Горя от нетерпения, Ричард поторопил епископа объясниться, и тот выпалил: 'Мой господин, покойный король не был по-настоящему женат на Елизавете Вудвилл'.
Герцог в изумлении впился в собеседника взглядом.
'Да, мой господин', - продолжал Стиллингтон, - 'это - правда. Я очень хорошо знаю, о чем говорю. Мне лично пришлось прислуживать Его Величеству, когда он давал обеты другой даме. Святая истина, - она ушла в монастырь, но тогда, когда король проходил через брачный обряд с Елизаветой Вудвилл, - данная госпожа еще была жива'.
'Мой господин епископ, вы осознаете, о чем сейчас мне рассказываете?'
'Разумеется, осознаю, мой господин. Я долго размышлял на эту тему. Лишь один раз мне пришлось вспомнить об обсуждаемом эпизоде, да и то с человеком, которого я считал самым непосредственным образом заинтересованном в произошедшем, - с Его Милостью герцогом Кларенсом'.
'Вы рассказали об этом моему брату!' Ричард смотрел на епископа в ужасе. 'Но когда...когда?'
'Точно накануне его смерти'.
Теперь все становилось ясно. События встали ровно на свои места. Стиллингтон попал в Тауэр. Джордж утонул в бочке с мальвазией. Его Милости Кларенсу не оставалось никакого иного выхода, кроме как умереть, владея знанием подобного характера.
Насколько же глубоко Джордж Кларенс был заинтересован в произошедшем тогда, если это значило, что он, а не сын Эдварда, является наследником трона!
И Его Милость герцог Кларенс перешел в мир иной. Эдвард о нем позаботился. Одновременно он приказал взять под стражу Стиллингтона, и епископ неожиданно обнаружил себя запертым в стенах Тауэра.
Но почему Эдвард позволил его освободить? Однако, разве данный поступок для него не типичен? Брат всегда верил в лучшее в каждом человеке. Стремился находиться с людьми в добрых отношениях. Ричард мог представить, как Эдвард говорит Стиллингтону: 'Дайте мне слово, что вы больше никому об этом не расскажете, тогда получите свободу, заплатив обычный штраф'. И епископ пообещал ему молчать, что и делал до текущего момента. Конечно, теперь Стиллингтон от своей клятвы освободился.
Ричард медленно произнес: 'Вы сказали, что мой брат женился...еще до того, как прошел через брачный обряд с нашей королевой'.
'Я сказал это максимально понятно и подчеркнуто, мой господин. Ибо мне лично выпало производить то венчание'.
'У брата было множество возлюбленных...'
'Наша королева относилась к их числу, мой господин'.
'Несомненно, тут оказалась замешана любовь...'
'Нет, нет, мой господин. Той дамой была леди Элеонора Батлер, дочь графа Шрусбери. Когда король увидел ее, она уже являлась вдовой'.
'Кажется у Эдварда имелась склонность к вдовам или чужим женам', - пробормотал Ричард. 'Продолжайте. Дочь старины Тэлбота'.
'Ее мужем был Томас Батлер, наследник лорда Сэдли. Дама оказалась на несколько лет старше нашего короля'.
'И женщин постарше он тоже любил', - прошептал Его Милость Глостер задумчиво.
'Король прошел с ней через брачный обряд. Когда он женился на Елизавете Вудвилл, Элеонора Батлер еще являлась его супругой. Леди удалилась в монастырь, и, как мне удалось узнать, там и умерла в 1468 году'.
'Значит, она умерла после заключения Эдвардом брака с Елизаветой Вудвилл'.
'Именно, мой господин. Вы понимаете, что это значит?'
'Что Елизавета Вудвилл была королевской любовницей, а проживающий теперь в Тауэрском замке принц - незаконнорожденный'.
'Точно так, мой господин'.
'Мой господин епископ, вы поразили меня до глубины души. Прошу вас, ничего и никому об этом не рассказывайте...никому, кто бы перед вами не оказался, вы меня слышите?'
'Мне следует хранить молчание, мой господин, пока я не получу у вас разрешение на открытие правды'.
'Я высоко ценю ваш приход ко мне'.
'Я подумал, что моя тайна таит в себе нечто, должное поведать'.
'Ее следует держать под замком. Мне надо над ней поразмыслить. Решить, как и стоит ли вообще что-то тут предпринимать'.
'Понимаю, мой господин, и даю вам в этом мое слово'.
'Благодарю вас, мой господин епископ. Вы правильно сделали, что рассказали мне'.
Когда Стиллингтон ушел, Ричард всматривался в даль, представляя открывшиеся перед ним горизонты.
Джейн Шор стала счастливее, нежели была раньше, после смерти короля. Для нее было открытием, что она начала искренне заботиться о человеке, которого намеревалась обмануть и на которого в течение долгих лет хранила обиду. Но и Гастингс сильно отличался от самоуверенного молодого человека, пытавшегося похитить Джейн. Госпожа Шор превратилась для него в растянувшееся на годы наваждение, регулярно появляющееся рядом с королем и чарующее своими волшебными свойствами. Отныне Уильям обнаружил, - и добросердечность, и нежный ум и несравненная красота - все это принадлежит ему.
Друзья падали от смеха. Они дразнили Гастингса, называя остепенившимся. Его супруга, Екатерина Невилл, дочь графа Солсбери, уже давно испытывала равнодушие к интрижкам благоверного. У них родились три сына и одна дочь, поэтому союз можно было считать в некотором роде удачным. Ни один из четы не пытался вмешаться в жизнь другого, поэтому сэр Уильям находился к королю ближе, нежели кто-то еще на этом свете. Эдвард даже сказал, - после смерти их следует похоронить бок о бок, добрыми друзьями, какими они являлись в жизни, за исключением случая, когда Вудвиллы старались посеять между ними несогласие. Родственники монарха быстро поняли, что их усилия бесполезны, - даже смерть не сумела бы разлучить эту пару.
Джейн часто говорила с Уильямом о королеве. Она серьезно горевала о ее судьбе. Гастингсу казалось, что любимую мучают угрызения совести. Не нанесла ли Джейн вред Елизавете, забирая у нее мужа? Гастингсу оставалось лишь хохотать. У Эдварда было море возлюбленных. То, что госпожа Шор стала самой из них желанной, никак не могло ущемить Елизавету.
Король находился в Тауэрском замке, и никто, кого бы он не пожелал увидеть, не испытывал помех к их встрече. Хотя в это число не входили матушка Эдварда, его брат и сестры, проживавшие сейчас в убежище Вестминстерского аббатства. Им не препятствовали, однако, то, что могло произойти, покинь близкие монарха укрытие, окутывалось туманом неизвестности.
Эдвард был рад увидеть Уильяма Гастингса. Он знал о его близкой дружбе с отцом, как и о нелюбви к вельможе матушки. Тем не менее, мальчик смутно таил убежденность, - эта антипатия растет из фактов совместных вылазок мужчин, их выпивок и пирушек с женщинами. Вполне понятно. Но все равно, Эдвард не мог ничего противопоставить своему притяжению к нему.
Гастингс обладал тем же типом обаяния, что и покойный король. Он был привлекателен, легок в общении и заставлял юного монарха, крайне в себе неуверенного, чувствовать в своем присутствии совершенное спокойствие. Уильям чрезвычайно отличался от дядюшки Глостера, постоянно серьезного и собранного, внушающего определенный уровень смущения. Эдварда также навестила и госпожа Джейн Шор. Ее не остановили, да и мальчик всегда любил эту даму. Она постоянно проявляла веселость, но, в то же время, видимо, понимала, что Эдвард быстро устает и что, когда у него кровоточат десны и болят зубы, ребенок становится отчасти раздражительным.
Джейн произнесла: 'О, опять старая песня о деснах. Неужели наш король на меня хмурится?'
Она поняла, что Эдвард не хотел выглядеть несчастным, но он не мог ничего с этим поделать, и поддержка Джейн заметно ободрила мальчика.
'Мне бы хотелось увидеть матушку', - заявил Эдвард. 'Я бы желал, дабы она пришла сюда. Почему ей нужно скрываться?'
'Я могу отправиться и встретиться с Ее Величеством в убежище. Я скажу, что вы мечтаете ее увидеть'.
'Правда, Джейн?'
'Разумеется. Ничего не может помешать мне посетить вашу матушку'.
'Я - король. Именно мне следует распоряжаться - кому и куда отправляться'.
'В свое время так и будет'.
'Все полагают, что король - это мой дядюшка Ричард. Еще я хочу, чтобы ко мне пришел мой брат Ричард. Мы могли бы вместе играть, тогда я бы не чувствовал себя так одиноко'.
'Я пойду в убежище и передам им ваши слова', - пообещала Эдварду Джейн.
Позже она рассказала о глубокой печали маленького короля Гастингсу. 'Бедный ребенок, ему не остается ничего, кроме как находиться в Тауэре, ожидая церемонии коронации! Не думаю, что он сильно наслаждается своим саном. Мальчику было бы лучше быть с семьей. Знаю, ты не любишь Вудвиллов, Уильям, но они преданы друг другу'.
Гастингс задумался. Вудвиллов он не любил. Они всегда являлись его противниками, особенно после назначения Эдвардом на должность капитана Кале. Если бы могли, Вудвиллы бы привели бы Уильяма к краху. Гастингс поддержал Его Милость герцога Глостера, потому что тот уверенно противостоял этому клану. Он думал, что станет правой рукой герцога, как был ею при Эдварде. Но появился Бэкингем, - Бэкингем, который никогда и ничего до настоящего времени не предпринимал. Теперь он основательно занял место рядом с Защитником государства, настолько основательно, что остальные резко отодвинулись на задний план.
Гастингс с каждым днем все больше настраивался против Ричарда. Наверное, Джейн тоже приложила к этому руку. Ей Вудвиллы нравились. Она придерживалась забавного убеждения, что имеет по отношению к Елизавете обязательство, ибо увела у нее мужа. Вудвиллы обладали влиянием, пусть лорд Риверс и Ричард Грей сидели в темнице, Томас Дорсет бежал в изгнание, а королева с семьей скрылась в убежище Вестминстерского аббатства.
И тут Гастингсу понемногу становилось ясно, - пусть и с помощью скромной подачи со стороны Джейн, - поддерживая Его Милость герцога Глостера в противоборстве с Вудвиллами, он выдвигал Ричарда вперед. Вероятно, Уильям сумеет и вернуть милорда на второе место, оказав помощь Вудвиллам. Посещения юного короля ярко показали, куда тяготеют симпатии мальчика. Он жаждал быть вместе со своей семьей, всецело доверял родственникам. Вудвиллы воспитали Эдварда в уверенности в их величии и доброжелательности, конечно, ребенок замечательно усвоил преподанные ему уроки. Любой, желающий стать королю другом, должен был войти в дружеский круг Их Милостей Вудвиллов.