— Ты потомственная колдунья Анжелика?
— В чем дело, мальчики? Я никому ничего плохого не делала… — залепетала испуганно прорицательница.
— Заткнись! Так это ты, сука, воду мутишь? Давай рассказывай, где и у какого вокзала ты видела скрипача?
Анжелика покосилась на лежащую перед ней фотографию мужчины во фраке и все поняла.
— Ничего я не видела. Вы меня с кем-то перепутали…
— Заткнись! — зло скривил губы парень. — Ты днем сказала женщине, что ее муж жив. Так?
— Я наврала! — призналась колдунья.
Орлы переглянулись, а парень, медленно наклонившись к ней, зловеще прошептал:
— Ты знаешь, что бывает за такое вранье?
— Я знаю. Простите! Больше не буду, — забормотала по-детски.
— Так я не понял, — произнес парень, поднимая со стола фотографию, — этот скрипач жив или нет?
— Не знаю! — прошептала Анжелика, бледнея.
— Ты же колдунья!
— Нет, я не колдунья. Как на духу вам говорю, что не колдунья.
Парни снова молча переглянулись, и кривой рот их главаря растянулся в усмешке.
— Чего же ты людям голову морочишь да еще такие деньги берешь?
— Я больше не буду…
Парень вытащил из кармана сотовый телефон и протянул ей.
— Звони!
— Кому?
— Клиентке! Скажи ей, что вышла ошибочка. Никакого мужа у Казанского вокзала не видела, денежки возвращаю и выплачиваю компенсацию в таком же размере…
— Но у меня нет ее телефона.
— Она тебя оставляла визитку.
— Я отдала ее журналисту, Леониду Берестову…
Воцарилась жуткая тишина.
— Зачем же ты, сука, чужие визитки раздаешь, тем более журналистам, — произнес сквозь зубы парень и вдруг схватил своей могучей пятерней потомственную колдунью за волосы. — Ты знаешь, что за это бывает?
Слезы брызнули из глаз бедной Анжелики. Парень тяжело вздохнул и произнес:
— Набирай. Диктую!
Анжелика дрожащими руками взяла телефон, набрала продиктованный парнем номер и, услышав голос своей утренней клиентки, жалобным голосом сказала все, что от нее требовали.
— Деньги я вам верну, — произнесла она совсем упавшим голосом.
— В двойном размере, — подсказал парень.
— В двойном размере, — вздохнула она.
Затем обвела орлов заискивающим взглядом и кисло улыбнулась.
— Что? — спросила она в трубку. — Как на духу вам признаюсь, никакого дара у меня нет. Бабка моя, говорят, была колдуньей, а сама я — нет. Да-да! Простите Христа ради! Что? Сверилину не помню. Два года назад? Вообще не помню. Как на духу! Вот крест вам святой! Я многим вообще-то заряжала кошельки. Да? Ну, это случайность…
Весь разговор парни слушали внимательно, не шелохнувшись, не отрывая от нее глаз. Только когда она закончила, главарь позволил себе усмехнуться.
— Ну что, Анжелика Петровна, пора платить по счетам? Тысячу двести вы должны вернуть бедной вдове, четыре нам за вызов и тысячу за то, что вы работали без лицензии. Итого шесть двести. Извольте!
Колдунья растерялась:
— Но у меня нет таких денег!
— Вы берете по шестьсот баксов с клиента и у вас нет денег? — покачал головой главарь. — Рассказывайте! Вы хотите, чтобы мы вам включили счетчик?
— Нет. Я отдам!
— Еще тысячу сверху за вранье.
Анжелика тяжело поднялась с места и зашла за занавеску. В наступившей тишине было слышно, как проскрипела тахта, затем послышался шелест пакета, наконец зашелестели купюры. Всю эту процедуру четверо стриженых слушали не дыша, вытянувшись по стойке «смирно». Наконец Анжелика вышла из-за занавески и дрожащими руками протянула пачку стодолларовых купюр главарю.
— Надеюсь, не фальшивые, — улыбнулся он.
— Обижаешь, начальник, — скривила губы Анжелика.
Парень сунул пачку в карман, стремительно развернулся и пошел на выход. За ним, так и не вымолвив ни слова, дисциплинированно потопала его команда. Когда дверь за архаровцами закрылась, колдунья простонала:
— Козел, ты зачем их пустил?
В конце коридора послышался шорох и тихий стон. Через минуту в дверях, покачиваясь и держась за распухшую челюсть, появился охранник. Глаза его были мутны, на лице кровоподтеки.
— Профессионалы, собаки! — произнес он, прислонившись к косяку. — Вот бы мне с ними… с собаками… Ну что, Анжелика, пора уматывать в деревню.
— Тащи водку, идиот!
Угрюмо допив остатки, Анжелика нарушила молчание:
— Дисциплина, как в римских легионах. С такими ребятами можно далеко пойти.
— И откуда ты все знаешь: «римские легионы», «древние приносили жертвы, чтобы жить в мире»? Ты же в школе на одни трояки училась. Я сейчас думаю знаешь о чем? Хорошо, что Вики не было. Ее бы они точно пустили по кругу.
— Идиот, — прошипела сквозь зубы Анжелика. — Мы полные банкроты, а ты о какой-то Вике…
8
Когда минут через двадцать Маргарита заглянула в комнату, то увидела, что ее гость уже спит. Джинсы и клетчатая рубашка были аккуратно повешены на стул. Рядом с кроватью стояли кеды, и в них были вложены носки. Он лежал на спине, залихватски запрокинув руку под голову. Вторая рука лежала на животе поверх одеяла. Он спал очень тихо, почти не сопя, и поза его была красивой. Это Маргарита отметила сразу, как только вошла в комнату.
Маргарита видела спящих бомжей на лавочках, в углах забегаловок, в метро и просто на тротуарах. Их позы были жалкие, съеженные, сгорбленные. Они всегда лежали на боку, положив одну ладонь под щеку, а второй непременно закрывали солнечное сплетение, словно ожидая удара. Этот, не помнящий своего имени, спал в позе уверенного в себе мужчины, ибо Маргарита читала у Юнга, что уверенные в себе мужчины спят на спине.
Теперь, когда гость был в забытьи, можно было разглядеть его в деталях. Собственно, деталей было не так уж и много: то, что выползло из-под одеяла — голова, обе руки и половина ступни. Голова у него была как голова, простая, спящая, бородатая голова бомжа, а вот руки, теперь наконец отмытые от привокзальной грязи, были белыми, тонкими, с длинными красивыми пальцами, хотя и с черными отметками под ногтями. Маргарита обратила внимание и на его довольно тонкую кожу, под ней просматривался синий ажур кровеносной системы.
Ступня была не вполне отмытой, но если не брать во внимание давно не стриженные, загнутые ногти, то его нога была довольно аккуратной: ровные пальцы, мелкие щиколотки и размер не более сорок второго при росте приблизительно метр восемьдесят.
Скрупулезно рассматривать лицо Маргарита не стала. Спящих нельзя рассматривать пристально. Плохая примета. Отметила только, что напряжение в лице бомжа исчезло. Его лоб разгладился, и пропала глубокомысленная морщина между бровей.
Маргарита на цыпочках вышла из комнаты и посмотрела на часы. Еще не было семи. Светка должна уже вернуться с вокзала. Маргарита унесла телефон из прихожей в спальню и набрала ее номер. Когда позывные гудки оборвались, Маргарита вздохнула свободно.
— Алло! — услышала она Светкин голос.
— Светка, это я. Прости! — произнесла Маргарита полушепотом. — Ты приходила?
— Я-то приходила. Ты куда делась? И почему ты шепчешь?
— Понимаешь, это сразу не объяснишь… Словом, у меня отдыхает один человек. Он не спал три ночи. Я боюсь его разбудить.
— Это мужчина? — спросила Светка.
— Не совсем, — замялась Маргарита. — Как бы тебе объяснить…
— Что значит «не совсем»? — удивилась Светка. — Ты не можешь определить пол? Или он голубой?
— Да нет, пола он мужского. Но это не совсем то, что ты думаешь…
— Ты что, бомжа сняла?
— Как ты догадалась? Можно сказать, бомжа. Понимаешь, это не совсем бомж. Как бы тебе объяснить…
— Ритка, кончай юлить. Ты можешь сказать определенно? — повысила голос Светка. — Не совсем мужчина, не совсем бомж. Я ничего не понимаю!
— Я сама ничего не понимаю. Словом, у меня в комнате спит мужик. Он ничего не помнит. Даже как его зовут.
— Он в дупель, что ли?
— Нет. От него не пахнет.
— Обколотый?
— Да нет, вроде бы не обколотый.
— А ты посмотри на сгибе локтя, там должны быть следы от уколов.
— Сейчас посмотрю, ты подожди, Светка!
Маргарита на цыпочках прокралась в комнату и внимательно осмотрела сгиб локтя закинутой за голову руки. На сгибе было чисто. Осмотреть второй сгиб представляло некоторую сложность. Рука была прижата к животу. Маргарита вернулась к телефону.
— Светка, одна рука чистая, вторую рассмотреть не удалось. Что скажешь?
— Вообще-то наркоманы колют в обе. Значит, говоришь, три дня не спал?
— Да, сейчас спит как убитый.
— Говоришь, ничего не помнит… Ну, это обычное явление, если долго не спишь. Как проснется, все вспомнит. Но я тебе не советую ждать, когда он проснется и что-то вспомнит, вызови милицию, и пусть его заберут.
— А что я им скажу?
— Это уже твои заботы. Ой, звонят! Мои приехали! Я тебе перезвоню! Пока!
Как только Светка бросила трубку, Маргариту охватила тревога. «Действительно, нужно вызвать милицию, — подумала она. — Страшно оставаться с неизвестным мужиком ночью».
Однако никакую милицию она не вызвала. Легла в спальне на кровать и включила телевизор. Шла криминальная хроника: «Пойманы трое азербайджанцев, нигде не работающие и не зарегистрированные. Они врывались в квартиры москвичей в тот момент, когда хозяин открывал квартиру…» Маргарита поежилась. К ней и врываться-то нет никакой необходимости. Сама впустила. «Опергруппой Ленинского района Московской области задержан маньяк-убийца. Он проникал в квартиры одиноких граждан под видом работника РЖЭУ, после чего убивал хозяев и расчленял их в ванной…» Маргарита прикрыла ладонью рот и покачала головой. В данном случае и проникать не надо. Сама привела и в ванной помыла. Надо будет спрятать куда-нибудь все ножи. «Двадцатилетние юноша и девушка выбросились из окна девятого этажа…»
— Ну его к черту! На ночь глядя такое показывать… — прошептала Маргарита и переключила канал.
На другом канале шли новости культуры: «Победителем международного конкурса виртуозов, проходившем в Нью-Йорке, стал российский скрипач Олег Кирсанов. Он исполнил сонату собственного сочинения, за авторство которой был учрежден специальный денежный приз в двести тысяч долларов…»