– Что?
– Поэтому, – надавила Лан, пресекая возмущение Йонг, – тебе стоит обращаться с ним осторожнее. Я научу тебя контролировать его волю, чтобы ты не могла навредить Дракону, но приручить змея не получится. И изгнать не получится. Не сейчас, когда связь между вами крепка, а ты нуждаешься в его помощи.
– Ему нельзя верить, – сказала Йонг с сомнением. – Он не сказал, что может высосать Дракона, как сок из пачки.
– Он змей, – просто ответила Лан. – И может недоговаривать. Но я научу тебя разговаривать с ним так, чтобы врать тебе он не смел.
Это обнадёживало. Придавленный благовониями, недовольный и раздосадованный имуги в ней молчал, и у Йонг было время подумать обо всём в мерно текущей беседе с Лан. После часа, проведённого в храме, шаманка отослала её прочь, велев прийти ранним утром, с рассветом, пока ночь медленно покидает дворец.
– Я буду учить тебя до полудня. Потом тобой займётся Лапа Дракона. Говорят, ты притащила в Чосон какие-то записи…
– Да, – смущённо ответила Йонг. – Там корейский флот и корабли, и…
– Духи, я не спрашивала тебя об этом, – огрызнулась шаманка. – Всё, иди.
Йонг, поклонившись, встала и покачнулась на затёкших ногах. Она уже уходила, когда Лан окликнула её сердитым голосом:
– Надеюсь, ты будешь благоразумна и не станешь искать общества своего генерала днём, когда в нём силён Металл, а имуги в тебе слаб.
Йонг остановилась, не дойдя шага до дверей храма. Дымный след от благовоний отпрянул от неё, словно она стала ветром.
– Не видеться с ним? – переспросила она и разозлилась на змея ещё больше. – Что же мне делать?
– О, – непривычно усмехнулась Лан, – вы что-нибудь придумаете.
От явного намёка Йонг покраснела и спрятала смущение за сердитыми интонациями:
– И он не мой генерал. Кажется, больше нет.
Лан смотрела вслед своей уходящей ученице и качала головой. Грубые, глупые смертные. Что они понимают в этом мире…
«Ты не сказал мне про связь между тобой и Драконом», – бросила Йонг имуги, едва они оказались одни в купальне, куда Йонг попросила набрать воды. Хаджун чуть не грохнулся на колени, услышав, что сыта-голь просит показать ей колодец.
– Вам не надо самой… – осёкся он, подбирая слова. – Сыта-голь, мы велим слугам натаскать вам воду.
Йонг пришлось терпеливо ждать и бить себя по рукам, едва желание помочь служанкам, таскающим тяжёлые вёдра, заполняло тело и давило на совесть. Теперь она сидела в купальне, следя за тем, как лепестки сухого гибискуса плавают вокруг, кружась в танце.
«С-с-сказал, – рассердился змей в ответ. – Ты не с-с-слушала. Правду говорит эта женщ-щ-щина, ты не умееш-ш-шь слуш-ш-шать!»
«Ты забыл упомянуть, что я могу убить Дракона!»
Имуги не ответил. Может быть, он и сам не знал о такой тесной связи, может быть, хотел, чтобы Йонг лишила Дракона Металла жизни, – ей было сложно понимать мотивы змея, даже если она уже научилась различать его эмоции и отчасти предсказывала его реакции.
«В тебе никакого воспитания, девчонка из С-с-священного Города, где люди забыли о магии», – обиделся имуги.
«А тебе полгода от роду», – отрезала Йонг, и больше змей не показывался, утомлённый благовониями, которые должны были насыщать её собственную Ци, и отчаянием Йонг, заполняющим её тело помимо воли.
Она считала, что справится с любой опасностью этого мира, если рядом с ней будет Нагиль. Но слово, которое он дал наместнику Империи, было сильнее её намерений. Обещание, которое предназначалось не ей, а другой женщине, гораздо более благородной и обладающей властью, что Йонг и не снилась, было опаснее Тоётоми и любой войны.
Что Йонг могла поделать? Какие силы могли бы противостоять этому?
– Хаджун, – позвала она несмело, когда с купанием было покончено и Йонг вышла в коридор, собирая мытые волосы в небрежный пучок. Тот обернулся. – Я могу навестить Дочерей и других воинов дракона? Я бы хотела повидать их.
Хаджун склонил голову, покосился на закрытые окна покоев генерала.
– Сэ, сыта-голь. Идёмте.
Они вернулись в южную часть дворца и дошли до казарм, отделённых от остальной территории высоким частоколом, созданным, похоже, совсем недавно. У ворот стоял Сокву и воин, которого Йонг прежде не видела, но оба кинулись к ней, будто к старой знакомой.
– Сыта-голь! – Сокву остановился в шаге от Йонг и поклонился так низко, как, должно быть, и генералу не кланялся. Йонг просияла.
– Рада видеть тебя, ёнгро!
Сокву, высокий, широкоплечий, гордо вскинул голову и глянул на Хаджуна.
– Пройдёмте внутрь, все хотят вас увидеть.
Второго воина звали Досан. Йонг попыталась запомнить его, но как только оказалась на территории казармы, поняла, что это будет гораздо сложнее, чем она полагала: здесь было очень много незнакомых ей людей.
– Столько новых лиц, – произнесла она с грустью. Сокву, казалось, не расслышал сожаления в её голосе, а потом оно и вовсе потонуло в радостных криках – к Йонг бежала со всех ног Юна, такая же, какой запомнилась ей, такая же, какая жила в Пусане. Словно судьба наградила Йонг подругой в обмен на прошлую, которую она потеряла навсегда в своём мире.
– Сыта-голь! – Юна обняла Йонг сама, а потом запрыгала на месте, счастливо улыбаясь. – Мы скучали!
– Я тоже, Юна, – улыбнулась Йонг. – Я тоже.
Её усадили поближе к разведённому в центре между казармами огню, всучили миску с супом. Это была сытная похлёбка, с мясом и рисом. Кормили войско Дракона куда лучше, чем прежде.
Вернулась из патруля Гаин, отдала пару приказов своим Дочерям – среди них Йонг тоже заметила новеньких – и присела к костру. Знакомые с Йонг воины расположились ближе, остальные с интересом посматривали на неё в шаге от образовавшегося круга. Йонг по очереди поприветствовала каждого, расспросила о самочувствии, порадовалась за тех, кто выжил и смог встретить этот вечер, пахнущий костром, варёным мясом и теплом.
Чуть позже к Йонг подошёл Чжихо. Она бросилась ему на шею, смущая остальных воинов, но куаргарра тут же попросил её пройти за ним в отведённую ему казарму, где рассмотрел шею с чешуёй.
– Я смогу приготовить мазь, которая размягчит кожу, – сказал он. – Кажется, это неприятно.
– Вовсе нет, – ответила Йонг равнодушно. Чжихо вскинул брови. – Она не доставляет мне неудобств. Просто выглядит противно.
– Не противно, – возразил куаргарра. – Страшно. И не для вас, сыта-голь, а для тех, кто вас не знает. И это самое опасное. Страх заставляет людей действовать необдуманно. Страх может толкнуть других на преступление в обход наказа ёнгданте.
– Тогда я буду скрывать её, – пообещала Йонг. – Сможешь приготовить что-то, что прячет следы?
Чжихо почесал шею и поморщился.
– Вероятно. Ильсу передала мне ваши записи, там многое может помочь мне. Нам надо будет обсудить кое-какие детали, некоторые слова мне неизвестны.
– Чхабэм, – легко согласилась Йонг. – Завтра днём я приду и мы поговорим.
Чжихо кивнул и вернулся с Йонг к костру, откуда многие переместились на свои посты. У огня сидели, дожидаясь Йонг, Юна и Ильсу. Гаин поодаль разговаривала с Чунсоком, тот согнулся, чтобы расслышать, что она говорит.
Йонг села рядом с Юной, наблюдая за Когтями Дракона. Гаин поджимала губы и смотрела куда угодно, только не на пуримгарра. Заметное с первого взгляда напряжение между ними было связано не с новыми донесениями от Дочерей.
«Минджа», – услышала Йонг и тут же покраснела против воли.
– Ильсу, ты знаешь… – заговорила она, лишь бы отвлечься. Лучница обернулась на её дрогнувший голос. Йонг прочистила горло, которое почему-то запершило, будто она наглоталась пепла от костра. – Ты знаешь, что значит «минджа»?
Ильсу вспыхнула, но взгляда не отвела, хотя явно смутилась.
– Где ты это услышала?
Йонг повела плечом. Ответить ей, чтобы потом тоже краснеть?..
– Если слышала, как обращаются не к тебе, сделай вид, что ничего не знаешь. Это слово не для твоих ушей предназначалось.
О.
– Но если так говорили тебе, то… – Ильсу прищурилась, сердитое смущение из-за чрезмерного любопытства Йонг сменилось в ней лукавым огнём в глазах. – Можешь не переживать, сыта-голь. Никто не сосватает нашего генерала ни за одну красавицу Чосона.
– Меня не красавицы Чосона волнуют, – запротестовала Йонг. Причина её дневной злости и вечернего отчаяния, которое на некоторое время отпустило сердце, снова напомнила о себе тупой болью в груди. Йонг сцепила зубы, лишь бы не шипеть от обиды. – Может, и мне стоит подарить кому-то руку и, так уж и быть, четверть сердца? Кронпринцу, например. Мы хорошо ладим, я стану крутой королевой Чосона.
Йонг знала, что Ли Хон до сих пор был в плену Тоётоми, и этот факт тоже злил её, дополняясь чувством стыда. Это из-за неё принц оказался в опасном положении, ради неё пошёл на сделку с врагом. Дэкван сказал, что король умер, и Ли Хон теперь был, по сути, новым ваном Чосона, но пока он не вернулся в Хансон, о смене власти помалкивали. Йонг обняла себя за плечи, чувствуя, как огромная ноша новой ответственности давит, словно всё небо обрушилось на неё.
Лан была права. Ей многому предстояло научиться, чтобы приспособиться к Чосону.
– Или выйду замуж за Императора Мин, – вскинула голову Йонг; в глазах, отражающих языки костра, полыхнуло собственное ледяное пламя. Зрачки сузились, превращаясь в змеиные. Ильсу и Юна переглянулись, последняя неуверенно потянулась к Йонг.
– Сыта-голь, не нужно так злиться, – попросила она. – Генерал что-то придумает, все исправит.
Исправит прошлое? Отзовёт слово Дракона, чтобы не быть обязанным Империи? Йонг снова захотелось что-нибудь сломать, раздавить между пальцами, в которых силы было больше, чем она могла похвастаться прежде.
Она почувствовала, как дрожит верхняя губа, обнажая зубы, те заныли, будто от скоб, какие она носила в детстве, чтобы исправить прикус. Она уже открыла рот, чтобы зашипеть, но её прервал тихий настойчивый голос прямо за сгорбленной от напряжения спиной.