Бедный Гастингс! Ему приходится держаться на расстоянии. Эдвард ясно дал понять, что делить Джейн ни с кем не намерен.
Таким образом, проведя с ней какое-то время, король почувствовал себя лучше.
Разумеется, позднее угрызения совести вернулись.
Мелькали недели. Люди не очень часто обсуждали гибель герцога Кларенса и не маялись вопросом, - сам ли он свалился в бочку с мальвазией, или же его кто туда подтолкнул.
В назначенный срок даже такие события забываются.
Эдвард прекратил думать о Джордже каждое утро, стоило ему проснуться. Отныне он только случайно мучился от перехватывания дыхания, вспоминая, что обрек на гибель родного брата. Его Милость герцог Кларенс это заслужил, - продолжал убеждать себя сюзерен. Джордж должен был умереть. Пока он оставался жив, страна не могла надеяться на безопасность.
Существовала еще одна тревожащая Эдварда проблема. Он заточил в Тауэре Роберта Стиллингтона и попытался забыть о нем. Но, конечно же, это было невозможно. Следовало что-то предпринять в отношении святого отца. Прошло уже три месяца, как его арестовали и посадили.
Король решил, что не может позволить епископу оставаться в крепости бесконечно. Начнут раздаваться вопросы. Стиллингтон не являлся ничего не значащим лицом.
Когда Эдвард отправился в Тауэр, на дворе стоял солнечный июньский день. Он проскользнул туда без церемоний, приказав, чтобы его немедленно провели в камеру, в которой держали епископа Стиллингтона.
Стоило монарху войти, как святой отец торопливо встал, и в глазах его, при низком поклоне, засияла надежда.
Роберт Стиллингтон был человеком честолюбивым. Он избрал Церковь в качестве призвания не только потому, что та соответствовала его природе, но потому, что увидел способы выдвинуться благодаря ей. Стиллингтон показал себя способным, и юношу стали продвигать по служебной лестнице. Сейчас он являлся епископом Бата и Уэлса. Какое-то время Стиллингтон занимал пост лорда-канцлера, твердо поддерживая партию Йорков, но при возвращении в 1470 году Ланкастеров был лишен своей должности. Эдвард восстановил его в правах, но через несколько лет святой отец отказался от места. Тем не менее, иногда они с монархом сотрудничали. Эдварда беспокоили выдвинувшиеся в партии ланкастерцев Тюдоры. Особенно он подозревал в проводимой в Бретани подрывной работе Джаспера. Тот уже успел постареть, однако с ним находился его племянник - Генри Тюдор. Из того, как он воспитывал мальчишку, кормил и обучал, можно было сделать вывод, что дядя имеет на него далеко идущие планы.
Эдвард внимательно изучил Генри Тюдора. К несчастью, его матерью являлась происходившая от Джона Гонта Маргарет Бофор. Конечно, Тюдоры утверждали, что в их жилах течет королевская кровь. Этому поспособствовала связь королевы Генри Пятого. Загадочными представлялись данные взаимоотношения. Некоторые хранили уверенность, что брак состоялся, некоторые твердили, что его так и не заключили. В любом случае, претензии носили весьма хрупкий характер. Однако, Тюдоры приросли политической силой, и Эдвард решил для себя, что не успокоится, пока Джаспер с племянником Генри не окажутся под его внимательным надзором. Он отправил Стиллингтона заключить с герцогом Бретани сделку и вывезти их оттуда в Англию, но старый Джаспер выяснил, что готовится, и бежал со своим драгоценным воспитанником и родственником, сведя все приложенные усилия к нулю. Но вменить случившееся в вину Стиллингтону было бы несправедливо.
Теперь король и епископ внимательно смотрели друг на друга, и Эдвард устремлял на Стиллингтона пронизывающий до костей взгляд.
'Так, значит, мой господин епископ', - произнес он, - 'в этом месте пришлось вам провести весну'.
'Да, все так, мой господин'.
'Вы это вполне заслужили', - проронил король.
Святой отец склонил голову и промолчал.
'Вы плохо подбирали в разговоре слова именно тогда, когда делать подобное оказалось наиболее неблагоразумно'.
'В точности так, мой господин'.
'Мой брат в данный момент уже мертв'.
По лицу Стиллингтона пробежала почти незаметная дрожь. 'Господи', - подумал Эдвард, - 'он уверен, что я пришел убить его'.
'Я - человек снисходительный, епископ', - быстро объяснил король. 'Вы же согласны с этим?'
'Мой господин, никто бы не выдержал дольше по отношению к Его Милости герцогу'.
'Именно потому что я стараюсь проявлять к людям доброту, потому что понимаю их слабости и иногда прощаю, есть подданные, полагающие забавным меня раздражать, ведь это не обернется для них наказанием'.
'Я никогда не мыслил подобным образом, мой господин'.
'И все же...и все же...'
В глазах Эдварда появился странный блеск. Он редко злился, но если его захлестывало, то король мог показаться по-настоящему бешеным. Стиллингтон знал об этом и трепетал от страха.
Епископ опустился на колени. 'Мой господин', - промолвил священник, - 'Я прошу у вас прощения. Клянусь, - с моих губ не сорвется больше ничего'.
Его Величество задумался. Он бросил взгляд на голову епископа и погрузился в мысли о том эпизоде...сейчас кажущемся таким давним. Эдвард мог увидеть их всех, находящихся в маленькой комнатке, - Элеонору, представляющуюся в те далекие дни столь желанной. Достойной целого сонма проблем. Целомудренную, прекрасную...из числа женщин, ради которых мужчины идут на жертвы. Тогда он еще не был королем. Епископ предупреждал его, именно этот самый епископ. Но Эдвард счел того напыщенным старым идиотом. Что довелось узнать о любви епископам?
И вот так состоялась печально памятная церемония...роковая церемония, что попади она на свет Божий, сотворит столько разрушений? И брак Эдварда с Елизаветой больше не будет рассматриваться, как настоящий! Его сын...его маленький Эдвард станет незаконнорожденным, и это распространится на всех их детей. О, нет, подобное следует остановить, чего бы то ни стоило. Любой ценой. Кларенсу пришлось заплатить своей жизнью. Продолжи он жить, и тайна никогда не оказалась бы в безопасности. Если Кларенс знал, если дерзнул заговорить об этом, с ним необходимо было покончить.
А сейчас пришел черед епископа. Но епископ не имел с Кларенсом ничего общего. Епископ являлся человеком здравомыслящим. Внутри Эдварда все клокотало. Он совершил чудовищную ошибку. И теперь знал о ней и пожинал плоды. В течение последних трех месяцев ему пришлось усвоить слишком горький урок.
Снова этой ошибки он не сделает.
'Встаньте', - велел Эдвард.
Епископ поднялся, и король серьезно и твердо посмотрел ему в глаза.
'Вы поступили опрометчиво, Ваше Святейшество', - проронил Эдвард. 'Вы согласны со мной?'
'Разумеется, мой господин'.
'Когда-то мы были с вами добрыми друзьями'.
'Мой господин, я тешу себя надеждой, что мы до сих пор ими являемся'.
'Даже тогда, когда вы пытались мне навредить?'
'Мой господин, то, что я сотворил, было сделано от беспечности...Я шептал...Я говорил...Я хоть теперь могу отрезать себе язык'.
'Если бы у вас появилась возможность вернуть все назад, вы бы сохранили молчание...Вы не стали бы распространяться об этом вопросе?'
'Мой господин, я даю клятву'.
Наступила тишина, показавшаяся святому отцу растянувшейся на вечность.
Затем король произнес: 'Я верю вам, Стиллингтон. Вы действовали опрометчиво и беспечно, не задумываясь, к чему это способно привести. Надеюсь, снова вы так не поступите?'
'Мой господин, я обещаю вам'.
'Тогда я буду добр к вам, Стиллингтон. Вам придется заплатить штраф, после чего можете наслаждаться свободой'. Эдвард придвинулся к епископу очень близко и, сжав того за плечо, окинул взглядом с высоты своего роста.
'Друг мой, вам станет тяжело, если вы когда-либо поступите так еще раз, но я знаю, этого не случится. Поэтому я отошлю вас на свободу, правда, взяв штраф, который, действительно, взыскать необходимо. Надеюсь, Ваше Святейшество, вы будете хорошо мне служить, также, как до недавнего печального происшествия. Помните, с менее снисходительным повелителем, вы поплатились бы жизнью'.
'Мой господин, вы добры и великодушны, и, как все истинно великие люди, еще и милосердны'.
'Это так. Теперь, вынужден попрощаться в сами, епископ. Можете готовиться к отъезду. Я дам необходимые приказания'.
С такими словами Эдвард удалился.
Он вышел на свежий воздух, улыбаясь. Вопрос улажен. Больше Стиллингтон ничего не натворит. Следует выкинуть данный утомительный инцидент из головы, ибо с ним все решено.
Теперь, если бы ему только удалось перестать думать и о Джордже, Эдвард стал бы абсолютно счастливым человеком.
Зенит.
Глава 9. Смерть в Вестминстере.
Настала чудесная пора. Эдвард мог себя поздравить. Когда он взошел на трон, страна находилась в состоянии хаоса. Эдвард Йорк принес ей благосостояние. Король славился своей твердостью, хотя, в то же время, был удивительно любезен. Его чрезвычайная привлекательность не подводила, выделяя властителя из толпы. Пусть позднее золотая краса юности и поблекла. Эдвард потучнел, но высокий рост помогал скрадывать полноту, и, каким-то образом, приобретенный объем даже сделал его фигуру более впечатляющей. Монарх пользовался уважением подданных, и не важно, какую цену приходилось ему платить, лишь бы удержать их любовь.
Эдвард выглядел, как истинный король, вел себя, как истинный король, и именно этого желало население.
Несомненно, благодаря ему государство достигло чувства самоуважения. У Эдварда была красавица жена. Да, люди ее не жаловали из-за надменности и того, что называли 'низким рождением', но соглашались, - Елизавета - сказочно прекрасна и замечательно выполнила свой долг, создав образцовую семью. Сейчас у них с Эдвардом имелось семь выживших детей. Джордж появился на свет около года назад. Привлекательный король, красавица-королева, полный дом потомства, включая Эдварда принца Уэльского, будущего монарха, что, как все надеялись, случится не скоро и не ранее, чем он превратится в зрелого мужчину, маленького Ричарда герцога Йоркского, недавно вступившего в брак с Анной Моубрей, и крохотного Джорджа в возрасте года. Неудачный выбор имени. Вероятно, будет напоминать о другом Джордже, так загадочно умершем в башне Бауэр лондонского Тауэра. Тем не менее, члены монарших семей испытывают тягу к определенным именам, поэтому, ребенка и нарекли Джорджем.