— В Третьем рейхе, как и во всей Европе, иная, в отличие от России, ширина железнодорожной колеи, немецкие поезда не пройдут к Волге.
Дьяков знакомился с описью конфискованного и понимал, что докладывать о выполнении приказа рано. Закурил сигарету «Юнгрунд» (табак заменяли пропитанные никотином листья капусты), вспомнил махорку, которую выдавали зекам за выполнение плана рубки леса.
«С радостью нацеплю на грудь медаль, подобную той, которой награждали переживших зиму сорок первого и названную солдатами «Мороженое мясо», имея в виду обмороженные конечности. Медалька поднимет мой авторитет. Следующей наградой будет орден за взятие Сталинграда, хотя не принимал участия в штурме города, но осуществляю соблюдение в нем необходимого порядка… Поговаривают, что днями поступит новое сверхмощное оружие — электрический пулемет с несколькими стволами, делающий в минуту две тысячи выстрелов. Идут слухи и о прилете к нам фюрера, тогда придется забыть о сне, отдыхе, заняться восстановлением гостиницы, вылавливанием для дорогого гостя осетров, чтобы при виде икорки у вождя потекли слюнки».
При сборе одежды полицейские прихватывали тюлевые занавески, гардины, вилки с ложками. Конфискованные флейту и поломанную настольную лампу преподнесли начальнику.
— На кой леший это мне? — удивился Дьяков.
Но полицейские заверили, что дудка станет услаждать слух, а подобную лампу видели в кино на столе у Сталина.
— А что делать с кроличьей женской горжеткой?
Полицейский кашлянул в кулак.
— Одарите ею бабенку, которая станет у вас следить за чистотой.
27
Мюффке слушал очередной отчет о проделанной полицией работе с безразличным выражением на лице, словно доклад его не интересовал. Когда Дьяков умолк, заговорил, растягивая слова, делая между ними паузы:
— За последнюю неделю большая часть транспортируемых к нам вооружения, продовольствия, боеприпасов не доходит до пункта назначения из-за диверсий партизан, подрыва ими путей, составов. Все же поступающие бензин, горюче-смазочные материалы пропадают у нас. Если это не прекратить, танки, автомашины не сдвинутся с места, самолеты не покинут аэродромы.
«Куда он гнет? — подумал Дьяков. — Желает обвинить полицию в бездеятельности, неспособности охранять армейское имущество, попустительстве похитителям?» Мюффке продолжал:
— Необходимо как можно скорее найти, обезвредить преступников, тем самым прекратить утечку дефицитного, даже бесценного топлива.
— Искать похитителей не придется, все они известны, — обрадовал Дьяков. — Прикажите, и схватим их. Но при этом возникнет нежелательный скандал. Последнего Мюффке не ожидал услышать. — Какой скандал? — Воруют и сбывают горожанам топливо наши союзники, нечистые на руку румыны, венгры, итальянцы, в чьих жилах течет зовущая к воровству цыганская кровь. Как изволили верно отметить, сейчас бензин, керосин на вес золота, вот и сливают их из цистерн, продают горожанам для заправки ламп, керосинок.
— Чем покупатели расплачиваются?
— Золотыми крестиками, обручальными кольцами, реже советскими дензнаками, которые продавцы надеются на родине обменять в банках.
Не желая вступать в конфликт с союзниками, Мюффке приказал поручить охрану немцам.
«Принятые меры не исправят положение, — подумал Дьяков. — Воровство не искоренить, им теперь станут заниматься земляки Мюффке».
Присвоение на обысках всего более-менее ценного продолжалось. В станичных церквах, городском храме пропали иконы. Из двух театров растащили реквизит, костюмы. Дворец пионеров лишился красок, кистей, инструментов для моделирования, спортивного инвентаря. Библиотеки остались без альбомов, репродукций, фолиантов — командование армии на все это смотрело сквозь пальцы.
В Драматическом театре имени Горького состоялось торжественное собрание, посвященное взятию Сталинграда, в число приглашенных попал и начальник полиции. После исполнения гимна Третьей империи, короткого доклада Линника (Паулюс остался в ложе) состоялся концерт. Прилетевшая из Берлина певица спела пару песенок и на бис любимую всеми в зале «Лили Марлен», пятеро девиц станцевали канкан, в финале оркестр сыграл «Германия, Германия превыше всего».
Дьяков не смотрел на сцену, он устремлял свой взгляд на Паулюса.
«Болезненно худ… Любящий отец — одного из сыновей-близнецов держит при себе, другой служит в Италии… Жена румынская аристократка, кажется, баронесса… Не имеет опыта командования большим воинским соединением… Гуманно относится к пленным — отменил казнь советских партработников, комиссара…»
После концерта все устремились в буфет. Дьяков осушил стакан шампанского.
«Где раздобыли? Вряд ли доставили из Франции, видимо, крымского разлива», — подумал, смакуя напиток.
Неподалеку Мюффке беседовал с Адамом, увидев начальника полиции, подозвал его. В ответ на приветствие полковник спросил:
— Местный?
— Не совсем, — признался Дьяков. — Учился здесь.
— Где и кого?
— В педагогическом институте на учителя истории и географии.
— Друг хвалил вас за инициативность, верность национал-социализму.
Оберштурмбанфюрер добавил:
— Благодаря ему в городе соблюдается порядок, пресечены саботаж, воровство, у населения изъято оружие, арестованы военнослужащие, работники советских учреждений, лица иудейской и цыганской наций.
Дьяков вытянулся в струнку, прижав руки по швам.
— Рад служить великой Германии, ее фюреру!
Ответ понравился Адаму.
— У вас хорошее произношение.
— Это заслуга учителей. Практиковался в разговорной речи у выходцев из фатерлянда, колонистов, попавших в тюрьмы, лагерь. Пользуюсь любой возможностью для увеличения словарного запаса.
— Помню, как не удалось представить вас командующему. Посодействую встрече.
Адам не забыл про обещание. Дьякова вызвали в штаб на следующий день. После проверки у входа документов главный полицейский прошел в приемную. Встал возле красочного плаката с изображением солдата в каске. Через десять минут услышал:
— Проходите.
Отдернул черный мундир с белой повязкой на рукаве, отворил дверь, увидел Адама, затем склонившегося над столом с крупномасштабной картой Паулюса. Адъютант командующего что-то сказал начальнику, но Дьяков от напряжения прослушал. Стоило Паулюсу поднять голову, обдало холодом. Ставшим чужим голосом произнес приветствие, в ответ Паулюс заговорил, глотая окончания слов:
— Докладывали, что не имеете замечаний, это похвально. Гражданская полиция, в отличие от армейской, справляется со своими обязанностями. — Паулюс пронзил Дьякова острым взглядом и задал странный вопрос: — Что означает ваша фамилия? У русских все фамилии имеют определенный смысл.
Дьяков удовлетворил любопытство генерал-полковника:
— Фамилия происходит от греческого «диакон», как в православном духовенстве именуют прислуживающего в церкви священника.
— Фамилия подходит к прислуживающему рейху. Пригласил, чтобы обрадовать назначением на пост бургомистра Сталинграда со всеми вытекающими из этого правами и обязанностями.
Дьяков вновь вытянулся в струнку.
— Не пожалею сил и жизни для победы над коммунизмом, всемирным еврейством, сталинским игом!
Паулюс положил руку на плечо новоиспеченного бургомистра.
— Надеюсь, под вашим руководством город залечит полученные раны, будет восстановлен жилой фонд, на полную мощность заработают и станут выдавать продукцию заводы, фабрики. Для поднятия духа населения, отдыха военнослужащих откроют кинозалы, театр. Без сомнения, столкнетесь с неизбежными трудностями, но верю, справитесь с ними. Необходимо в наикратчайший срок завершить регистрацию трудоспособного населения для восстановления до наступления холодов энергоснабжения, водопровода.
«Моя догадка, что армия зазимует у Волги оправдалась», — понял Дьяков, и радость от получения повышения пропала.
По изменившемуся выражению лица бургомистра Паулюс догадался, что расстроило русского, и успокоил:
— Обещаю содействовать в ваших делах.
Командующий вернулся к столу с картой, и Дьяков понял, что аудиенция завершена. Попятился к выходу, следом в приемную вышел и поздравил с назначением Адам.
— У немцев есть правило отмечать радостные события под звон бокалов.
Дьяков поспешил с ответом:
— Подобный обычай есть и у русских. Чтобы отметить назначение приглашаю в ресторан.
Адам перебил:
— Благодарите не меня, а обергруппенфюрера, это он порекомендовал сделать вас главой Сталинграда. Ручался, что прекрасно проявите себя — знакомы с обстановкой, имеете опыт в руководстве, доказали верность рейху, будучи славянином, легко найдете общий язык с населением.
— Кто займет в полиции освободившееся кресло начальника?
— Пусть это не беспокоит. Предложите достойного кандидата, прислушаемся к вашему совету.
28
К работе в новой должности Дьяков приступил засучив рукава, желая доказать свой талант руководителя. Забывал про отдых, даже сон, рабочий день порой длился пятнадцать часов. Первым делом решил кадровый вопрос — забрал к себе из полиции наиболее способных, проверенных, на кого можно во всем смело положиться, включил в штат отбывших прежде сроки за растрату фабричных денег и спекуляцию мануфактурой. Для устрашения населения приказал установить на площади Павших Борцов виселицу, срочно отпечатать и распространить в находящихся под контролем немцев Центральном, Зацарицынском и Краснооктябрьском районах грозное предупреждение, за невыполнение каждого пункта обещался расстрел. Потребовал ускорить сбор, вывоз в Германию зерна, скота, фуража. Контролировал сдачу теплой одежды. Осчастливил своим присутствие открытие школы, где с большим опозданием начались занятия в 5—8-х классах, запретил пользоваться учебником истории СССР, дал указание вырвать из хрестоматий родной литературы страницы с произведениями советских писателей, замазать тушью на географических картах название «Союз Советский Социалистических Республик», зачеркнуть названия городов Ленинград, Сталино, Сталинабад, Сталинири, из изучаемых иностранных языков оставить один немецкий. Назначил старост в близлежащие к областному центру поселки.