Население радовалось, считая это знаком, что граф и король - такие же добрые друзья, как и раньше. Им было неведомо, что, даже направляясь с Маргарет к побережью, Уорвик продолжал перебирать в мыслях ворох планов по отъему у Эдварда короны.
В Маргейте Маргарет с Ричардом Невиллом попрощалась и затем переправилась через море в Слёйс, где ее поприветствовала вдовствующая герцогиня Бургундская вместе со своей блестящей свитой.
Герцог встретил девушку и обвенчался с ней в местечке под названием Дамме. Последовавшие после церемонии празднества оказались настолько пышными, что принимавшие в них участие объявили, - устроенное мероприятие может соперничать исключительно с роскошью двора короля Артура. Жених и невеста казались проникнутыми большой взаимной симпатией, и все торжество затмило лишь одно происшествие. Новобрачная чета чуть не сгорела в своей постели - в замке поблизости от Брюгге.
К счастью, они вовремя спаслись. Выяснилось, что огонь разжег некий безумец.
Эдвард объявил, что заключенный брак - это прекрасная работа, ибо укрепил связи между династией Йорков и династией правящего дома Бургундии.
Уорвику все это радости никоим образом не доставило, но он знал, что обладает дружбой столь же могущественного, как и герцог Бургундский, лица - самого короля Франции. Людовику заключенный союз пришелся не по нраву, к тому же он уже покровительствовал Маргарите Анжуйской, оказавшейся во его стране из-за изгнания. Он станет полезным соратником своему старому другу, Ричарду Невиллу. К приближающемуся часу решительных действий от идей в голове графа Уорвика казалось тесно.
Тогда как Его Величество был в Вестминстере, Уорвик водворился в замке Миддлхэм, где к нему присоединились его брат Джордж Невилл, архиепископ Йоркский, и герцог Кларенс, готовый, сразу после получения разрешения от Папы, вступить в брак с Изабель.
Граф погрузился в размышления. Сейчас Эдвард от него ускользнул, вероятно, он поступал бы так всегда, - молодой человек не являлся марионеткой, король был упрямцем, умеющим править и собирающемся делать это по-своему. Женившись, он показал истинное лицо, ясно продемонстрировав, что не станет ведомым. Эдвард был правителем. И не потерпел бы наставника. Уорвика ввело в заблуждение его желание избегнуть конфликта. За исключением сражений, король во всем предпочитал искать наиболее мягкие пути, что, как вынужден был признать Ричард Невилл, говорило о мудрости и просилось для взятия на заметку. Эдвард являлся сибаритом, легкомысленным и по природе не злым. Однако данные свойства характера искажали действительность, затмевая сильного и властного мужчину, под ними скрывавшегося.
И Уорвик бы с этим смирился. Ему не нужен был слабак. Граф собирался низложить исключительно возрастающее могущество Вудвиллов, оказавшихся на всех ключевых постах в государстве.
Он совершит это, но одновременно покажет Эдварду, что, несмотря на всю силу короля, Ричард Невилл, граф Уорвик, его сильнее.
Из тиши Миддлхэма граф проводил разведку на севере страны. Север всегда поддерживал Ланкастеров, что означало его противостояние Йоркам. Уорвик верил, - если он соберется поднять против монарха оружие, то помощь получит именно с севера.
Перемещаясь из Миддлхэма в замок Шериф Хаттона, граф наблюдал за воздействием осторожно подбираемых им слов на людей, которые, как он думал, встанут на его сторону, воспротивившись Эдварду. И Уорвик не был разочарован.
Среди подобных людей оказался его пользующийся определенным влиянием брат Джордж. Он затаил на Эдварда глубокую обиду. При возведении в сан кардинала тот поддержал Томаса Буршье, архиепископа Кентербери, хотя эту честь Джордж долго желал для себя. После выбора Буршье в коллеже кардиналов Эдвард разбередил кровоточащую рану, лично написав Джорджу извещение об этом. Таким образом, он дал понять, что сбивает клан Невиллов щелчком пальцев, и напомнил им о решительном окончании времени милостей.
Этого оказалось чересчур, чтобы можно было вынести, и Уорвик пришел в ярость.
'Я породил его', - любил напоминать людям граф. 'Без меня он никогда не добрался бы до трона. Но когда я посадил туда Эдварда, возложил ему на голову корону и миропомазал, что произошло? Он женился на той женщине, и везде появились Вудвиллы. Подобное следует останавливать'.
Да, Уорвик собирался это остановить.
Из Миддлхэма он отправил посланников ко французскому двору. Ричард Невилл хотел знать, как далеко готов король Франции простереть свою помощь, приди его другу в голову поднять против Эдварда оружие.
Встревоженный альянсом Эдварда с Бургундией, заключенному благодаря браку Маргарет Йорк и великого герцога, Людовик горел желанием увидеть английского собрата разбитым, и Уорвик думал, что может на него положиться. К тому же рядом находился Кларенс. Граф дал честолюбивому юноше половинчатое обещание в случае низложения короля, предоставить Джорджу возможность взойти на трон по его стопам. Кларенс легко поверил, ведь Уорвик хотел женить среднего Йорка на своей дочери Изабель. Какие сияющие горизонты откроются перед Ричардом Невиллом, стань его дочь королевой Англии!
Но граф решил не наносить удар, пока полностью не удостоверится в победе. Он поехал в Кале, дабы произвести контроль оборонительных рубежей и, пребывая там, поспособствовать некоторым из своих сторонников устроить мятеж.
Главари мятежа взяли имя Робин, что подразумевало их происхождение из народа и являлось дружественным приветом Робину Гуду. Первую волну восставших взял под крыло человек, назвавший себя Робином из Холдернесса. Его выступление оказалось слишком поспешным и не достигшим нужной степени организации, поэтому Джону Невиллу, сделанному королем графом Нортумберлендом, не составило труда подавить мятеж. Казалось странным, что Невиллу приходится находиться на одной стороне с монархом, но Уорвик был не в силах убедить брата в необходимости противостоять Эдварду. Робин из Холдернесса объявил, - он взбунтовался, дабы решить проблемы простого населения, но в его словах не было и упоминания о недовольстве королем, хотя и встречались намеки на великодушие по отношению к захватническим установлениям Елизаветой политических связей.
Робину из Холдернесса отрубили голову, на чем в вопросе с малым мятежом поставили точку. Более серьезный характер носило восстание Робина из Редейсдейла. Подозревали, что под этим именем скрывается сэр Джон Коньерс, родственник Уорвика, и это придавало выступлению значительную опасность.
Робин из Редейсдейла жаловался на высокие налоги, на отрывание мужчин от семей путем призыва их на военную службу за пределами родных мест и на преследование простолюдинов местной знатью. Также звучали упреки в адрес Вудвиллов. В числе всех тех, кто приобрел политический вес после королевского брака, благодаря союзам, заключенным с могущественными кланами, называли имена лорда Риверса и герцогини Жакетты.
Эдвард пожимал плечами и уходил от отчетов о проблемах. 'Тут нет ничего, с чем бы мы могли справиться', - объяснил он.
Но, спустя определенное количество времени, шепот о заговоре Уорвика и продолжающиеся донесения о мятежах начали тревожить даже его.
Робин из Редейсдейла все еще оставался на свободе. Он не подлежал сравнению с любителем Робином из Холдернесса, что указывало на вероятность следа в деле Уорвика. Его Величество решил, - раз Ричард Невилл и в самом деле стоит позади, будет лучше без промедления собрать армию и лично отправиться посмотреть на происходящее на севере государства. Тем временем Уорвик наблюдал за событиями из Кале. Граф активно настаивал, - пока не наступит полной готовности, двигаться мятежникам нельзя. И правда, на севере страны царило недовольство. Насколько мощную поддержку будут они, всегда являвшиеся ланкастерцами, готовы оказать Ричарду Невиллу, одному из основных построителей успеха Йорков, только что повернувшемуся к созданному им королю спиной?
Эдвард шел на север, но не слишком торопился, делая перерывы для паломничества к гробнице Святого Эдмунда и в Уолсингем. Его сопровождал брат Ричард, которого король, теперь, когда Кларенс переметнулся, любил держать рядом. Монарха до ликования радовала откровенная преданность юноши. Эдварда сверх меры расстроило поведение Джорджа. Не потому, что он опасался брата, до сих пор считавшегося им бесполезным и довольно недалеким, но потому, что Кларенс приходился ему братом, чья неверность предстала отныне перед королем в очень печальном свете. Помимо Ричарда, Эдвард держал рядом лорда Риверса и лорда Скейлза, отца и брата Елизаветы. Сначала он их взращивал, чтобы доставить удовольствие жене, но потом заметно привязался. Риверсы не вступали в спор, не пытались стать, в отличие от Уорвика, ведущими, напротив, делали то, чего желал от них король, и, если и получали за это щедрое вознаграждение, данный аспект Эдварда совсем не волновал.
Елизавета находилась с ним, как и три маленькие дочки. Девочкам следовало остаться где-нибудь, ибо столь юному ребенку, как Сесиль нельзя было пускаться в путешествие с армией. Но Эдварду нравилось видеть супругу рядом, поэтому она приехала, и, так как король не настаивал на устройстве детей где-то в тылу, те также оказались в пути вместе с родителями.
Когда прибыли посланники из Кента, Эдвард посещал усыпальницу Святого Эдмунда. Они привезли новости из Кале. Брат короля, герцог Кларенс, вступил в брак с дочерью Уорвика, Изабель.
Эдвард был изумлен. Он выразил свое неодобрение этого союза, фактически запретил. В то, что Уорвик, и даже хуже, с ним родной брат короля, открыто отвергли его мнение, невозможно было поверить. Этому должно найтись объяснение, подобное абсолютно неправдоподобно. Эдвард отказывался поверить в то, что Ричард Невилл отнесся к монарху с таким пренебрежением и определенно проигнорировал. Уорвик являлся его лучшим другом, героем, наставником. Джордж же приходился королю братом. Он не мог выступить против Эдварда. Во всем этом заключалась какая-то смехотворная ошибка.