— А совесть тебя не мучает?
Антония выбрала нужный момент, чтобы спросить. Неимоверно возбужденный ее неожиданной наготой, Росс отмахнулся от вопроса. Как он ни старался, Тесса упорно думала о нем самое плохое, постоянно сомневалась в его мотивах и отказывалась признать даже малейшую возможность того, что его чувства к ней могут быть искренни. Он с таким трудом старался показать ей, что исправился, — никогда раньше он ни одну женщину не осыпал таким вниманием, как ее, — но она так упорно защищала эту свою чертову независимость, что все его старания оказались лишь пустой тратой времени. Он предложил Тессе весь мир, а этот мир оказался ей просто не нужен.
Поэтому Росс постарался убедить себя, что он заслужил немного удовольствия. «И это, — решил он, — очень даже справедливо. К тому же уже давным-давно пора».
— Я в угрызения совести не верю, — сказал он Антонии, приблизился к ней и, едва касаясь, провел пальцами между ее золотистых грудей. — Это все выдумки.
Антонии не терпелось, чтобы Росс поскорее заключил ее в свои объятия, и она спросила:
— Кажется, мы уже много времени потратили зря. Сколько уже прошло, Росс? Месяцев шесть?
Он улыбнулся.
— Тебе лучше знать.
Она, конечно, знала. Пять месяцев и шестнадцать дней, плюс-минус несколько часов. Но поскольку Антония не желала признаваться, с какой тоской она считала эти недели, то просто подняла руки и развязала на нем галстук. Бросив галстук на пол, она занялась пуговицами его белой рубашки.
— Ну? — спросил Росс, так как она не ответила.
— Это было так давно, — сказала Антония, когда расстегнула последнюю пуговицу, — что я почти позабыла, что надо делать.
Затем Росс наконец-то снял рубашку и притянул Антонию к себе. Его темные глаза заблестели страстью, а в плоский упругий живот Антонии уперся эрегированный член. Его руки скользнули по ее плечам, описали контур ее стройной талии и узких, почти как у подростка, бедер. Она задрожала от предвкушения, нащупала пальцами холодную металлическую пряжку ремня. Все ее тело изнывало от страсти.
Через несколько минут, когда Антония обняла его, уложила поверх себя и скрестила ноги у него за спиной, блаженное «ах» вырвалось из груди Росса, и он прошептал:
— Я знал, что в конце концов ты вспомнишь.
Они занимались любовью с отчаянной яростью, усиленной долгими месяцами воздержания. Верный своему слову, Росс не позволил мысли о Тессе беспокоить его. Здесь была та, что желала его физически и не усложняла дело рассуждениями, хорошо это или плохо.
Более того, страсть Антонии к его телу была вдвойне желанна еще и потому, что Росс понимал, что у нее хватит ума не смешивать секс и чувства. Их объединяло здоровое половое влечение и способность доставлять друг другу огромное удовольствие.
«И что, — подумал он, когда Антония села на него сверху, вспоминая еще одну, не так уж прочно забытую позицию, — может быть в этом плохого?»
ГЛАВА 30
— Осталось совсем немного, и ребенок вот-вот появится, — сообщила акушерка, вручая Максу бумажную шапочку и мятый зеленый халат. — Вам придется это надеть, если хотите пройти в родильное отделение.
— Ни за что! — заявил Макс в ужасе. Он сунул халат назад акушерке и замотал головой. — Спасибо, я подожду здесь.
Акушерка, крайне неодобрительно относившаяся к мужчинам, которые с легкостью оплодотворяли своих партнерш, а потом не изъявляли желания присутствовать при чуде рождения, посмотрела на Макса ледяным взглядом.
— Успокойтесь, мистер Монаган. Вам следует подумать о своей бедной жене. Разве вам не кажется, что ей бы хотелось, чтобы вы были рядом, поддерживали ее, помогали ей? Конечно, — добавила она с едва заметным оттенком презрения в голосе, — если вы боитесь упасть в обморок…
— Я не тот мистер Монаган, — утомленно сказал Макс уже во второй раз за этот день. — Я не отец, я просто шофер. И могу вас заверить, что Тесса меньше всего хочет, чтобы я был там и промокал ей лоб.
Молли Ричардсон семнадцать лет работала акушеркой, так что ее уже ничто не удивляло.
— В таком случае, — быстро ответила она, — можете пока побыть в комнате ожидания. Не собирается ли будущий отец вскоре прибыть? — спросила акушерка, поглядев на часики, приколотые над левой грудью. — Боюсь, мы не сможем его дождаться.
— Он сейчас в Лондоне. Он… — Объяснения Макса в этот момент прервались донесшимся из родильного отделения приглушенным криком, за ним последовал короткий, резкий эпитет, не предназначавшийся для юных ушей.
Молли Ричардсон улыбнулась и направилась к двери.
— Мне лучше вернуться. Как я уже сказала, осталось недолго.
…………………………………………..
Когда Холли, сидя дома, подняла трубку и услышала голос Макса, она была вне себя от радости. За две секунды ее воображение успело создать десяток фантазий, в конце каждой из которых была дорога к алтарю, подружки невесты в розовых шелковых платьях с рюшами и вечное блаженство.
— Макс, я очень рада, — выговорила она наконец в таком волнении, что трубка чуть не выскользнула из пальцев. Слава богу, что сегодня она осталась дома, а не пошла шататься по магазинам… хотя, если он хочет сегодня вечером с ней поужинать, то ей все-таки придется быстренько сбегать и найти что-нибудь шикарное из одежды… если то слегка ей узковатое изумрудно-зеленое платье с жестким корсетом и удивительным подолом, украшенным фестонами, еще там, она может его купить и просто в нем не дышать…
— Я подумал, тебе следует знать, что Тесса вот-вот родит, — коротко сообщил Макс. — Сейчас она в родильном отделении, а когда все закончится, ее переведут в послеродовое.
— Тесса рожает? — идиотски переспросила Холли. Слова Макса были так далеки от ее шикарных фантазий, что сразу даже не получалось переварить их смысл. — Мальчика или девочку?
— Ребенок еще не родился, — крикнул Макс, раздраженный ее глупостью. — Боже, не понимаю, почему Росс решил взять тебя на работу!
Уязвленная его жестокими словами, Холли бросила в ответ:
— А может, я хороша в постели?
— Там ты должна быть просто чудесна, — едко произнес Макс, — чтобы компенсировать такую хроническую тупость. Так ты едешь сюда или нет?
«Наконец-то, — подумала Холли, сдерживая слезы. — Вот оно, приглашение, которого она все ждала, ждала так долго».
— Естественно, еду, — обиженно сказала она, утирая слезы и злобно глядя на трубку. — Тесса ведь моя лучшая подруга.
…………………………………………..
Если бы Холли не знала, что это не так, то могла бы заподозрить, что Тесса и Макс очень нравятся друг другу, только не показывают это остальным.
«Как, — недоумевала она, — Макс может быть то такой скотиной, то такой душкой?»
Стоило только в комнату ожидания войти акушерке с сообщением, что Тесса родила симпатичную девочку, Макс превратился из Хайда в Джекила[26], и вот теперь он восхищенно смотрит на сверток в руках Тессы и ведет себя, словно счастливый молодой отец. Боже мой, он даже поцеловал Тессу в щеку и нежно обнял за плечи. Холли утешило только то, что Тесса тоже не верила в происходящее.
— Тебе не надо было здесь оставаться, Макс, — сказала Тесса, взглянув на настенные часы. Было почти восемь тридцать вечера. — Ты провел тут несколько часов, а я знаю, как ты занят.
— Не бери в голову. — Макс пожал плечами, провел пальцем по носику младенца и счастливо заулыбался, когда открылись удивленные темные монагановские глазки. — Посмотрите, какая красавица.
— Так-так, — едко произнесла Тесса. — Но ты уверен, что это ребенок Росса?
У Макса хватило такта изобразить смущение.
— Вообще-то, я никогда в этом не сомневался. Просто немного беспокоился за своего брата.
До этого момента Тесса о Россе и не упоминала. Сейчас она пригладила темные волосики младенца и очень непринужденно спросила:
— Он в отеле?
Макс помотал головой.
— Когда я звонил, он еще не вернулся. Я попросил ему передать. Уверен, брат скоро тут будет.
— Может быть, и нет. Утром мы немного поссорились. Сильно поссорились, — поправилась она. — И теперь он все это пропустил.
— Ну, кто не ссорится, — сказала Холли, чувствуя, как сильно расстроена Тесса, и спеша ей помочь. — Просто неудачное стечение обстоятельств. Да ты ведь и сама не хотела, чтобы Росс присутствовал при родах.
— Ну и ладно. — Тесса пожала плечами и изобразила беспечность, которой на самом деле и в помине не было. Никто не предупреждал ее, что все будет вот так: лавиной нахлынули и боролись друг с другом самые противоречивые чувства, из ниоткуда поднялась волна любви, такая огромная, что Тесса просто не знала, что ей с ней делать. То, что Росса нет рядом, показалось таким трагичным, таким безнадежно грустным, что ей захотелось разрыдаться. Она прижала к себе малышку и склонила голову так, чтобы волосы скрыли лицо.
— Может быть, нам уйти? — спросила Холли, приобняв подругу. — Время посещений через десять минут заканчивается. Раз телефон твой сломан, то мне, наверное, надо заехать к тебе домой и сообщить Доминику. Он наверняка волнуется.
— Если не трудно, — благодарно сказала Тесса. После той единственной ночи, которую Холли и Доминик провели вместе и о которой оба они хранили красноречивое молчание, Холли старалась не заезжать к Тессе, когда знала, что Доминик дома. — И можешь захватить там зубную щетку и пару ночных рубашек? — Тесса грустно улыбнулась. — Когда меня сюда привезли, я была очень легко одета.
— Тебя подвезти? — спросил Макс, обращаясь к Холли. Голос его звучал более дружелюбно, чем весь день до этого.
— Ой, да, пожалуйста. — Может быть, это и будет тот шанс, который так долго не подворачивался, но ждать которого стоило. Холли ослепительно ему улыбнулась, тотчас воспрянув духом.
— Извини, забыл. — Макс постучал пальцем себе по лбу и показал на торчащие из открытой сумочки Холли ключи от машины. — У тебя же здесь машина. Ладно, ты захватишь вещи Тессы, а я поеду в отель. И не волнуйся, — добавил он, обращаясь к Тессе и подмигнув ей, — как только Росс вернется, он придет тебя навестить. Гарантирую. Но не удивляйся, если он заявится в три часа ночи, — ты же знаешь, как эти деловые встречи затягиваются.