– Любимый зал мамы, мы с ней столько раз тут зависали… – протянул Егор. – Смотри, «Три богатыря». А это «Соловей на распутье».
Перед ними висели две картины: на одной три бравых молодца, в центре – Соловей, на другой он же вчитывается в надпись на камне.
– А вон «Богатырский скок», – показал Егор.
На противоположной стороне висела ещё одна картина, изображавшая Соловья верхом на коне.
– Невероятно увлекательно… – закатил глаза Максим.
А брат уже тащил его к следующему полотну. Художник написал поле битвы близ Чернигова, усеянное телами поверженных разбойников. Соловей наступил ногой прямо на грудь Ильи Муромца, с головы которого свалился шлем со знаком солнца.
– Мама считала, что Илью кто-то оболгал, – рассказывал Егор. – И что это он был богатырём, дружил с Добрыней Никитичем и Алешей Поповичем. И вообще, это Илья спас Русь от Соловья, а не наоборот…
– А почему она так считала? – удивился Макс, внезапно заинтересованный.
– Перед смертью мама нашла старинную фреску на раскопках в Муроме, – поделился брат. – На ней было изображено, как князь Владимир пожимает руку Илье… Зачем пожимать руку разбойнику?
– Ты меня спрашиваешь? – захлопал глазами Максим.
– Пойдём, ещё кое-что покажу. Видишь солнце? – Егор подошёл к следующей картине и указал на доспехи Муромца. – Если Илья – разбойник, то почему у него на доспехах княжеский символ?
– Снял, наверное, с какого-нибудь воина, которого грохнул, – пожал плечами Макс и нетерпеливо спросил: – Куда дальше?
Егор хитро улыбнулся:
– На робобои.
– В конкурсе худших братьев ты бы занял первое место, – вздохнул Макс.
– Второе, – парировал Егор. – Первое у тебя.
– Чего? – возмутился младший. – А ну, иди сюда!
Отец братьев, профессор Юрий Киселёв, занимался важными исследованиями. Вот и сейчас он работал в своей современной лаборатории. Киселёв провёл рукой над панелью управления, и в воздухе появилась проекция искусственного сердца. Оно было очень похоже на настоящее, только из металла, а по центру шла светящаяся шкала с делениями.
– Господин Знаменский, мы рады представить вам нашу новую разработку, – сказал профессор. – Это сердце может служить человеку вечно. Внутри него – самая передовая батарея в мире, похожие технологии используются в космических кораблях.
Напротив Киселёва сидели Андрей Знаменский с помощником – Зиновием Карловичем. Последний был сухоньким стариком и опирался на антикварную трость с набалдашником в виде бульдожьей головы.
– А как оно заряжается, Юрий Владимирович? – спросил Знаменский.
– Как в жизни, – пояснил профессор. – Мы двигаемся, сердце работает. С ним мы совершим революцию в медицине, люди с сердечными болезнями смогут нормально жить… Титановая сталь делает его неуязвимым.
Киселёв сделал ещё одно движение рукой. Проекция пропала, а снизу на платформе выехало само стальное сердце, помещённое в колбу. Знаменский с уважением кивнул и наклонился, чтобы получше рассмотреть.
– Стальное сердце… – протянул он. – Я не зря назначил вас главой нашей лаборатории, браво!
Знаменский поднялся со своего места и стал аплодировать.
– Спасибо… – Киселёв замялся. – Андрей Иванович, вы же помните, к вам сегодня мои парни придут…
– Конечно помню. Тимур всё организует. Зиновий Карлович, выясните, чем мы можем ещё помочь? – Знаменский повернулся к помощнику. – Гений не должен ни в чём нуждаться.
– Спасибо вам, – сказал Киселёв.
– Это вам спасибо, – отозвался Знаменский.
Он направился к выходу, а за ним следом двинулся Тимур, глава службы безопасности. Зиновий Карлович придержал Киселёва концом трости:
– Профессор, где мы сможем с вами поговорить?
– В моём кабинете, – растерянно сообщил тот. – Прошу…
Автомобиль Андрея Знаменского летел по загородному шоссе, по обе стороны от которого возвышались мрачные ели. Машина свернула на неприметную просёлочную дорогу, ведущую к огороженной территории. Там за забором-сеткой виднелось что-то бетонное – то ли старое огневое сооружение, то ли руины завода.
Припарковавшись у входа, Знаменский вошёл в полуразрушенное здание, спустился вниз по лестнице и двинулся по подземному коридору. Дойдя до двери бункера, он открыл биометрический замок и оказался в просторной пещере. Посреди неё стоял тот самый огромный дуб, в который ещё столетиями назад был заточён Велес. Корни расходились в разные стороны, и через них идол получал энергию подземного царства.
К дубу была подключена трубка, которая вела к перегонной колбе. Вот на коре выступила маленькая зелёная капля, прошла по трубке и попала в колбу. На столе лежали куски древней фрески, на которой был изображён Муромец, обменивающийся рукопожатием с князем Владимиром.
– Маруся, что с расчётами? – спросил Знаменский.
Кроме него в подземелье никого не было, но в современном мире это и не было нужно.
– С момента последнего тестирования объёмы эликсира сократились на шестьдесят четыре процента, – сообщил голосовой помощник.
Знаменский подошёл к идолу и вгляделся в него. Велес-дерево бесстрастно смотрел в ответ.
– Эликсир иссякнет через двенадцать месяцев, шесть дней, семь часов, тридцать девять минут, пятнадцать секунд, – добавил искусственный интеллект.
– Велес, владыка мой, – обратился к дубу Знаменский. – Твоё сердце почти готово, скоро я смогу тебя оживить! Надеюсь, ты оценишь мою преданность.
– Это плохая идея, – не одобрил помощник. – Велес – древнее божество, ему приносили кровавые жертвы. Согласно легендам, в образе демона он властвовал над миром в тёмные века…
– Всё так, Маруся, всё так, – с кривой улыбкой кивнул Знаменский.
Он взял пневмошприц с жидкостью, добытой из дерева, и сделал себе инъекцию. Его жилы стали наливаться зелёным… Именно так Соловей-Разбойник дожил до наших дней под именем Андрея Знаменского!
Братья Егор и Максим сидели в премиум-ложе Робоарены. Все трибуны были забиты болельщиками. Они кричали, размахивали флажками и баннерами, свистели. Над ареной крутилась заставка с 3D-логотипом турнира «Железные герои».
И вот долгожданная схватка началась. Один грозного вида робот по имени Лихо Одноглазое бросился на другого в образе Жар-Птицы и ударил соперницу огромным топором. Жар-Птица ловко вильнула в сторону. Огромный циклоп промахнулся и стал растерянно озираться. Вдруг металлическая Жар-Птица появилась прямо перед ним, выстрелила огнём из крыльев, и Лихо Одноглазое со страшным грохотом рухнуло на спину.
Егор припал к парапету, азартно крича:
– Давай, птичка! Атакуй!
Жар-Птица мощными железными крыльями практически разделала противника, который даже не мог защититься. Но Лихо всё-таки подловило момент и выпустило из руки топор на цепи. Крылатого робота отбросило в сторону.
– Уходи, уходи! Давай! Хорошо! – голосил Егор.
Жар-Птица, будто вняв его советом, попробовала закрыться крыльями, но правое, повреждённое топором, неожиданно застряло на полпути. Воспользовавшись этим, робот-циклоп пробил брешь в защите соперницы снизу вверх, а затем со всего размаху нанёс решающий удар топором – уже сверху вниз. У Жар-Птицы отлетело крыло, и тут же раздался звуковой сигнал.
– Нажата кнопка пит-стоп, – прокомментировал ведущий. – Но надежды, что птичка расправит крылья, мало!
Трибуны взорвались: кто-то радовался, кто-то, напротив, недовольно свистел. Жар-Птица попыталась встать, но не смогла и снова опустилась на пол. На арену выбежала девушка и жестом показала, что бой окончен.
– Команда «Жар-Птица» останавливает бой. Это техническое поражение. Лихо Одноглазое побеждает и выходит в финал! А далее нас ждёт главная схватка вечера: Соловей против Кощея! – объявил ведущий.
Под насмешливым взглядом брата Егор с досадой ударил по ограждению и перегнулся через парапет ВИП-ложи, наблюдая, как Жар-Птица возвращается в свой бокс под трибуной. Ей помогала капитан команды, симпатичная девушка лет семнадцати, ещё одна – техник – тащила оторванное крыло. Обе были в жёлтых комбинезонах.
– Я знаю, почему Жар-Птица продула! – окликнул их Егор. – Трансмиссия!
Девушка-капитан подняла глаза:
– Что не так с нашей трансмиссией?
– Она ей мешает, – пояснил парень. – Дайте усиление от двигателя сразу на крылья!
– Спасибо, проверим, – задумчиво протянула она.
В разговор внезапно вмешался Максим:
– Совет не бесплатный.
Девушка смерила его оценивающим взглядом.
– А ты наглый.
– А ты красивая, – не растерялся мальчик. – Пойдёшь на свидание?
– С тобой, что ли? – фыркнула капитан «Жар-Птицы».
– Да нет, с братом. – Макс кивнул на растерявшегося Егора.
Девушка перевела взгляд на советчика и сказала:
– Ну, когда у него будет свой робот, тогда и поговорим.
– А у меня будет! – заявил Егор.
– Ну-ну… – хмыкнула капитан и скрылась в боксе вместе с девушкой-техником и Жар-Птицей.
– Меня Егором зовут! – едва успел крикнуть парень ей вслед.
– Девушку я тебе нашёл, – подмигнул брату Макс. – Теперь будешь её по музеям таскать…
В ложе появился Тимур, глава службы безопасности и верный помощник Знаменского. Мужчина позвал ребят за собой:
– Идёмте, господин Знаменский ждёт вас…
Он привёл братьев в техническую зону, и они остановились в дверях.
– Дети профессора Киселёва… – объявил Тимур.
Андрей Знаменский, он же Соловей-Разбойник, стоял на платформе и переодевался в специальный костюм, затягивая ремни. Он обернулся, и парни застыли на месте.
– Здрасьте… Как круто! Я ваш фанат, можно сказать, вырос на «Железных героях»! – восторженно затараторил Егор.
– Это радует. Отец сказал, ты решил сделать своего робота? – поинтересовался Знаменский.
– Ну да, сейчас вот проектирую…
– Молодец.
В это время Максим шагнул поближе к платформе и с любопытством протянул руку к одному из манипуляторов. Тот пришёл в движение, и мальчик дёрнулся в сторону.