Нагиль резко выдохнул, притянул Йонг к себе и обнял. На нём была плотная чогори, почти новая, судя по жестким складкам на плечах, в которые Йонг уткнулась лицом. Тёмно-зелёная, такого же цвета, какие он носил раньше. Ничего красного – ни воротничка, ни окантовок на рукавах. Йонг вдыхала запах его кожи, пробивающийся сквозь ткань, обвивала руками за талию и вслушивалась в мерное биение сердца.
Дом. Она была дома, и эта банальная, глупая, абсолютно клишированная мысль принесла ей такое счастье, что Йонг качнулась, противясь слабости, растёкшейся по телу словно сироп, каким поливают медовое печенье.
– Присядь, – сказал Нагиль. Выдвинул к ней стул у круглого стола в центре комнаты, усадил на него Йонг, а сам опустился перед ней на колени и посмотрел снизу вверх. – Столько всего произошло, пока тебя не было.
– Чунсок рассказал мне, – нетерпеливо прервала его Йонг. Ей казалось, что если она будет молчать, то взорвётся подобно сверхновой. – Я теперь должна носить сто слоёв ханбока и играть роль ученицы Лан, я всё знаю.
– Не всё, – ответил Нагиль. Что-то в его голосе заставило Йонг остыть. – У тебя будет время освоиться, но прежде всего ты должна знать, что…
– Ты разве не хочешь поцеловать меня? – бухнула Йонг, отчаянно краснея. – Прямо сейчас.
Нагиль замер, тут же теряя всю серьёзность, всю надменность, все слова любых языков мира, которыми владел и не владел. Пальцы, которыми он держался за стул, сжались вокруг спинки. Йонг смотрела на него, не отводя глаз.
– Нет? – надавила она. Скорее всего, она нарушала все приличия Чосона, да и своего прежнего мира тоже, но Нагиль сказал, что не будет диктовать ей, как себя вести, что говорить и чего желать. И будь она проклята, если их желание не совпадало в это мгновение.
– Хочу, – ответил Нагиль без стеснения, которое охватывало Йонг. – Но не могу.
О. О, это было запрещено, видимо, какими-то правилами этикета, в которых Йонг не разбиралась, и она хотела уже возразить, забрать свои слова обратно, чтобы он не решил, будто она совсем не умеет держать себя в руках. Но Нагиль качнул головой, на мгновение зажмурился.
– Минджа, – выдохнул он, выпрямляясь, оказываясь совсем близко к ней. – Ты должна узнать это от меня, прежде чем решишь, как поступать.
Что?..
– Есть причина, по которой Империя выделила нам людей. Причина, по которой наместник Императора живёт теперь в южной части дворца и следит за мной. Я заключил с ними сделку.
Нагиль стиснул зубы, даже скрипнул ими от неожиданной злости. И Йонг поняла, что произошло что-то действительно страшное.
Йонг с такой силой сжала край стола, что под её пальцами образовались борозды, прямо на деревянной поверхности, будто дерево было маслом.
– Минджа, – позвал Нагиль, но она взглянула на него такими глазами, что он растерял все слова – снова. Он громко сглотнул и отошёл от неё на шаг.
– Мне надо уйти, – процедила Йонг сквозь зубы, в горле клокотало, голос срывался на шипение. – Туда, где я смогу разбить какую-нибудь дорогущую вазу в пару миллиардов вон или покричать в подушку.
– Ты можешь остаться и…
– Не хочу, – пресекла она новые объяснения. Хватило и тех, что она уже услышала. – Мне надо вести себя тихо и спокойно, а сейчас я хочу сломать твой стол и стул в тебя кинуть. Поэтому… – Йонг втянула носом накаляющийся воздух, закрыла глаза, чтобы не видеть Нагиля с виновато опущенными плечами. Она продолжила, обманчиво спокойно: – Обудаль, ёнгданте, укажите мне место, где я могу побыть какое-то время. В одиночестве.
Нагиль провёл по стенам своих покоев беспомощным взглядом. Йонг тяжело, сипло дышала.
– Останься здесь, – попросил он. – Я уйду, ты можешь разбить тут любую вещь, которую найдёшь, только…
Глаза Йонг полыхнули таким ледяным пламенем, что он осёкся.
– Осторожнее с клинками, хорошо? Очень тебя прошу.
Он поклонился и вышел, плотно закрыв за собой двери.
Йонг встала со стула, схватилась за спинку двумя руками и так сильно сжала, что тот сломался пополам с громким треском.
«Злиш-ш-шься?»
15
Успокоиться не получилось. Йонг осматривала поломанные стулья, сваленные со стола кинжалы и наконечники стрел, испорченную карту – она проверила, та была без заметок генерала, а даже если бы и так, он потом их вспомнит, не сломается! – сорванные с потолка талисманы. Половина комнаты уцелела после того, как она дала волю своей злости, а проснувшийся имуги со злорадством присоединился, и вдвоём они разнесли только рабочую часть покоев. Йонг стало совестно только после того, как она решила выйти из комнат и с такой силой распахнула бумажные двери, что сломанный стул с грохотом упал на пол, присоединившись к своим бедным собратьям. В дальнем конце коридора завозились охранники, кто-то отправился доложить про Йонг генералу.
Кто это будет теперь убирать? Уж точно не она. Слуги? Йонг понадеялась, что генерал сам займётся уборкой, не привлекая лишние руки. Им же нельзя ничего рассказывать.
Йонг вернулась к себе в покои и села прямо на пол, равнодушно осматривая стены. В её апартаментах талисманов не висело, но, быть может, следовало украсить потолок по примеру комнаты Нагиля, чтобы те сдерживали звериную сущность. Ах, в тальщим Нагиля!
«Ну и где ты был?» – спросила Йонг имуги. Тот растянулся вдоль её позвоночника, она почувствовала холодное прикосновение чешуи к костям и продольным мышцам спины.
«Моя помощ-щ-щь была тебе не нужна», – прошипел он.
«Неужели? Я решила, ты испугался боли».
«Я не боюс-с-сь металла! – возмутился змей. – Металл моя стих-х-хия, я черпаю из него с-с-силы!»
«Металл – моя стихия, – с нажимом поправила Йонг. – Это моя Ци дала тебе жизнь, не бери на себя больше, чем можешь слопать».
Имуги поворчал для вида, но Йонг была права, и спорить с фактами он не мог. Вредный змей.
«Раз это твоя стих-х-хия, – злорадно прошипел он, – то к Дракону Металла тебе прикас-с-саться нельзя».
«Почему?»
Йонг не забыла о том, что прикосновение к коже Нагиля холодило её пальцы, что их руки покрывались льдом. Это приносило дискомфорт, с которым можно было мириться, не более, но и того было достаточно, чтобы заволноваться. Ещё одно препятствие между ними. Сколько их будет ещё? Йонг думала, что покончила с этим, что возвращение в Чосон станет самым главным её достижением на пути к Нагилю, но теперь…
Она застонала, стон перешёл в рычание. Опустила голову в холодные ладони и с силой сжала пальцами лоб. Дракон и его Слово. Нагиль и его ответственность за страну. Страна и Совет, который ничего не может решить по-человечески.
Йонг уже ненавидела их, всех до единого, даже если обещания из Нагиля силой они не вытягивали, даже если решение и ему далось с таким трудом, что сейчас он не мог смотреть в глаза Йонг.
«Дракон Металла родилс-с-ся из наш-ш-шей Ци, – сообщил имуги, не касаясь темы, что так злила. – Металл тянетс-с-ся к Металлу, забыла? Ты с-с-сама отдала ему силу, когда коснулас-с-сь там, у Алмазных гор. Я ос-с-слаб, а ты этого даже не почувс-с-ствовала, тебя волновал только твой человек!»
«Ой, а мы разве не об этом договаривались? – огрызнулась Йонг. – Мы возвращаемся в Чосон, ты – к своему месту силы или что там у тебя есть, я – к Нагилю».
«Непохоже, что он ждал тебя».
– Заткнись, – процедила она вслух. – И без тебя тошно.
«Ес-с-сли бы ты заключила с-с-сделку со мной, у нас-с-с бы не было проблем», – обиженно прошипел имуги.
– Если бы я заключила сделку с тобой, – повторила за ним Йонг с расстановкой, – проблемы были бы у меня. Я прекрасно знаю, чего стоят слова Великих Зверей.
Сравнение змею понравилось – и потому он добавил:
«Тогда ис-с-спользуй это против Великого Зверя».
Нет. Нет, в первую очередь она должна выяснить, что ещё скрывает теперь войско Дракона. А потом уже разбираться с самим Драконом. Или с двумя Драконами сразу.
Йонг поднялась на ноги, отряхнула подол чхимы, на влажной ткани которой осела пыль и труха от сломанной мебели, и вышла из комнат. Чунсок велел ей оставаться внутри, и Йонг не удивилась, заметив в дальнем конце коридора, уже утопающего в полумраке наступающего вечера, охрану. Она шла к двум стражникам, сторожившим западное крыло дворца, гадая, насколько уместно будет просить их о встрече с Лан.
– Сыта-голь? – поздоровался с ней невысокий, плотно сложённый воин в чогори с красным воротником. Похоже, тем, кто был отмечен поводком Империи, можно было доверять. Смешно. Империя решила сделать из войска Дракона марионеток, выделив их среди остальных, и только упростила задачу для названой ученицы шаманки.
– Дикурэ[54], - поклонилась Йонг воинам и продолжила, с усилием вспоминая ёнглинъ: – Суэдыль норым[55]…
Воины переглянулись и заметно расслабились, первый улыбнулся ей в ответ.
– Хаджун, сыта-голь. – Он поклонился и кивнул на своего соратника. – Это Тэгён.
Йонг кивнула второму воину, похожему на более молодую версию её коллеги.
– Я могу покинуть своё крыло? Мне нужно увидеть Лан.
Они снова переглянулись, Хаджун неуверенно покрутил в руке копьё. Потом кивнул, заметив, как переменилось лицо Йонг.
– Сэ. Сер арбо[56], сыта-голь. Хаша.
Он повел Йонг по коридорам к выходу из крыла, Тэгён остался на посту, глядя им вслед и хмурясь. Йонг помнила, что говорить в этой части дворца, за пределами безопасной для неё зоны, не стоило, потому всю дорогу молчала, только осматривалась. Хаджун вывел её из крыла той же дорогой, которой вчера водила Ильсу, и показал на тропинку, рассекающую внутренний двор с прудом.
– Нам туда, сыта-голь. Мудан сидит в храме Дерева.
Йонг посмотрела на воина с недоверием, и тот, оглядевшись, заговорщицки пригнулся.