– Генерал, – гнул своё Чунсок, – мы уверены, что ему можно верить?
– Нет, – вздохнул Нагиль. – Но его величество заверил меня, будто Рэвон заинтересован в поимке Тоётоми не меньше нашего.
– Почему?
– Чунсок, если бы я знал это, то поделился бы столь ценной информацией, – устало отрезал Нагиль. Пуримгарра пожевал губу и от обиды растерял весь свой пыл. – Он знает, что Сон Йонг вернулась.
Проклятье, а кто в этой объятой паутиной сплетен стране не знал этого?
– Я могу рассчитывать только на то, что чинить бед ей Рэвон не станет.
Дэкван неодобрительно хмыкнул. Нагиль и сам понимал, что пользоваться Сон Йонг в вопросах стратегии было делом гнусным, недостойным не только генерала, но и мужчины, но Лан убедила его в неизбежности подобного хода событий. Теперь он посещал шаманку чаще: сперва чтобы убедиться, что Йонг исправно учится и справляется с имуги, после – чтобы восстановить растерянную за полгода связь между ним и мудан. Она была всё такой же неприступной и временами злой больше обыкновенного, но и сама соглашалась, насколько важно было доверять сыта-голь новые обязанности. В которые теперь входила и ответственность за будущее Чосона, как бы зловеще это ни звучало.
Йонг признавалась, что ей хочется помогать Нагилю, пусть и таким образом, играя роль фишки на доске. Нагиль злился, что её нельзя упрятать от всех врагов в какой-нибудь заброшенной деревушке, как в прошлый раз. «Доверься ей, – учила Лан. – Покажи, что она может доверять себе».
– Чхабэм, – Нагиль кивнул Когтям и отпустил их готовиться ко сну. Чунсок и Дэкван поклонились и вышли, тихо переговариваясь.
– Ты видел Гаин? – донеслось до слуха Нагиля, и он невольно улыбнулся. Кажется, новость о возвращении сыта-голь подстегнула решимость Чунсока сделать, наконец, первый шаг к предводительнице Дочерей, и теперь всякий раз, когда пуримгарра искал общества Сон Йонг, Нагиль думал, что они обсуждают совсем не планы по отвоеванию Чосона.
– А ты всё не уймёшься?
– К нашей сыгунгарра нужно найти подход. Я найду.
Нагиль вернулся в Чогёнджон, попросил наносить воды в купальню.
– Всё уже готово, ёнгданте, – поклонился ему Хаджун. – Сыта-голь позаботилась.
Нагиль хотел отчитать его и Досана, сторожащих сегодня западное крыло, – днём их обоих не оказалось на месте, – но не смог сдержать улыбки и отпустил воинов, махнув на них рукой.
Он смыл с себя трёхдневный слой пота и копоти от жаровни в казармах и пришёл в свои покои, укутанные приятным полумраком. Фонари, расставленные вдоль стен, горели через один, Сон Йонг дремала на футоне, завёрнутая в тепло комнат и густую тень. Нагиль присел к ней, осторожно коснулся морщины на лбу, прочертившей на её бледной коже некрасивую линию.
Йонг тут же очнулась.
– Прости, – шепнул Нагиль. – Не хотел будить.
– Я не спала. – Она села, поправляя сбившуюся чогори. – Ждала тебя. Всё в порядке?
Нагиль мягко кивнул.
– Завтра я удвою охрану крыла, – сказал он тихо. – Ты уже говорила с Лю Соджолем?
– Да. – Йонг отвела взгляд, и Нагиль тут же уловил в ней сомнение. – Мы можем ему доверять?
– Он тебе не нравится, – понял Нагиль.
– Мне не нравится, что я должна делить с ним комнату, пока тебя не будет.
– Минджа, я сам не в восторге, – согласился Нагиль. Йонг посмотрела на него такими глазами, что он почувствовал себя дураком. – Знаю. Отчего же я тогда его к тебе приставляю? Он похож на меня по… как ты говорила? – по комплекции и сможет пустить пыль в глаза наместнику. Меня не будет три дня, всё это время вас будут охранять мои люди. И если Лю Соджоль попробует что-то сделать, его сразу же схватят и уволокут в камеру по соседству с Имдоном. И отрежут ему руки, будь уверена.
Нагиль сел на футон, прислонившись к стене, и Йонг прильнула к нему, накрывая своим теплом. Сразу стало спокойнее, захотелось провалиться в сон на несколько суток, чего позволить себе никто из них не мог.
– Хотя я предупредил его, что ты можешь вырвать ему сердце прямо из груди, – ленивая усмешка пересекла лицо Нагиля, – так что он достаточно осведомлён о гневе имуги.
– Он странный человек. – Йонг опустила голову ему на плечо, чуть расслабившись. – Мало говорит, много смотрит. Как будто наблюдает за мной, точно я лабораторная крыса. И я не вырву никому сердце, что за глупости.
– Дикурэ, – шепнул Нагиль ей в волосы. От Йонг пахло травами и благовониями, в этом аромате хотелось жить вечно. – Я могу ручаться, что он не заинтересован в тебе в том смысле, которого ты боишься.
Йонг что-то проворчала в сгиб его шеи, стало щекотно от её холодного дыхания, которое выпаривало с кожи пот от ночного жара Дракона.
– Он обещан принцессе Чосона, – добавил Нагиль. – Ему будет очень невыгодно ссориться.
– Омо, – вскинулась Йонг, – так он будущий зять Ли Хона? Неудивительно, что у него такой надменный вид.
– А его сестра станет королевой, – кивнул Нагиль. – Советник Лю Соннён знает, как дружить во дворце.
Йонг еле слышно выдохнула. Он не понял, чего было в её дыхании больше – удивления или недовольства: Йонг говорила, что не одобряет, когда дела решаются через брак, но именно на этот рычаг давили все чиновники при королевском дворе и именно сватовством последнее время занимался ёнгданте в перерывах между битвами с японскими войсками.
– Спи, минджа, – попросил Нагиль, чувствуя, что сам с трудом говорит. Он лёг на футон, обнял Йонг одной рукой. Она повозилась рядом – следовать его совету не спешила. – Кэму?
– Мне кажется, что… – начала она. Подышала ему в шею, подбирая слова. – Я тут подумала, вдруг… Ох нет, ничего. Забудь.
– Минджа?
Он даже открыл глаза, чтобы найти Йонг в полутьме покоев. Её сердце громко билось ему в рёбра, стучало так, словно это его охватило волнение.
– Меня не покидает чувство, что что-то случится. Плохое, – добавила она с неохотой. – Что к тебе подступает враг. Лан говорит довериться чутью, но я пока не совсем понимаю, что из моих ощущений правда, а что просто плохие мысли, которые я сама себе придумываю.
Нагиль провёл кончиками пальцев по её скуле, коснулся трепещущих ресниц.
– Что мне ответить? Я хочу, чтобы ты больше себе доверяла, но сейчас это будет значить, что я дам тебе повод для волнений.
– И я не знаю, – согласилась Йонг. – Буду надеяться, что мне мерещится всякое, потому что готовится большая битва, а я буду ночевать тут в компании «его молчаливости» Лю Соджоля.
Она сморщила нос и фыркнула.
– Я тоже не хочу добавлять тебе лишних тревог из-за того, что теперь слышу духов чуть ли не в каждом шорохе.
Нагиль стёр сердитое выражение с её лица горячей рукой. Говорить Йонг, что и сам чувствует беспокойство по поводу готовящегося сражения, он не стал.
Дракон поднялся в воздух и с высоты наблюдал, как человеческое войско покидает свою драгоценную крепость. Крепкие стены для слабых людей. Они возводили их всё выше и выше; Великий Зверь помнил каменный хребет, растянувшийся поперёк большой страны на северо-западе от Чосона. Великая Стена, так её называли. Люди заменили ею своих утерянных защитников, но оберегал ли камень от огня и металла? Вероятно, с тех пор как исчезли Алый Феникс и Белый Тигр, прародители стихий, и огонь, и металл в руках людей стали слабее.
«Может, женщина из другого мира вернёт силу Металлу?» – спрашивал Дракон Дерева. Дракон Металла отказывался удостаивать имуги в теле хрупкой девицы вниманием.
«Змеёныш! – рычал он в груди генерала, пока был скован его телом. – Ему и тысячи лет нет, что он может!»
«Забрать твою Ци», – отвечал генерал.
«Или я заберу её».
Генерал правильно делал, что не подпускал змея к Дракону Металла, но Великий Зверь всё равно злился: слабый смертный человек всё время думал о женщине, внутри которой жило чудовище, и лишал себя покоя.
И почти забывал о желании положить жизнь за страну, которую поклялся защищать.
«Теперь ты не умрёшь», – говорил Дракон Дерева.
«Не раньше, чем мы решим», – добавлял Дракон Металла.
Сейчас генерал глазами Великого Зверя смотрел, как его войско во главе с тырсэгарра продвигается на юго-запад Чосона. Им потребуется пара дней, чтобы достичь границ с провинцией Ульджина, и всё то время Дракон будет делать вид, что охраняет столицу.
Притворство, игра на публику, жадную до зрелища. Дракон начинал понимать, что не всегда ложь мешала людям достигать целей. Это был дурной путь, но порой необходимый.
На вторые сутки Великий Зверь дождался облаков и спрятал своё мощное тело среди них, идущих на юг. Он провёл в небе достаточно времени, чтобы с приходом новой луны насытиться свежим ветром, но не устать, и, укрытый тьмой, полетел в сторону портового города, о котором грезил генерал. К этому моменту войско из людей Чосона и Империи уже подходило к Ульджину – нападение планировали ранним утром, ещё до первых лучей зимнего солнца.
Новый правитель Чосона, насмешливый мальчишка младше даже генерала, получил письмо и должен был ждать их. Но сперва – корабли.
Дракон пролетел вдоль хребта Единых гор до ущелья, рассечённого рекой Накто, и поднялся выше, чтобы не задеть склоны хвостом. Через ущелье шли люди, слишком медленно, нерасторопно. Дракон осмотрел вереницу из конницы, пехоты с провизией и части осадных орудий, которые войско соберёт уже на месте.
«Строите стены, после их разрушаете, – проворчал Дракон Металла. – Сами не знаете, чего хотите».
«Мира», – отозвался генерал, и оба Дракона засмеялись, рёв ушёл в снега и камень. Войско далеко внизу ахнуло. Их было много теперь, защитников Чосона, но все преследовали свои цели. Смогут ли они победить, когда их раздирают противоречия?..
«Полагаться на помощь Великих Зверей, скрывая мотивы, – протянул Дракон Металла, – не лучшая тактика для людей. Впрочем, иного пути вы не знаете».
«Империя хочет получить нас, – добавил Дракон Дерева. – И не догадывается, что ничего не получит».