Король обожал охоту, и путешествия по государству всегда оживлялись проведенными в преследовании дичи днями. Когда бы Эдвард с сопровождающими не посетил лес, они делали рассчитанный на спортивное времяпрепровождение привал, и, если тот удавался, оставались на несколько дней, максимально растягивая удовольствие.
В этот раз Его Величество несколько дней подряд наслаждался охотой в соседствующем с Графтон Манор лесу Уиттлбери. О близости королевской свиты знали все находящиеся в имении. Если бы Риверсы являлись йоркистами, монарх, скорее всего, оказал бы им честь, нанеся визит. Однако, так как лорд Риверс всегда был верным ланкастерцем, становилось очевидно, - суверен не приедет. Жакетта обронила, говоря о животрепещущей теме, что семье следует испытывать глубокую благодарность. 'Прием короля разорил бы нас на следующие пять лет. Уверяю вас, наш образ жизни ни на долю не соответствует привычному ему'.
Но в глазах Жакетты плескалась таинственность, и ей удалось передать свой настрой дочери. Она знала, - нечто вот-вот произойдет. Елизавета могла угадать это по блуждающему далеко материнскому взгляду. Молодая женщина никогда не была уверена, - действительно ли матушка видит будущее или же размышляет о вероятности события, после чего использует всю присущую ей изобретательность, дабы поспособствовать его воплощению в жизнь.
'Возьми мальчиков', - сказала она, - 'и ступай в лес. Там есть дуб - самый крупный в окрестностях, где заканчиваются владения Пьюри Парка и начинаются земли Графтона. Сядь под ним с мальчиками и жди'.
'Зачем мне это делать?'
'Я слышала, в тех местах сегодня охотится королевская свита'.
У Жакетты были средства выяснить все эти сведения. Она находилась в центре паутины интриг, тогда как ее слуги активно в них вовлекались. Несомненно, леди Риверс получила сведения о местонахождении королевской свиты благодаря общению своих прислужников с теми, кто жил при других благородных домах.
'Вполне может так случиться', - сказала Жакетта, - 'что ты увидишь кого-то, к кому сумеешь обратиться с ходатайством по твоему делу. Ты ничего ужасного не совершала. Это твой муж сражался на стороне ланкастерцев. Но он погиб. Ты же готова принять нового короля. Очень вероятно, что ты сможешь убедить кого-то понять это'.
Елизавета посмотрела на мать. Жакетта всегда отличалась отвагой, и иногда ее планы срабатывали. Требовалось лишь вспомнить и подумать, как ей удалось выйти за человека, выбранного лично, вопреки противостоянию могущественных вельмож.
Жакетта подошла к шкафу и вытащила из него платья.
'Больше всего подходит голубое. К тому же, очень скромное. Полагаю, оно оттеняет твою внешность, как ничто в остальном гардеробе. Твое совершенство следует подчеркивать простотой. Волосы нужно совсем распустить...и не перевязывать никакими лентами...ничем...никаких украшений, кроме этого серебристого пояса, чтобы подчеркнуть, насколько тонка твоя талия. Свита выедет в десять часов. Охотясь в лесу, они обязательно должны будут проезжать мимо большого дуба. Если ты там подождешь...'
Жакетта не упомянула о короле, но Елизавета знала, что в мыслях у матери именно он.
Значит, ей необходимо разыграть просительницу, то, против чего гордая природа молодой женщины восстает. Но она устала от бедности, от невозможности увидеть иной способ выбраться из затруднительного положения, кроме брака с кем-то, кто в силах подарить Елизавете утешение и удобства и помочь ее сыновьям заключить выгодные партии. Подобная перспектива ужасала.
Если бы она могла вернуть забранные в казну имения мужа, то, по крайней мере, сохранила бы свободу. Тогда Елизавета была бы в состоянии сама выбрать спутника, появись у нее желание сыграть свадьбу, а ее дети, самое меньшее, имели бы полагающееся им по праву.
Но с какой стати йоркистам вознаграждать тех, кто против них сражался? Разве ее дело не безнадежно? Жакетта так не думала, и во взгляде у матушки опять светился этот странный пророческий огонек.
Действительно, в тот день Елизавета выглядела самой прекрасной. Возбуждение от плана разлило по щекам еле заметный румянец, поэтому она казалась только что ожившей статуей. Легкое касание одушевления усилило ее очарование, и даже Жакетта, более других к этому привыкшая, снова изумилась красоте дочери.
'Никто не сможет тебе воспротивиться', - сказала она, - 'если ты хорошо справишься со своей ролью'.
Путь к дубу занял совсем немного времени.
Мальчики забросали мать вопросами. Почему они туда идут? Это что, такая игра?
'Если нам повезет, мы увидим проезжающих мимо охотников'.
Подобное объяснение мальчишек удовлетворило. Они оба пылко желали посмотреть на скачущих мимо охотников.
Елизавета подошла к дубу. Находясь поодаль от других, дерево представляло собой незабываемое зрелище. От него шло ощущение благородства и величия, словно оно само предпочло дистанцироваться, запретив остальным приближаться.
Утро заканчивалось. Мальчики проявляли все больше нетерпения, но тут внезапно послышались лай собак и стук лошадиных копыт. С часто бьющимся сердцем молодая женщина выступила из-под тени дуба. Она увидела, как из-за деревьев показались люди, двигавшиеся именно этой дорогой.
Елизавета взяла за руки сыновей и встала в ожидании.
Чуть впереди свиты скакал Эдвард. Он заметил сияние солнечных лучей в золотистых волосах стоящей незнакомки и отражение их от серебристого пояса на ее узкой талии.
В простом голубом платье та выглядела словно божество, и Эдвард подумал, что никогда еще ему не доводилось видеть столь прекрасной дамы.
Король резко остановился.
'Во имя милости Господней', - воскликнул он, - 'что вы здесь делаете, госпожа?'
Елизавета преклонила колени, и ее чудесные локоны хлынули вперед, коснувшись земли. Она шепнула детям, чтобы те поступили также.
'Госпожа', - промолвил Эдвард, - 'Я прошу вас, поднимитесь. Вижу, вы меня знаете'.
Молодая женщина взглянула своими чарующими серо-голубыми глазами в глаза короля и ответила: 'Мой господин, кто может вас не знать? Вы выделяетесь среди других мужчин'.
Эдвард рассмеялся. 'Вы так и не сказали мне, что здесь делаете'.
'Я - леди Грей', - представилась Елизавета. 'А это мои сыновья. Мой муж был убит при Сент Олбансе'.
'Грей', - произнес король, сосредоточив внимание на взмахе золотых ресниц, задевших мягкую и тонкую кожу. 'Не зять ли он Риверса?'
'Так и есть, мой господин'.
'А вы - дочь Риверса?'
Елизавета склонила голову.
'Должно быть он горд иметь такую дочь...горд, но обманут ложными сведениями. Леди Грей, чего вы хотите от меня?'
'Мой господин и владыка, я пришла сюда просить вас вернуть мне имения моего супруга'.
'У вас сложилось обо мне странное мнение, леди Грей, если вы считаете, что я дарую имения тем, кто показал себя моими противниками'.
'Я никогда таковой не была', -парировала Елизавета с интонацией, подразумевающей глубокое отчаяние. 'Как и эти невинные мальчики'.
Свита нагнала короля и теперь ожидала поблизости, наблюдая за происходящим. Многие обменивались скрытыми ухмылками. Женщина была красавицей, и наклонности Эдварда знал каждый. Незнакомка поступила очень умно, выбрав именно такой способ привлечь к себе внимание суверена. И смотрелась она чрезвычайно притягательно, стоя под дубом и держа за руки детей.
'Грустно', ответил Эдвард, 'когда вдовы и сироты вынуждены страдать из-за грехов их мужей и отцов'.
'Мой господин, если вы можете найти выход...'
Эдвард наклонился вперед и коснулся волос Елизаветы. Он сделал так, что один из локонов задержался в его ладони.
'Я могу это обдумать', - вынес он решение. 'Мне не по нраву видеть горе прекрасных дам'.
Затем король уехал. Елизавета осталась под дубом и смотрела, как он скачет прочь. Потом молодая женщина медленно вернулась в имение.
Жакетта уже ждала ее.
'Ну что? Что?' - с жаром спросила матушка.
'Я видела короля'.
Жакетта всплеснула руками. 'И что он сказал?'
'Он был добр'.
'Его Величество вернет имения?'
'Он отчасти пообещал это сделать. Но смею заметить, король забудет о своем обещании, не пройдет и часа'.
'Сердце подсказывает мне, что мы еще об этом услышим', - проронила Жакетта.
Стоял уже поздний вечер, когда, стуча по булыжникам копытами, к конюшням Графтон Манор приблизился скакун с всадником на спине.
Тот спрыгнул с коня и подозвал ошеломленного слугу, чтобы он взял животное. После чего направился в сторону особняка.
Гость остановился в коридоре, под сводчатым потолком прокатился отзвук его голоса.
'Есть кто в доме?'
Появилась Жакетта.
'Путешественник?' - спросила она. 'Вы ищете пристанище, мой господин?'
'Ответ на оба этих вопроса - да, дорогая госпожа'.
Жакетта спустилась. 'Мы ведем скромный образ жизни', - произнесла она, 'но никогда не прогоняем от двери путешественников'.
'Я знал, что вы проявите ко мне настоящее гостеприимство'.
'Вам нужна постель на ночь?' - спросила Жакетта.
'Нет ничего, что я желал бы больше', - последовал ответ.
'Тогда она у вас будет. Скоро ужин'.
'Моя госпожа, вы ошеломляете меня своей добротой. Ответьте, дома ли ваш господин? У вас есть семья?'
'Мой господин сейчас отсутствует, со мной дочь. Она вдова, которая потеряла свои владения, потому что ее муж сражался не на той стороне при Сент Олбансе'.
'История, достойная сожаления'.
'Действительно, достойная сожаления, мой господин. Она вынуждена страдать из-за того, в чем ей не было позволено совершать выбор'.
'Но в душе ваша дочь йоркистка?'
'Мой господин, вы видели короля? Стоит лишь взглянуть на него, чтобы понять, - именно в таком человеке нуждается Англия'.
На ступенях появилась Елизавета. На ней до сих пор было то самое голубое платье, в котором она находилась в лесу, волосы лежали свободно, чуть сдерживаемые голубыми лентами, сочетающимися по цвету с ее нарядом.