Холли опустилась на подушки, немного остыв, но ярость все равно бушевала внутри.
— Она правда смеялась? Но это же такая подлость. Тесса собирается подавать в суд?
— Конечно, нет. Ты же знаешь Тессу, она не станет беспокоиться из-за такой мелочи. Ее, кажется, никогда особо не волновало, что другие о ней думают? — Макс улыбался, когда говорил это, вспоминая тот случай, когда Тесса вылила ему на брюки бутылку довольно неплохого вина.
Холли, однако, его слова не убедили.
— Иногда люди только делают вид, что им все равно, — сказала она, скомкала лист с этой оскорбительной статьей и швырнула его в направлении корзины для бумаг. С годами меткость ее не улучшилась, так что комок упал на широкие поля шляпы, которую она собиралась надеть на завтрашнюю церемонию. — Но в глубине души они все равно задеты. — Эта фраза, по мнению Холли, должна была иметь двоякий смысл: может быть, она заставит Макса подумать и об их отношениях. Пора бы ему уже понять, что она не просто промокашка, готовая бесконечно впитывать в себя обиды.
— Иногда бывает и так, — согласился Макс, который прекрасно понял, на что она намекает. — С другой стороны, — добавил он, так как просто не мог удержаться, чтобы не подразнить Холли, — есть люди, которые счастливы только тогда, когда их обижают.
…………………………………………..
Статья в газете, конечно, обидела Тессу, не могла не обидеть, но она сумела убедить себя в том, что на самом деле это пустяки, и ей неплохо удалось скрыть свои истинные чувства.
Да ей ничего другого не оставалось, кроме как скрывать их, чтобы успокоить гнев своего будущего мужа, который обозвал Сэйди Лабелл всеми существующими на свете грязными словами и грозился вытянуть из нее через суд все когда-либо заработанные деньги до последнего пенни. На то, чтобы его успокоить, ушло довольно много времени, и Тесса была очень рада, когда наконец убедила его поехать в город и купить еще несколько ящиков шампанского.
— Пусть это тебя не беспокоит, — сказала она, поцеловав Росса на дорогу.
— Она — жирная стерва, — произнес Росс, обняв Тессу за плечи, — ну да ладно. К тому же нельзя позволять этой уродине портить нам свадьбу. М-да, — проговорил он, притянул Тессу ближе и провел руками по ее стройной талии, — я бы с большим удовольствием занялся сейчас чем-нибудь другим, а не тащился в город за шампанским. Может быть, немного потренируемся, чтобы знать, что делать завтрашней ночью?
— А может, немного потренировать терпение? — с улыбкой предложила Тесса. — У нас сегодня миллион других дел… и просто нехорошо сдаваться сейчас, когда остались всего сутки.
— Если бы я знал, что ты не одобряешь добрачные половые связи, — проговорил Росс, поцеловав Тессу в шею и вдохнув знакомый восхитительный аромат ее кожи, — я бы женился на тебе еще полгода назад.
— Знаю, что женился бы, — с усмешкой ответила Тесса. — Но вы, кажется, забыли, мистер Монаган, что тогда я вас отвергла.
ГЛАВА 36
Домик был уже почти пуст. Тесса с Оливией на руках стояла посреди гостиной и смотрела на грубо побеленные голые стены: картины были уже сняты. Она улыбнулась при мысли, что почти все дома, когда они пустые, становятся зрительно больше, а этот все равно казался таким же маленьким, как всегда.
Но он ведь был ее домом. Ей нравилось здесь жить.
— А теперь мы поднимаемся вверх по социальной лестнице, — сказала она, обращаясь к Оливии, которую больше занимали попытки отделить пальцы от ноги. — Ты рада?
Оливия издала крик отчаяния. Пальцы были приделаны очень прочно.
— М-да, только Россу так не говори. Когда мы въедем в тот большой новый дом, он захочет, чтобы мы выразили свое восхищение каким-нибудь подходящим способом. А это значит — нельзя срыгивать пищу на все те ковры ручной работы, которыми он так гордится.
На дочь слова никак не подействовали, она по-прежнему занималась этими не желающими отсоединяться пальцами. Тесса положила Оливию в переносную детскую люльку, взглянула на часы и решила, что пора загружать в машину оставшиеся коробки с цветами, книгами и картинами. Ей нужно было вернуться в «Мызу» к двенадцати тридцати, чтобы поблагодарить портниху, которая должна доставить платья для нее и для Холли. Несчастная женщина столько трудилась: три раза перешивала ее платье, так как фигура Тессы постепенно возвращалась к исходному состоянию, и одновременно ей приходилось мириться со сценами, которые закатывала Холли, когда после нескольких дней кутежа из-за тоски по любви она обнаружила, что бедра ее раздались еще дюйма на два.
…………………………………………..
Антония понимала, что села за руль только потому, что не знает, как еще провести время. Она вся дергалась, словно бросивший пить алкоголик, готовый снова сорваться. Было всего одиннадцать тридцать, и Антония не имела понятия, как ей удастся пережить ближайший час, не говоря уж о следующих двух днях. Сколько ни повторяла она себе, что брак Росса — всего лишь временное неудобство, слова эти звучали как-то неубедительно.
Миссис Сеймур-Смит начала паниковать, да еще эта язвительная официантка в «Мызе» — хотя ей наверняка заплатила Тесса, чтобы она сказала то, что сказала. И все равно эта девица вывела Антонию из равновесия: чувство неопределенности стало совершенно невыносимым. Сейчас Антония знала только одно: Росс собирается жениться на той, которая абсолютно ему не подходит… он совершает ужасную ошибку… она просто не может спокойно об этом думать, но занять свой ум чем-нибудь другим ей не удавалось, она была не в состоянии избавиться от этих мыслей, которые все крутились и крутились у нее в голове…
Антония сумела убедить себя, что утром заехала в отель просто для того, чтобы приятно начать день, но сейчас вынуждена была признать, что свернула на узкую улочку, ведущую к домику Тессы, потому, что ее тянуло это сделать, она просто не могла удержаться.
«Это ведь совершенно безобидный поступок», — подумала Антония, притормозив немного, когда из-за холма показалась оранжевая крыша домика. Там сейчас никого нет, и никто не станет свидетелем ее унижения; никто не увидит отвергнутую любовницу Росса Монагана, которая ведет себя как тоскующая по любви школьница.
Когда же Антония заметила, что в домике кто-то есть, сердце ее сделало медленное высокое сальто. Тесса все-таки там, ее светлые волосы блеснули на солнце, когда она загружала какой-то ящик в багажник.
Антония быстро оценила обстановку: деваться некуда; верх у ее машины опущен, так что ее сразу узнают, даже если она пронесется мимо на скорости восемьдесят миль в час[31]; улочка такая узкая, что развернуться здесь невозможно. Антония не знала, на что решиться. И пока она рассуждала сама с собой, расстояние между ней и Тессой постепенно сокращалось. Ситуацией Антония уже не владела. Она не могла предотвратить то, что теперь уже неминуемо. Придется положиться на инстинкт и судьбу.
— Здравствуй, — непринужденно сказала Тесса, когда машина Антонии остановилась у ворот. Они не встречались уже полгода, но Тесса сразу ее узнала, как Антония и ожидала. У Тессы была хорошая память на лица, да и Антония со своими гладкими прямыми темно-русыми волосами и умело подведенными темно-голубыми глазами ничуть не изменилась.
— Привет, — ответила Антония, выключила зажигание и внимательно оглядела Тессу. Без косметики, розовая хлопчатобумажная рубашка, завязанная узлом на талии, белые джинсы «Ливайз», странно знакомые светло-розовые туфельки на низком каблуке…
— Откуда у тебя эти туфли?
В том, чтобы вежливо поговорить, ничего плохого нет, но только у Тессы полно дел. Она подняла коробку с картонами, осторожно поставила ее в багажник — багажник машины Росса — и сказала:
— Из комиссионки.
— Так и думала, — самодовольно произнесла Антония. — Они мои.
Тесса осторожно улыбнулась.
— Точнее, были твоими.
— Но завтра ты выходишь замуж за Росса Монагана, — продолжала Антония. Она закурила и выпустила правильное колечко дыма. — Тебе ведь наверняка нет необходимости покупать подержанную обувь. Он разве о тебе не заботится?
Тесса взглянула на свои ноги.
— Я в состоянии сама покупать себе обувь.
«Росс тоже был моим», — подумала Антония, но не успела ничего сказать, так как из дома послышался детский плач.
— Это Оливия?
Кто же еще это мог быть? Тем не менее Тесса все равно кивнула.
— Я лучше пойду к девочке.
— Не возражаешь, — оживленно сказала Антония, — если я пойду с тобой? Мне хотелось бы на нее посмотреть.
— Послушай, мне очень жаль. — Тесса стояла, уперев руки в бок, и колебалась. — Но ситуация очень странная. Что-то я не пойму, зачем ты вообще сюда приехала.
Антония пожала плечами:
— Да я сама не знаю. Наверное, из любопытства. Но если ты думаешь, что я могу наслать порчу на твоего ребенка… то я уйду.
Тессе сделалось неудобно, и она сказала:
— Я так не думала. Я просто заметила, что все это немного странно. Но если хочешь, то, конечно, можешь посмотреть на Оливию.
Антония улыбнулась:
— Спасибо.
— Ой, какая прелесть! — воскликнула Антония, и взгляд ее подобрел, когда Оливия отчаянно потянулась за ее бусами. — Какая ты счастливая… Только посмотри на эти глазки… Невероятно, как она похожа на Росса!
— Только поменьше, — с улыбкой сказала Тесса.
— Какая ты счастливая, — тихо повторила Антония, отошла к окну и засунула руки в карманы пиджака. Повернувшись к Тессе, она спросила: — Ты думаешь, что будешь счастлива с Россом?
«Ну вот, начинается», — подумала Тесса, которая чего-то в этом роде и ожидала. Подыгрывая Антонии, она сделала вид, что всерьез думает над ее вопросом.
— Да, — ответила она наконец. — Если бы я считала, что это плохо, я бы не выходила за него замуж.
— В прошлом у него была определенная репутация, — сказала Антония, почувствовав, что внутри у нее снова все сжимается от напряжения. Она не собиралась этого говорить, но раз уж она тут, то она просто обязана сказать. Тессе необходимо знать, какой Росс на самом деле, не поставить ее в известность будет нечестно.