— Но как я понял, результаты серьезные?
— Очень серьезные. Они превосходят самые оптимистические ожидания. Кроме того, товарищ Билибин полагает — это только первая ласточка.
— То есть, теперь вы можете передать это «Дальзолоту»?
— Можем. Но это не лучший вариант. Совсем не лучший.
— Почему?
— В тресте предпочитают работать кустарно. Я же, как и товарищ Билибин, полагаю: с играми в духе Джека Лондона надо кончать! Во-первых, Колыма труднодоступна. Там нет дорог, нет нормального порта. Во-вторых, при существующем способе добычи, основная часть золота останется в земле. Грубо говоря, мы снимаем сливки, но молоко-то тоже ценный продукт. Тут нужны иные методы. В третьих, воруют в старательских артелях со страшной силой. А ведь золото, которое уходит за границу, возможно попадает к контрреволюционерам. Семенова-то поймали, так в Пекине Хорват[76] сидит…
Про методы я сказал не зря. По дороге я читал учебник по геологии. И тут, под влиянием новой информации у меня вдруг всплыл слышанный на Колыме в моем мире термин — «съемка торфов». А что это означало? Да то, что верхний слой земли попросту сдирают, ну а потом начинают обрабатывать золотоносный слой с помощью не самых навороченных даже по этим временам технических средств — «грабарки», то есть драги. Варварский метод, конечно, но когда дело идёт о золоте, про экологию никто не вспоминает. Правда, тут, как всегда, имелись сложности. Съемку торфов очень просто осуществить с помощью пары бульдозеров. Как это там у Высоцкого?
На реке ль на озере,
Работал на бульдозере,
Весь в комбинезоне и в пыли.
Вкалывал я до зари.
Знал что черви — козыри.
Из грунта выколачивал рубли.
Дело знакомое, как и бульдозер. Я ведь не совсем интеллигент, в стройотрядах бывал — и с разной техникой управляться умею. Да только в данное время подобных машин не существовало. Вообще[77]. Да и если я попрогрессорствую, то бульдозер хрен доставишь до колымских приисков. Но вот та самая мать имелась. Придется идти по пути Петра Великого. Если нет бульдозеров, то надо нагнать мужиков с лопатами и тачками.
— И что вы предлагаете? — Спросил Товарищ Сталин.
— Нужно дело делать всерьез. Создать трест, который будет заниматься освоением Колымы. Надо строит порт в бухте Нагаево, прокладывать дорогу через водораздел, строить или приобретать пароходы. И, разумеется, вести интенсивную разведку колымского нагорья и добычу золота. Которое и пойдет на строительство. И справиться с этим может только одно ведомство. Тем более, можно решить вопрос с рабочими руками. В нашей петинциарной системе царит полная неразбериха. В лагерях заключенные занимаются невесть чем, большинство производств убыточны.
— То есть, вы предлагаете возродить каторгу?
— Именно. Почему бы преступникам и не поработать для страны. А пропагандистское обеспечение — это уже наша задача.
Сталин задумался, а потом выдал:
— Что же. Ведомство товарища Дзержинского справится с этой задачей. Но ведь полностью силами заключенных это не сделать.
— Разумеется. Но это опять же наша задача. Сейчас много молодых ребят мечтают о подвигах. Вот мы и переориентируем их с романтики мировой революции на романтику освоения безлюдных территорий. А что касается специалистов… Я думаю, трест, сидящий на золоте, найдет возможность им хорошо платить.
— Я подумаю над вашим предложением.
Ну, вот. По сути, я предложил Сталину идею «Дальстроя» в чистом виде. За что буду проклят либеральной общественностью. Но иного выхода просто нет. Тем более, я с кайлом в руках на Колыме точно не окажусь. В случае чего меня даже расстреливать не станут, а организуют что-нибудь типа автокатастрофы.
«Открытие золотых россыпей на Колыме явилось очень важным, но недооцененным событием. Благодаря ему Советы приобрели мощный источник средств, который использовали для наращивания своего могущества. История этого открытия загадочна. Официально считается, что первое крупное месторождение обнаружил геолог Юрий Билибин. Однако не является особой тайной, что инициатива принадлежит Сергею Конькову. Этот человек, никогда не имевший никакого отношения ни к золотодобыче, ни к геологии, не бывавший на Колыме, с поразительной точностью указал место богатейших золотых россыпей. Экспедиция Билибина обнаружила их практически сразу. Любой специалист скажет: такого быть не может.
Это является ещё одним доказательством, что во время своего пребывания в Мексике Коньков приобщился к неким тайным оккультным знанием, сохранившимися от ацтеков. Можно ещё вспомнить, что по инициативе Конькова был создан трест „Дальстрой“ — чудовищная структура, напоминающая империю ацтеков».
Белые троцкисты
Между тем Алексей Никифоров продолжал свою деятельность. Его пригласили в тот же «Русский клуб», только в помещение на втором этаже. Дело происходило на первый взгляд цивильно. В небольшом кабинете за столом сидел мужчина ничем не приметной наружности. Он предложил на выбор: сигареты, сигары, коньяк и кофе. Но вот взгляд у этого господина был нехороший. Алексей почему-то сразу понял: его большие кулаки в случае схватки с этим типом не очень помогут. Ну, вот вы, если не специально тренированы, умеете биться с ядовитой змеей? Вот именно.
Но собеседник проявлял полную доброжелательность.
— Алексей Константинович? Меня зовут Андрей Смолин. Я слышал, что вы придерживаетесь вполне разумных взглядов. И я хочу предложить вам работу.
— И в чем она будет заключаться?
— Писать аналитические статьи. Разумеется, соблюдая нашу политическую линию.
— Но… Я не журналист. И вообще…
Смолин усмехнулся.
— Вы хотите спросить, почему я говорю с вами, а не с профессиональным журналистом? И я вам отвечу. Я в своё время плотно общался с пишущей братией. У них знаете, какая была какая поговорка? «Честный журналист — этот тот, кто продаётся один раз». А вот мы не в состоянии купить журналистов. Если мы привлечем журналиста, то он разнюхает все наши дела, а потом побежит в РОСТА и расскажет всё о нас. Не из симпатий к коммунистам, а потому, что там больше платят. Коньков, надо отдать ему должное, умеет работать. Вот Аверченко вспомните…
Про Аверченко и в самом деле вышел всем скандалам скандал. Аркадий Аверченко, блестящий фельетонист, работавший до революции в журнале «Сатирикон». Его фельетоны читал даже Николай II, который вообще-то к чтению испытывал искреннее отвращение. После всех крутых перемен Аверченко, оказавшись в эмиграции, написал книгу «Дюжина ножей в спину революции». Её оценил сам Ленин. Дескать, вот он, достойный умный враг.[78]
Но вот полгода назад Аверченко выпустил книгу «Болото», в которой со свойственной ему язвительностью описал эмигрантскую среду. Да так, что все «примиренцы» должны отдыхать. И главное, умер в мае этого года. То есть, его книга стала «лебединой песней». А с этим спорить трудно. Ведь не обвинишь покойника, что он «продался ГПУ». На том свете деньги не нужны.
Смолин продолжал:
— Вы достаточно умный человек, а писать статьи, поверьте, не так сложно.
Алексей не стал ломаться, как девушка и дал согласие. После чего его пригласили на следующий день на ещё одну лекцию.
Она происходила тоже на втором этаже «Русского клуба», где, как оказалось имелся ещё один зал. Маленький, мест на двадцать. Которые были заполнены исключительно крепкими парнями. Пускали сюда, кстати, очень сурово. На входе стояли охранники, которые сверялись со списком и с мордой.
Лекцию читал человек с военной выправкой. А тема её была «Радикальные формы воздействия на большевиков».
Лектор Алексея удивил. Он подверг резкой критике как савинковцев, так и иные антибольшевистские структуры.
— Господа, убивать большевистских вождей — это полная глупость.
Алексей отметил, эмигранты обычно говорили «большевицких». Видимо, им казалось, что это уничижительно звучит. Но оратор очень четко выговаривал согласные.
— Ну, вот убили Свердлова. И что? Я скажу больше. Со мной спорили, но я всегда утверждал, что со смертью Ленина ничего не изменится. Так и произошло. Пора понять, что большевики — это не вождистская структура. Сколько не убивай их главарей — будут новые. Но! Большевики сами выкопали себе могилу. Они провозглашали идею мировой революции. Да, это полный бред, но для многих данная идея была привлекательна. А теперь они говорят о победе социализма в одной стране. А если уж точно — то людям внушают: индустриализация — это возможность жить лучше. Так вот, никакой индустриализации быть не должно! Наша задача — экономический террор. Не убивать коммунистических лидеров, а взрывать мосты, заводы и фабрики. И мы останемся анонимными. Никто про нашу деятельность рассказывать не станет. Итог нашей деятельности — это падение производства в СССР и соответствующее недовольство народа.
Читая отчет Алексея, Максим осознал, что ни черта не понимает. Для начала, людям очень не нравится, когда их представления о жизни входят в противоречие с реальностью. А вот тут так было. Максиму очень нравилась теория о «концентрических кругах». То есть, что в политической организации есть внешний круг, сочувствующие, второй круг — «идейные», которые организации помогают, а третий круг — уже настоящие деятели. Может быть и четвертый, боевики, и пятый — вожди.
Но тут выходило, что антисоветские персонажи Алексея сразу пихнули на третий круг. А ведь он-то был для них никто.
Хотя, если подумать… В том, что эмигрантской средой интересуется ГПУ, мало кто сомневался. Значит, уж точно, их агенты в эмигрантской среде имеются. Но СССР — бедная страна. Это все знают. Значит — если чекисты и вербуют агентов среди эмигрантов — то в числе антисоветски настроенных. То есть, с такими людьми общаться опасно. А вот пришедшие со стороны…