– Она повелела называть так дворцовый храм, пока мы не вернём себе храм Дерева в горах. И ещё она сказала…
– Кэму?[57] – Хаджун шёл медленно, чтобы не привлекать внимания посторонних, и Йонг делала вид, что рассматривает зимний пейзаж и очертания гор за стенами дворца. Со стороны казалось, будто они прогуливаются, а Хаджун показывает потерявшей память ученице шаманки территорию, лишь бы та быстрее освоилась.
– Сказала, что вас стоит бояться.
Йонг не сдержала кривой улыбки, но радости от осознания собственной важности не почувствовала. Знал бы Хаджун, кому именно следует её бояться…
– Пусть страх будет в сердце того, кто будет меня недооценивать, ра[58] Хаджун.
Воин серьёзно кивнул.
– Таких во дворце мало, сыта-голь. Многие считают, вас исторгнул тальщим. Нам на юг.
Южную часть дворца Чунсок велел избегать. Но Хаджун уверенно шёл в сторону павильонов, присыпанных снегом, хрустели хлопья, перемешанные со льдом, под его ногами, и копьё звенело при каждом шаге. Йонг старалась идти след в след, не чувствуя холода. Имуги согревал её? Или же, наоборот, как и прочие хладнокровные существа, подстраивался под температуру вокруг и помогал её телу адаптироваться? Будет ли так всегда?
Останется ли имуги в ней до конца жизни?..
«Ты бы хотела, чтобы я осталс-с-ся, – прошипел он тихо, будто неуверенно. – Я даю тебе с-с-силу».
«И убиваешь людей», – отрезала Йонг. Она уже вернулась в Чосон, и змей внутри её тела и разума теперь скорее мешал, но в тот момент, когда Йонг не могла себя защитить, защитил он.
«Они зас-с-служили», – ответил имуги.
«Нет, – возразила Йонг твёрдо. – Не нам решать, кто достоин жизни или смерти».
– Мы пришли, сыта-голь, – голос Хаджуна ворвался в её мысли, и Йонг замерла рядом с ним. Он привёл их к павильону с трёхступенчатой крышей. Снаружи тот был похож на все дворцовые постройки, но в деталях чувствовалась рука Лан. Резные столбы с изображениями Великих Зверей высились перед входом, вытесанные из камня фигурки духов-защитников Чосона смотрели с углов крыши на четыре стороны света. Здесь были менбусин, покровитель загробной жизни, ильмунгван, дух ветра с гор, опсин, защитница дома в теле жабы.
Перед входом на каменных пьедесталах, ростом почти с Йонг, стояли хэчи, львиноподобные статуи с головой льва и телом лошади, защитники от огня. Такие украшали дворцы и в мире Йонг. Она не удивилась бы, узнав, что позади павильона Лан поставила чансынов, резных деревянных идолов с лицами мужчин и женщин. Такие чаще стояли перед селениями и деревнями и редко встречались в городах, но в этом Чосоне, где мифы были не сказками, а реальными существами, забирающими и дарующими жизнь, городские легенды мешались с деревенскими поверьями, а статуи Будды в монастырях соседствовали с фигурами Великих Зверей.
Чем больше защитников для людей, объятых страхом, тем лучше.
– Проходите, – сказал Хаджун. – Я подожду снаружи.
– Генералу доложишь? – спросила Йонг. Хаджун ничуть не смутился.
– Он уже знает, сыта-голь.
Конечно же. Как она могла подумать иначе.
Йонг затолкала все возмущения в дальние уголки сознания, рассердив имуги, и зашла в утопающий во мраке павильон шаманки.
Лан ждала её у золотой статуи Дракона в центре названного храма. Дракон был покрыт копотью, у него отсутствовал левый зуб, вся грудь была исцарапана, как будто его везли мордой вниз по мёрзлой земле, не гнушаясь ярости Великого Зверя. Должно быть, так оно и было. Как бы ещё люди доставили его, такого тяжёлого, с гор в столицу.
Здесь было темно, ветер гулял сквозь раскрытые ставни окон, выдувая дым благовоний. Талисманы с камнями-минералами гремели под опорой, которую держали деревянные колонны, потрескавшиеся от времени. Это был старый храм, но совсем не предназначенный для расположившейся под его крышей статуи Дракона.
Лан сидела спиной к Йонг в кругу из минералов, и над её головой вились сердитые клубы дыма, в которых угадывались жжёный рис и сливовые косточки. Имуги забрался в дань-тянь Йонг и не показывал носа.
– Твоему змею не нравится аромат, – сказала Лан вместо приветствия. Голос у неё совсем не изменился, и, обойдя шаманку и увидев её лицо, Йонг успокоилась, пусть та хмурила брови и напускала на себя сердитый вид.
– Я рада видеть вас, – сказала Йонг с поклоном. Лан махнула рукой, предложив сесть напротив. Линия круга из минералов прерывалась как раз у ног Йонг. Лан ждала её.
– Духи говорили, что ты вернёшься, – сказала шаманка, как только Йонг села и протянула к ней руки. Лан взяла её ладони своими, покрутила, словно изучая. У неё были шершавые пальцы, все в морщинах, и, хотя лицо было гладким, а Лан казалась моложе всех воинов дракона, руки её выдавали. Сколько ей было лет? Сорок? Пятьдесят?
– Я не знала, что у меня получится. – Лан недовольно поморщилась, и Йонг поправилась: – Боялась, что не получится.
– Говори то, что думаешь, – кивнула шаманка. – И думай, что говоришь. Теперь от твоих слов будет зависеть немало жизней.
– Это страшная ноша.
– Верно. Но такова твоя судьба.
Йонг склонила голову, рассматривая Лан, и не нашла в ней ни тени сомнения. Она всегда верила своим словам и доверяла своему духу. Йонг предстояло этому научиться – отсеивать сомнения, лишать себя удовольствия бояться своих же действий.
– Ты слаба. Твой змей тоже, пусть он и шипит, будто силен, как Великий Зверь.
Йонг скривила губы в злорадной ухмылке.
– Он им восхищён. Хочет стать Драконом.
– Не станет, если будет завидовать и тянуть силу, ему не предназначенную. – Лан цыкнула, отпустила её руки и махнула широким рукавом белоснежного одеяния. Ничего красного, только разноцветные ленты на швах между складками нескольких воротников, окаймляющих бледную шею. На ханбоке Йонг были такие же.
В дыму, скользящем по воздуху вслед за движениями Лан, проглядывали силуэты Лазурного Дракона и Белого Тигра. Они свивались, кружили над головой в неярком свете из приоткрытых храмовых окон, танцевали, создавая знакомый символ. Инь и ян. Тьма и свет. Женское и мужское.
– Наш генерал рассказал тебе о новой роли. – Лан не спрашивала – утверждала, не давая Йонг опомниться. – Для всех остальных это ширма. Для тебя – нет.
– Вы будете учить меня? – удивилась Йонг. – На самом деле?
– А ты этого желаешь?
– Я… – Она замерла и задумалась. – Не знаю. Если это поможет мне стать сильнее.
– Если, – рассердилась Лан. Дымные фигуры Великих Зверей дёрнулись и унеслись прочь от неё с порывом ветра. – Ты слушаешь, но не слышишь. Тебя многому предстоит научить.
– Научите, – с жаром согласилась Йонг и подалась вперёд, но тут же выпрямилась – Лан посмотрела на неё так, что Йонг снова почувствовала себя маленькой и глупой. – Научите, я буду хорошей хаксендор.
– Хорошая ученица наблюдает и подмечает. И мало говорит.
Йонг прикусила губу, чтобы не задать новый вопрос, который рассердит шаманку.
– Ты пришла не для того, чтобы стать сильнее, – продолжила Лан. – Ты пришла, потому что так было предначертано. Люди твоего мира глупы и необразованны. Вы считаете, что сами творите свою судьбу, но та пишется не вашей рукой и не вами решается. И противиться ей – только приближать неизбежное.
Она поднялась, вытянула из норигэ у себя на поясе пинё – короткую заколку из белого камня с навершием в виде тигра. И протянула её Йонг. Заколка была холодной и тяжёлой, и Йонг сразу представила, как пинё стягивает ей волосы в тугой узел.
– Ты пока не готова её носить, – сказала Лан в ответ на немой вопрос, повисший в воздухе. – Эта реликвия древняя, её передавали женщины моего рода из поколения в поколение. У шаманки Кэмеко не было детей, и она взяла меня в обучение, когда я была ребёнком. Ты – не ребёнок. И тебе придётся многое познать, чтобы преодолеть пропасть между годами, которые ты упустила. Которые я упустила.
Рука Йонг, держащая пинё, дрогнула. Она коснулась заколки пальцем, провела по фигурке тигра и с облегчением вернула шаманке. Она и правда была не готова.
Лан села обратно, спрятав пинё, и почему-то кивнула за спину Йонг, на золотую статую Лазурного Дракона.
– Генерал пожертвовал храмом Дерева, чтобы ты вернулась. Теперь я буду учить тебя здесь, в этом храме. Пока не придёт срок отвоевать земли Алмазных гор обратно.
– Он пожертвовал не только им.
– Это так, – согласилась Лан, игнорируя севший от обиды голос Йонг. – Но и ты многое отдала. Видишь, судьба берёт своё независимо от решений, которые вы принимаете.
– Я считала, мы сами её хозяева. – Йонг слабо улыбнулась. – Но я понимаю, о чём вы говорите. В моём мире… – Она запнулась и продолжила, с усилием превозмогая прежние границы своих познаний: – В моём прежнем мире я встретила людей с лицами и именами тех, кого знаю тут. Я бы не стала с ними сближаться, если бы не моё прошлое путешествие.
– Стала бы, – возразила Лан, её изменившийся тон показался Йонг насмешливым. – Не попади ты в Чосон, не узнай секретов иных вселенных, жила бы в своём мире и встречала бы людей, не зная о том, что тебя к ним тянет. Ты связала бы свою жизнь с теми, кто был тебе предназначен там, в Священном Городе. Не прими ты решения вернуться, судьба открыла бы для тебя другое будущее.
– Но я вернулась, – сказала Йонг тихо, понимая, что Лан говорила о притяжении, о законах физики и вселенной, о том, во что прежде Йонг верила, как в неопровержимые доказательства самой жизни. – Я вернулась и выбрала своё будущее.
– Теперь ты меня услышала, – удовлетворённо ответила шаманка. – Теперь ты должна опираться на то, во что веришь. И доверять судьбе, которую выбрала. И доверять мужчине, которого выбрала.
Йонг поджала губы: как раз этого сейчас она сделать не могла. Лан устало выдохнула.
– Пока ты не разрушила эту святыню, позволь напомнить: имуги, живущий в тебе, дал силу Дракону Металла. – Йонг коротко кивнула. – И он же способен забрать её обратно.