Как же выглядят японские призраки? Некоторые их портреты мы можем встретить на гравюрах ведущих японских художников – Хокусая, Утагавы, Цукиоки. Но самая знаменитая их галерея, пожалуй, принадлежит резцу Хокусая – это серия «Сто историй о привидениях». На одной из этих работ мы, кстати, узнаем бедняжку Окику́. Вот она вылетает из колодца, считая тарелки. А ног у неё нет. Примерно с начала XIX в. японцы начали изображать своих привидений безногими. Почему – объясняют по-разному, но в данном случае она из колодца вылетает так, что ноги ей вообще не нужны.
Второй, тоже очень известный хокусаевский призрак – женщина, которую убил муж, заподозрив в измене. И хотя жена оставалась перед ним чиста, он не поверил ей – и отрубил бедняжке голову. Эта голова превратилась в фонарь, который долго изводил убийцу и в итоге отправил его на тот свет.
Третьим всемирно известным портретом юрэя можно назвать гравюру Суу́си Сава́ки. Это Юки-Онна (雪女), то есть Снежная Дева – женщина, которая замёрзла в горах и превратилась в призрака.
История о Снежной Деве, кстати, вплетена в знаменитый, классический фильм-антологию Масаки Кобаяси 1964 г. «Кайдан». Который (как и мосфильмовский «Вий» 1967 г.) в СССР показывали с ограничением «детям до 16-ти» – просто потому, что смотреть его очень жутко. По крайней мере, по тем временам. Хотя сейчас это выглядит просто как очень красивая сказка, в которой мастерски, всеми средствами на зрителя нагнетается мистический страх.
Название фильма можно встретить и в написании «Кайдан». Но это, по-моему, уже влияние корейского. Возможно, японский фильм переводили с японского на корейский, потом на английский, и уже потом – на русский. Увы, с японской культурой такая чехарда происходит довольно часто (как и в случае с «Унесёнными призраками»), а грамотных востоковедов у нас по-прежнему не хватает, поэтому «едим что дают».
Фильм состоит из четырёх новелл, все четыре – из сборника Лавкадио Хёрна. Пробежимся по ним, чтобы представить себе «кайданную кухню», а также и для того, чтобы опознавать эти активнейшие бродячие сюжеты и в других произведениях искусства.
1. Чёрные волосы
Молодой самурай бросает свою жену-ткачиху, чтобы жениться на богатой наследнице и вырваться из нищеты. Новый брак оказывается несчастливым, и после годов, проведённых на дальней службе, он возвращается в Киото к первой жене, которая всё также красива и любит его. Женщина прощает и принимает раскаявшегося мужа. Проснувшись по утру, он обнаруживает, что дом давно заброшен, а от жены остался только скелет истлевшей одежды и копна прекрасных волос.
2. Снежная Женщина
Два лесоруба замерзают в лесу, старший погибает, молодой встречает Юки-Онну, снежную женщину, ледяной призрак зимы, которая говорит, что пощадила его, потому что он ей понравился, но требует никому об этом не рассказывать, иначе она вернётся и убьёт его. Следующим летом он встречает красивую девушку и женится на ней. У них счастливый брак, а жена, несмотря на идущие годы и трёх детей, которые у них родились, совсем не стареет. Как-то раз он рассказывает жене о давней истории в лесу, и вдруг с ужасом понимает, что она и есть Юки-Онна, а он нарушил обещание! Она щадит его, потому что он должен заботиться о детях, но сама исчезает в метели.
3. Рассказ о Безухом Хои́ти
Сверхпопулярная история, которая упоминается, в том числе, и в повести вышеописанной Юкико Мотои. «Разве всё не так, как в том кайдане о Безухом Хоити?» – спрашивает героиня в рассказе 2016 г. Прекрасный пример того, как сюжеты старинных кайданов гуляют по народному подсознанию до сих пор.
А бродячий слепой певец-музыкант Хоити потерял свои уши не сразу. Поначалу он просто ходил по городам и сёлам со своей лютней «би́ва» и исполнял людям сказы на основе великих событий – о давно прошедшей войне кланов Тайра и Минамото. Этакий местный Гомер, слушать которого все любили.
Но однажды он забрёл в монастырь, где отмаливали самураев Тайра. Услышали призраки воинов, как красиво он их воспевает – и заставили его петь песни целую ночь. Да так при этом заколдовали, что бедняга и остановиться не мог – всё пел и пел. Лишь на рассвете приполз он к монахам еле живой и взмолился: «Что мне делать? Ещё одной такой ночи я не переживу!» И тогда монах расписал всё его тело буддийскими сутрами – затем, чтобы призраки его не увидели.
Весь день покрывал монах тело певца священными знаками, но так спешил, что совсем забыл про уши. И когда явились призраки к Хоити в ночи, они не увидели его самого, а увидели только два его уха, торчавшие в воздухе. Отрубили они тогда певцу эти уши – да и удалились восвояси.
С той ночи безухий Коичи стал ещё популярней – ведь теперь он лично знал воинов, о которых пел! Так и стал Хоити знаменитостью, но уже без ушей.
4. В чашке чая
Начало XX в. Писатель читает старинную историю. Герой истории, Самурай, увидел в чашке чая отражение какого-то незнакомца. И в тот же вечер этот Незнакомец пришёл к самураю во время ночного дежурства. Узнав его, Самурай попытался его убить, но едва меч коснулся противника, как тот растворился в воздухе. На следующий день в дом Самурая пришли трое слуг Незнакомца. Самурай попытался убить их, но слуги исчезли – и тут же явились снова…
На этом старинная история обрывается. В дом Писателя приходит Издатель, но хозяина дома не застаёт, а хозяйка удивляется, куда же ушёл её муж в новогодний день. Издатель берёт со стола и читает рукопись, уже дописанную Писателем. В ней автор оставляет за каждым читателем возможность закончить ту старинную историю так, как ему больше нравится. Финал фильма: хозяйка с издателем поочерёдно заглядывают в котёл с водой, пугаются и убегают. В котле – отражение писателя.
Впрочем, как уже сказано, ёкаи – это в принципе любые сверхъестественные существа. Помимо душ покойников, существует ещё и огромное множество других привидений, никогда не бывших людьми.
Так, отдельной и очень популярной группой привидений выступают ожившие старые вещи, которые назваются «Цукумогами» (дословно – 付喪神 цу́ку-мо́-ка́ми, или «дух, оплакивающий вещь»). Любопытно, кстати, что лишь в этом, особом случае в названии нечисти присутствует слово «ками», то есть «святой дух». Во всех остальных названиях ёкаев никакой «святости», как правило, не наблюдается.
А всё именно потому, что Цукумогами – это старые вещи, в которые вселился оплакивающий их дух. Если помните, в начале книги мы говорили об эстетике «саби-ваби» – и подчёркивали, какую серьёзную роль для японцев играет архаика, когда та или иная вещь сохраняет в себе историю, случившуюся давным-давно. То есть для них это – ожившая вещь.
Зачастую в призрака-цукумогами превращается какой-нибудь артефакт – вещь, служившая человеку в течение очень долгого срока, от ста лет и более. Так долго, что в итоге эта вещь оживает и обретает самостоятельное сознание.
А это уже напрямую линкуется с понятием японского «кокоро» – суть любой вещи, её сердцевина, её «самость». Например, вот этот стакан с чаем тоже имеет своё кокоро. Зачем-то же его сделали. Его кокоро – в том, чтобы его было удобно держать в руке, удобно из него пить. Если стакан выполняет своё предназначение – он мне нравится, а благодаря ему я рассказываю вам то, что, надеюсь, нравится и вам. То есть кокоро стакана с чаем – живое, оно бьётся и хорошо выполняет свою роль.
В принципе, любой объект возрастом от ста лет и более – от меча самурая до детской игрушки – может превратиться в цукумогами. В отличие от вещей, заколдованных кем-то, они – абсолютно самостоятельные существа.
Но так или иначе, в подавляющем большинстве случаев цукумогами – это вещи, которые забыты, заброшены или потеряны. Вот почему их «оплакаивает» вселившийся дух. И поэтому же их нужно скорее вернуть хозяину, иначе этот дух останется неуспокоенным – и начнёт вести себя, как злобный юрэй.
Классификацией цукумогами, как и созданием их портретов, особенно увлечённо занимался уже знакомый нам Сигэру Мидзуки.
Абу́ми-ку́ти – пушистое существо, в которое превратилось стремя военачальника. Прошло много лет, а нога хозяина всё не возвращается в стремя, но призрак стремени готов ждать его вечно.
Бакэдзо́ри – танцующие соломенные сандалии. Чтобы этот призрак был доволен, держите вашу обувь в чистоте. Иначе он утащит у вас из дома вообще все сандалии, ботинки и гэта. В чём тогда ходить будете?
Знаменитый Ка́ппа, человек-лягушка, описанный ещё в новеллах Акутагавы, также часто причисляется к племени цукумогами – уже потому, что как раз и является духом, который оплакивает ванны. В старину японские ванны изготавливались из дерева – по принципу бочек или кадок. Дерево ухода требует! Заплесневеет ваша ванна – придёт каппа и утащит вас через донную дырочку в ближайшую речку.
То есть, как видим, все эти страшилки неплохо дисциплинировали людей. Рассказанные ещё в раннем детстве, они не позволяли людям чересчур расслабляться, лениться. Свои страхи японцы поставили себе же на службу – и начали тренировать ими свой же самоконтроль.
Поэтому утверждать, будто рассказы о японской нечисти – это циничная игра на низменных инстинктах, было бы очень неправильно. Японцы – народ чрезвычайно рациональный. Они не стали бы тратить столько времени на увлечение чем-либо бесполезным, а уж вредоносным или непедагогичным – тем более. И для людей, обладающих тонким чутьём, даже бесконечная галерея леших, чертей и прочей нечисти обладает своей позитивной эстетикой – и несёт свою очистительную нагрузку.
Вот что, сдаётся мне, имела в виду Юкико Мотоя, когда её героиня «Брака с другими видами» в финале повести взбирается на гору, в самой чаще которой скрывается крохотная молельня «Храма входа в Небесный Утёс»:
«Шаг за шагом подошвы моих кроссовок утопают в мягкой земле. И чем выше мы поднимаемся – тем острей ощущается в воздухе кислород. Я наконец-то осознаю, что вдыхаю не просто воздух, а сами эти деревья, эту землю – и всё, чему стать обратно землёю ещё предстоит».