агерями кажутся санаториями.
Большевики принесли Россию в жертву своим безрассудным теориям о всемирной революции. Вопреки пакту о ненападении сконцентрировали у границ отборные дивизии, но Адольф Гитлер опередил нападение, чтобы решительно и окончательно вместе с капиталистами уничтожить коммунистов. Да погибнет СССР, да живет новая Россия!
Немцы пришли с благими намерениями, кормят 5 миллионов пленных, в то время как комиссары расстреливают раненых немецких солдат, выкалывают им глаза, отрезают уши. Остатки своих войск заставляют защищать «отца народов» Сталина, пролившего больше народной крови, нежели Волга несет воды.
Безжалостный вождь в Кремле издал приказ, по которому расстрелу подлежат оставившие позиции, а командующий Ленинградским фронтом Жуков предписал расстреливать и семьи сдавшихся в плен.
Сталин окружил себя исключительно жидами во главе с демонами: интриганом Лазарем Кагановичем, Львом Мехлисом, Львом ТроцкимБрон-штейном, кавказским евреем Берием, Ярославским-Губельманом и другими, захватившими все руководящие посты в партии. В музыке главенствует еврей Ойстрах, в печати еврей Кольцов-Фридлянд, в литературе евреи Эренбург, Кассиль, Бабель, Мандельштам, Инбер, Барто, Маршак. Карательные органы в руках евреев: Гершеля, Ягоды, Аронова-Соренсона, Бермана, Когана, Слуцкого.
Большевистская пропаганда — радио, газеты беззастенчиво лгут, будто немецкие военнослужащие насилуют женщин, отрезают уши. Мы не сжигаем дома мирных жителей, как по приказу Сталина делают с радушно встретивших армии рейха. Наоборот, немцы эвакуируют жителей на своих машинах из прифронтовой зоны в безопасный тыл. В отличие от советской авиации немецкие самолеты бомбят исключительно военные объекты. Немцы не убивают из-за угла, как партизаны, а открыто борются только на фронтах.
Гражданская власть в лице бургомистра древнего Царицына верит, что жители города и всего края отрекутся навсегда от большевистских извергов, которые бесчеловечно относились к простым людям, делали их своими бессловесными рабами.
Дьяков аккуратно вывел в конце подпись, отдал листы помощнику для отправки в типографию. Собрался отметить выполненную работу возлиянием, но полицейский заставил забыть о выпивке.
— Сам я безбожник, а моя краля, которую присмотрел в городе и частенько навещаю, исправно посещает церковь, особенно по воскресеньям. Пытался убедить, что религия — опиум для народа, Бога нет, но не желает слушать. Нынче голову повязала платком, и у меня возникло сомнение: а не спешит ли к полюбовнику? Надумал проверить и, коль застукаю на измене, накостыляю обоим, чтоб неповадно стало обманывать. Двинулся следом, а как она вошла в церковь, решил поглазеть, отчего народец сюда как мухи на мед слетается. Огляделся — вокруг одно бабье, большинство старухи. Появился поп, ну ругать немцев, называть их разбойниками, антихристами, пожелавшими закабалить русский народ, Гитлера осмелился назвать главным преступником рода человеческого, выродком, кому за творимое гореть в гиенне огненной, вариться в аду в котле. Досталось и творимой бесчинства и жестокость немецкой армии. В конце речи призвал не выходить на работу, не исполнять приказы поработителей, дескать, вскоре явившиеся в Россию с мечом чужеземцы от меча и погибнут, напомнил сказанные Сталиным по радио в начале войны слова: «Враг будет разбит, наше дело правое, победа будет за нами».
Что еще рассказывал полицейский, Дьяков не слушал — сообщение ошарашило. Бургомистр заскрежетал зубами, трехэтажно выругался, приказал немедленно доставить виновного, чтобы примерно наказать — прилюдно вздернуть на пока пустующей на площади виселице. Но задуманное исполнить не удалось — отправленные в церковь полицейские вернулись ни с чем.
— Нет нигде попа. Повсюду искали, но не нашли. Как сквозь землю провалился, никто не знает, куда подевался.
Вскоре стало известно, что священнослужитель вместе с попадьей переправился на левый берег Волги, стал недосягаем для свершения наказания.
30
Из дневника Дьякова
Снова не с кем посоветоваться, высказать наболевшее, сокровенное, что мучает, требует выхода. Впрочем, из предосторожности, самосохранения нельзя никому открыть душу. Посему доверяю размышления, наблюдения, выводы дневнику…Далеко не все в Сталинграде и близлежащих к городу райцентрах, станицах, хуторах безоблачно, как, захлебываясь, вещает на берлинском
радио его главный рупор Геббельс. Во-первых, часть города с рядом сельских районов не подчинены оккупационной власти. В самом Сталинграде удалось захватить, удерживать в своих руках лишь 3ацарицынский и часть Краснооктябрьского районов. В руках противника остаются на севере Спартановка, весь левый берег с Заволжьем, отдельные участки правого…
…Участились невыходы многих горожан на работу. Те же, кто берет в руки лопату, лом, носилки трудятся спустя рукава, из-под палки. Не подгоняй, не стращай карами — разбежались бы по домам, точнее, по землянкам, которые вырыли и заселили, оказавшись после бомбежек без крова…
На окраинах города порой возникают перестрелки, артобстрелы. Противник цепляется за узкую полоску берега, по всему, копит силы, ожидает прибытия подкрепления, чтобы перейти в наступление, вернуть утраченное…
…Необъяснимо — дети, у которых не высохло на губах молоко матерей, кому коммунистическая пропаганда затуманила мозги в пионерских организациях, сделала фанатиками, борются с нами наряду со взрослыми. Одни в глубинке области вступили в партизанские отряды, другие завербованы чекистами, собирают, передают за линию фронта сведения о нашей обороне, расположении батарей, количестве в них стволов, калибре пушек.
…В относительно недалеком от Сталинграда Котельниковском районе довольно продолжительное время партизаны совершали налеты на полицейский участок, даже комендатуру, расквартированную румынскую часть — «мамалыгинцы» (так горе-союзничков прозвали за любовь к кукурузной каше) потеряли шесть солдат. Подожжен сарай с фуражом, похищен пулемет. Бандиты настолько обнаглели, что безбоязненно в ночное время суток явились в райцентр за продуктами, лекарствами и до наступления рассвета возвратились в приютившую их ложбину близ хутора Киселевка.
Патологически трусливые, ленивые союзнички большую часть времени проводят в изготовлении и употреблении самогона. Пришлось немцам срочно укомплектовывать гарнизон своей частью, которая имеет опыт в уничтожении бандитских формирований, называющих себя народными мстителями. В результате Курмоярский партизанский отряд под командованием некого Ломакина взяли в плотное кольцо. Разгорелся бой с применением минометов. На неоднократные предложения сложить оружие и этим сохранить себе жизнь, бандиты ответили яростным огнем, который прекратился лишь с наступлением сумерек. Немцы решили, что все враги погибли, не опасаясь пуль, двинулись к ложбине. Увидели разбитый взрывом пулемет, убитых партизан и собрались отпраздновать победу, как вдруг над бугром с гранатами в обеих руках поднялся мальчишка. Немцы не успели залечь, от взрывов погибли четверо, столько же получили тяжелые ранения. О своих потерях помалкивают, не желают признаться, что гранаты бросил сопливый 14-летний Мишка Романов, которого ровесники дразнили «Дубком». Рассказывают, был щуплым, маленького роста, носил пионерский галстук, быть может, успел вступить в комсомол, не знающие жалости большевики обрекли на смерть почти ребенка…
Специально в день 20-летия Октябрьской революции в глухом придонском хуторе Аверинском — Вербовке Калачевского района расстреляли группу пацанов, трупы сбросили в силосную яму. По причине занятости не присутствовал на казни, из документов узнал, что арестовали 17 мальчишек возрастом от 9 до 13 лет, возмездие не избежали девять. Приговор санкционировал комендант хутора обер-лейтенант Фридрих Гук. О преступлениях детишек поведал присутствовавший на допросах, экзекуции и казни переводчик, его рассказ дополнил староста хутора.
Все виновные учились в Ляпичевской семилетке. В начале войны раздобыли пару винтовок, патроны, научились стрелять. Спасли бежавшего из временного лагеря пленных раненого лейтенанта, выхаживали его. Сочинили, размножили от руки листовку с призывом к землякам не выполнять приказы захватчиков, прятать от них зерно и все съестное. Подожгли склад с горюче-смазочными материалами и еще долго бы вредили, но при попытке украсть у офицера сигареты буквально за руку схватили мальчишку. На допросе с применением ремня, кулаков юный ворошка назвал имена создавших отряд мстителей ровесников. Следует отдать должное детишкам — никто на следствии и казни не пролил ни слезинки[161].
В самом Калаче-на-Дону довольно продолжительное время активно действовали подростки во главе с Иваном Цыгановым. С первых дней войны он просился в армию, но из-за своих малых лет неизменно получал отказ. В отличие от хуторских мальчишек с дружками прошел в школе начальную военную подготовку. Смышленого паренька начальник укрепрайона попросил разузнать, захватили или нет враги небольшой на реке островок. Задание было выполнено, за ним последовали другие. Когда в станицу пришли наши, Цыганов с его командой перерезали провода связи, оставляли на дороге в Ильевку доски с набитыми гвоздями, отчего автомашины прокалывали шины, убили зашедших в лес двух австрийцев. Не сразу стало известно, что неуловимые вредители, убийцы — безусые мальчишки. Вместе с главарем взяли четырех и всех, понятно, расстреляли. Считаю, что совершили непростительную ошибку, следовало в воспитательных и устрашающих целях казнить на глазах у согнанных калачевцев, чтобы впредь никому не стало повадно вредить, тем более убивать освободителей из советской каторги…
…23 декабря в районе Дар-горы Сталинграда, у базара, неподалеку от церкви, не утруждая себя сооружением виселицы, повесили на суку развесистой груши агентов НКВД, военной разведки противников парня Сашу Филиппова, девушку Марию Ускову и неизвестного, не пожелавшего назвать себя и безымянным отправившегося на тот свет. Испытал прежде неведомое, ни с чем другим несравнимое удовольствие от лицезрения, как девушка и двое парней закачались в петлях. Было неоспоримо доказано (арестованные подтвердили обвинения), что неоднократно выполняли задания своего начальства, переходили линию фронта, добывали сведения о нашей оборонительной системе в пригородах Ельшанки, Купоросной балки, уточняли местонахождения минных полей, батарей, численности танков. Будучи местными, прекрасно ориентировались на местности. Филиппову было около 15 лет, невысок, широкоплеч, черноглаз, с упрямым взглядом. Обучался сапожному делу. Окончил 7 классов, без сомнения, комсомолец. Ускова старше, трудилась в гвоздильном цехе лесопильного завода, где получила травму руки. Выследил троих дезертировавший из Красной и поступивший на службу в полицию, за усердие наградили хромовыми сапогами. Захваченных допрашивали несколько дней, точнее, суток. Избивали до полусмерти, не позволяли сомкнуть глаза даже на пару минут, не давали ни капли воды. Со связанными за спинами руками поставили на порожние ящики, накинули, затянули на шеях пе