Ли Хон с самого утра не находил себе места. Смотрел во двор, присыпанный серым снегом так плотно, будто из всего мира высосали краски. Гнетущее ощущение тревоги цеплялось за все его мысли. Проигнорировал завтрак, и сменившая Харин служанка не осмелилась насильно его кормить. Поднос с едой остался на столе, рис присох к миске.
Харин вернулась во второй половине дня, одновременно с заходящим за горизонт бледным солнцем. Ли Хон хотел было выйти ей навстречу, но стоящие у дверей стражники только мотнули головами. По нужде он уже ходил, есть отказался, банный день был вчера. Куда было спешить пленнику, у которого удвоили стражу с тех пор, как в Ульджин наведывался Дракон?..
Служанка пришла сама с нагруженным мисками подносом и чайником свежего чая.
– Я боялся, тебя поймали! – проворчал Ли Хон, усаживаясь за стол, где она неторопливо раскладывала посуду. – Рассказывай! Ну же, Харин!
– Ваше высочество, – упрекнула его служанка и сердито свела брови к переносице. Ли Хон заметил прилипшую к её носу грязь, смешавшуюся с оттаявшими хлопьями снега, которую хотелось стереть. Он сжал пальцы, чтобы не потянуться непрошеным жестом к её лицу.
Нагиль забрал патриарха Ордена Сливы, в Ульджине стало ещё неспокойнее. Ли Хон не покидал своего крыла, и даже во двор его пускали теперь с неохотой. Связь с внешним миром являла собой Харин, но Ли Хон не знал, как долго она сможет оставаться незамеченной для глаз асигару.
– Поешьте, ваше высочество, – попросила Харин. – На кухне сказали, вы с самого утра даже не выпили чай.
– Тебя ждал, – буркнул Ли Хон, но за еду взялся охотнее. Пока он ел, Харин вытащила из-под старенькой чхимы сложенный втрое лист бумаги и медленно протянула его Ли Хону.
На листе был рисунок. Символические изображения собаки и курицы с китайским иероглифом справедливости[64] между ними. Ли Хон с облегчением выдохнул, Харин подняла к нему любопытный взгляд.
– Наша госпожа вернулась к Дракону, – шепнул он, и служанка охнула, приложив руку к груди. Он скривил губы в надменной усмешке. – Вот бы она устроила безобразный скандал, что выгнал бы со двора имперских наместников…
– Ваше высочество! – шикнула Харин. Ли Хон охнул.
– Что? Это мой дворец, это мой город и моя страна. А Империя помыкает всем, будто они уже владеют Чосоном.
Надо признать, помощь Императора и его людей была для страны неоценима. Объединившись с Чосоном, они уже отодвинули войска Тоётоми на юг, подальше от Хансона, и теперь медленно продвигались ниже по стране. Тем не менее тот момент, когда они потребуют плату за людей, оружие и провизию, идущую прямиком из Империи Мин, был лишь вопросом времени.
Когда Ли Хон доел – пришлось под пристальным надзором Харин чуть ли не вылизать миску с похлёбкой, – они разложили на столе карту. Ли Хон расставлял фишки от Дракона и Феникса по основным точкам на пути от Хансона до Ульджина, Харин наблюдала.
– Когда? – спросил Ли Хон тихо, скрывая звучание вопроса за стуком фишек. Харин наклонилась ближе к карте.
– В сохан. Через две недели.
– Хорошо.
Они готовились к этому моменту уже пару месяцев, и Ли Хону требовалось всё больше усилий, чтобы не выдавать своего нетерпения. Рэвона он ждал со дня на день, и план, на который они рассчитывали вдвоём, уже приводился в действие шестерёнками, заложенными в эти полгода, методично и аккуратно. Только бы всё не пошло прахом.
– Скоро ли мой дорогой друг почтит меня своим присутствием? – спросил Ли Хон громко. Харин поморщилась.
– Обещал завтра, ваше высочество. Я слышала, бэсинджа-ёнг гостит у японского генерала. Говорят, он не выносит качки на корабле.
Харин хихикнула, Ли Хон тоже улыбнулся.
– Будем надеяться, он вернётся к нам здоровым.
– А вы прониклись к нему симпатией, ваше высочество. – Прозвучало это укоризненно. Ли Хон почесал лоб – повязка с ёнкихо совсем растрепалась, и он сменил её новой, шёлковой, синего цвета, поскольку других в доме советника Южной Фракции не нашлось.
– Скорее, он заслужил мое доверие. Это разные вещи, и доверие тут важнее, милая Харин.
Служанка покраснела, опустила взгляд на свои руки. Ли Хон снова улыбнулся – дразнить её было его единственным развлечением в плену помимо надоевшей игры бедняков.
– Ты не обязана симпатизировать ему, – добавил Ли Хон. – Достаточно того, что я ему доверяю. Я бы не стал вверять ему твою судьбу, сомневаясь в том, что мы преследуем одни цели. Мне же ты веришь?
Харин качнула головой, потом кивнула. Говорить о приближающемся будущем было опасно, Ли Хон знал это, но прямо сейчас он вдруг почувствовал острую необходимость заверить служанку в преданности Рэвона. Нет, понял он спустя мгновение, в своей преданности. В конце концов, то, что они задумали, в первую очередь могло подвергнуть опасности именно Харин. Уже подвергало.
Рэвон считал, что в их плане сомнениям и тревогам было не место, они должны были думать о том, к чему приведёт их каждый из рискованных шагов, которые они предпринимали, чтобы выманить Тоётоми из своего убежища на море и заставить явиться на сушу, где его бы достал Дракон. Только что бы он понимал в верности своих людей, этот Рэвон.
Ли Хон зажмурился, гоня прочь неуместные мысли.
– Отправишь это на рассвете, – сказал он, добывая из комода исписанную тушью бумагу. Таких длинных писем он никогда не отправлял в Хансон и всё гадал, стоило ли так разъяснять своё положение. Слишком много слов? Слишком мало слов? Сколько их требовалось доверить бумаге, чтобы шпионы Тоётоми купились на них?
Харин взяла письмо твёрдой рукой, и, когда уже хотела убрать его в складки чхимы, Ли Хон перехватил её ладонь.
– Ты уверена, что справишься?
В глазах Харин вспыхнуло упрямство.
– Мы уже говорили об этом, ваше высочество. Я не отказываюсь от своих решений.
– А могла бы отказаться, – возразил Ли Хон и понял, что сердится на неё и на себя одновременно. – Это опасное дело, и тебя могут поймать. И если это случится, я буду нести ответственность за то, что с тобой сделают.
– Не вы, – Харин вздёрнула подбородок и посмотрела прямо в глаза Ли Хону. – Вы не можете контролировать всех, тем более в таком положении, в такое время. Я ответственна за себя.
– Харин…
– Вы дали мне выбор. Я его сделала.
Снег тихо осыпал дом советника Чхве Сувона, чья семья пряталась нынче в Хансоне и у границ с Империей и понятия не имела о том, что происходит в Ульджине. Какие невзгоды переживают жители города, какие беды сыпятся на головы слуг.
Ну и в тальщим их всех, решил Ли Хон, собирая фишки с карты. Он вернётся в Хансон и заставит каждого чиновника заплатить по заслугам.
Последний отряд в три тысячи человек прибыл из Империи за три дня до назначенной даты наступления. Чжихо осмотрел людей и вернулся в казармы с докладом: все здоровы и готовы к бою. Нагиль отдал приказ Дэквану перераспределить силы таким образом, чтобы часть войска выдвигалась к Ульджину уже утром, остальные должны были подтянуться через пару дней. Японцы будут знать, что Чосон идёт за ними. И тоже приготовятся.
– Дракон полетает над Хансоном завтра, – сказал Нагиль на собрании. – Пусть думают, что мы явимся к ним с малыми силами, а позже я присоединюсь к вам и сожгу стоящие в порту корабли.
– Они не купятся, – отозвался Дэкван, рассматривая карты. Перед ним лежали донесения Дочерей, которые доставила Гаин ещё днём: Тоётоми видели у берегов Медного моря, с ним был Рэвон.
– Купятся, – сказал Нагиль. – Если мы сделаем вид, что не знаем про корабли.
– Мы же не настолько тупые, – возразил Чунсок, снова используя язык Священного Города. Нагиль закатил бы глаза, если бы Дэкван не закивал вслед за пуримгарра.
– Японцы уже понимают, что нам помогает Империя, они будут знать, что мы придём за его величеством.
– Великий Лазурный Дракон, – не сдержался Нагиль, – где вы были месяц назад, когда мы обдумывали план нападения?
Когти переглянулись и пожали плечами.
– Готовились к возвращению сыта-голь, – сказал Дэкван.
– Я присматривал за Лю Соджолем по вашему приказу, – добавил Чунсок.
Нагиль на них даже не взглянул – только думал о том, что откусить им руки прямо сейчас будет не такой уж плохой идеей. Его план был выверенным и отточенным, и Дэкван и Чунсоком просто пытались шутить, чтобы снизить напряжение, которое охватывало всё войско ещё с осени. Сведения, что они получили от Сон Йонг, вносили свои корректировки в предстоящую миссию, но не меняли вектор полностью: лишь добавляли головной боли. Мер’тонъ, он теперь тоже вплетал слова её мира в мысли, даже не задумываясь об этом.
Долгие разговоры с Сон Йонг по вечерам давали свои плоды, её общение с войском тоже отражалось в речи приближенных к Лапе воинов. Сейчас всё, что говорили в казармах, наместником Империи воспринималось как ёнглинъ. Нагилю это было на руку. Не все чосонцы знали драконий язык, но многие уже перенимали слова Священного Города и общались между собой без прежней опаски, даже когда мимо ходили имперские воины.
– Рэвон сообщил, что Тоётоми не сходит с кораблей, это странно. – Нагиль растёр лоб под сальными волосами. Из-за подготовки к битве он который день пропускал купание, допоздна засиживался в генеральской ставке, от него пахло потом, и грязью, и пеплом. С Йонг они почти не виделись, и это тоже его раздражало до кожного зуда.
Надо прийти к ней сегодня. Он скучал по её лицу и теплу её тела.
– Его величество сможет устроить нам встречу? – спросил Дэкван, повторяя вопрос, который второй день не давал всем покоя. Нагиль с мысленным стоном выпутался из мыслей о Сон Йонг и вернул себя под крышу казармы.
– Я послал ему весть, – кивнул он. – Будем надеяться, всё пройдёт так, как мы задумали. Рэвон должен помочь с этим.