

Чем больше времени Йонг проводила в зале тайцзи или на ипподроме верхом на лошади – её скакуна звали Мульгвисин, «морской демон», что послужило бесконечным поводом для шуток над имуги, – тем больше она понимала, что не сможет откатиться назад, к прежним настройкам, если у неё ничего не выйдет. Жить так, словно других вселенных не существует, понимать, что не сможет вернуться в не-Чосон. Она не сможет этого сделать… без последствий.

Она уже продумала план Б на тот случай, если им с имуги не удастся вовремя отыскать Глаз: Йонг уволится из института, попросит у родителей отпуск от всего на свете и уедет в какую-нибудь глушь. В Порён, где раньше жила бабушка. Снимет там маленький домик на свои сбережения, научится ловить рыбу, будет продавать её на рынке – или чем там занимаются в приморских небольших городах… Ей нужно будет время, чтобы пережить вторую потерю за год. Много времени.

«Ты уже думаеш-ш-шь о провале», – недовольно заметил имуги.

Йонг подняла голову над письменным столом, за которым корпела над научными работами по Чосону. Она скачала половину интернета, должно быть, и теперь штудировала всё, до чего могла дотянуться в конце дня. Лечебные травы, из которых можно сварить подобие болеутоляющего, заменители привычных Йонг бытовых вещей – зубной щётки, зубной пасты, мазей от ушибов и ожогов. Где искать женьшень, чем лечить насморк, какие грибы собирать для еды, а какие – для ядов.

Сейчас она по совету мамы читала книгу про гигиену в Чосоне и задавалась вопросом, где ей раздобыть точильные камни мелкой крошки, чтобы пилить ногти. О том, чтобы пользоваться чандо, маленькими кинжалами, которые женщины носили с норигэ[32], не могло быть и речи. Йонг представила, как этим кинжалом отрубает себе полпальца, и поморщилась.

«Заче-ем ты задаёш-ш-шься этими вопросами?» – стонал имуги.

– Зате-ем, – передразнила его Йонг, – что для меня это важные вопросы.

Ей уже хватило восхитительного путешествия от деревни призраков до Конджу, когда её чуть не вывернуло наизнанку от боли прямо на пыльной дороге, полной усталых воинов.

«Лучше бы потратила наш-ш-ше время на поис-с-ски», – проворчал имуги.

– Я почти нашла его, – Йонг закатила глаза. – Не мешай читать, отвлекаешь.

«Ты с-с-сама с-с-себя отвлекаеш-ш-шь».

Он был прав: сосредоточиться даже на важных сведениях о быте Чосона порой становилось невыносимой задачей для Йонг – она терзала себя сомнениями, что сможет вернуться и не умрёт в первую же секунду от шальной стрелы, например, и волновалась о родителях. Теперь она проводила с ними все выходные, игнорируя шипение имуги, выводила их в парки, кино, на простые прогулки по району. Если у Йонг всё получится, она больше никогда не увидит маму с папой. А они не увидят её.

И если Йонг готовилась к этой потере, то родители ничего не знали. Как они воспримут её исчезновение? Что будут думать? Умрут от горя?..

Желание Йонг вернуться в не-Чосон было эгоистичным, жестоким по отношению к родителям, и она даже не надеялась на их понимание. В последнее время они с мамой смотрели исторические дорамы по инициативе Йонг и много разговаривали про то, как жилось людям в Чосоне или Корё, что те переживали, как много страдали. Йонг спрашивала, пряча глаза, могла бы мама отпустить её в Чосон, если бы знала, что на той стороне Йонг ждал человек, который о ней позаботится. Мама считала вопросы шуткой, но отвечала (в это хотелось верить) серьёзно:

– В настоящем Чосоне не было таких героев, как в дорамах, Сон Йонг.

Не было, Йонг знала это наверняка. Но некоторые люди были на них похожи и стремились к тем же идеалам.

– Да, но если бы такие существовали…

Мама улыбалась.

– Ну, если бы это принесло тебе счастье. Кто я, чтобы запрещать тебе что-то делать?

Это было слабым одобрением, подобием одобрения, но Йонг хваталась за него, словно получала благословение для всех своих решений, и не смела просить о большем.

– Мам, – начала она однажды за семейным ужином, – я должна принять одно решение. Но оно… оно может огорчить тех, кто мне дорог.

Мама опустила ложку, папа отвлёкся от вечерних новостей. Оба посмотрели на неё с таким пониманием, будто знали, о чём идёт речь.

– Это хорошее решение? – спросила мама. Йонг пожала плечами.

– Для меня – да. Лучшее из всех, что я принимала в жизни.

– Тогда поступай, как велит сердце, – подключился папа. – Твоя жизнь – твои решения. Твой путь.

«С-с-снова думаеш-ш-шь не о том», – вырвал её из сомнений имуги. Йонг моргнула несколько раз и потянулась.