– Да, я помню. Можешь не продолжать, – Валя затаил дыхание.
– …открыть дверь, если хочешь выбраться из этой передряги. У тебя очень мало времени.
Видимо, Чупакабре тоже напекло голову, если она рассчитывала выманить его наружу такой примитивной ложью.
– Как хочешь. Можешь не отвечать. Я знаю, что ты меня слышишь. Если ты собрался умереть в этой бочке, так оно и будет. Думаю, за шесть часов, что прошли с момента нашего прошлого разговора, ты успел оценить свои перспективы… Короче. Я снимаю замок и ухожу. В твоем распоряжении не больше четверти часа. За это время ты должен покинуть это место и исчезнуть. Советую попробовать спрятаться – вместо того, чтобы сразу бежать. Бежать лучше днем. И не пытайся сесть на поезд. Именно на вокзале тебя будут искать в первую очередь. Людей в городе не осталось. Если ты попадешься кому-либо на глаза, считай, что тебя увидели сорок тысяч человек, рассыпанных по всему городу. Перед дверью я положила шесть тысяч. Это все, что у меня есть. Если повезет, они тебе понадобятся. Удачи.
На землю упал снятый с двери замок. Послышались удаляющиеся шаги.
Валя отодвинул засов и толкнул дверь. Поток прохладного ночного воздуха ударил в лицо. Он едва не захлебнулся им. Правая рука крепко сжала нож, но за дверью никого не было.
– Эй, а ты?
Фигура у шлагбаума повернулась. Даже отсюда было видно, что это была Чупакабра. Но она определенно изменилась. Ее стало меньше, и сквозь нее просвечивала сама женщина.
– Остаюсь. От себя не убежишь, – она отвернулась и пошла дальше.
В тот момент, когда засов, запиравший бочку, упал на землю, злость, недавно победившая страх, сменилась на удовлетворение. Удовлетворение она испытывала совсем недолго – несколько секунд. Потом вернулся страх. Когда мистер Хайд узнает о ее поступке, он накажет ее. И она точно знала, как.
Ей стоило большого труда уйти. Это был смелый мальчик. Она давно наблюдала за ним – с того самого дня, как его мать выпила стакан ржавой воды из-под крана, чтобы запить таблетки. С ним ей было бы не так страшно. Но составить ему компанию означало собственноручно убить, как только вернется мистер Хайд. «А куда это мы собрались, маэстро?» – словно услышав свое имя, отозвался голос в голове.
Она остановилась. Кажется, он давно вернулся, просто тихо сидел, наблюдая за ней. «И главное – откуда? Ты разве не торопилась с концерта домой? Опустошающая усталость после эмоционального взрыва и все такое прочее…» – «Мне надо прилечь и спокойно обо всем подумать». – «Так почему же ты до сих пор не дома? Дай попробую угадать. Ты возвращаешься со стройки. Верно? И чудесное освобождение пацана – следствие твоего визита».
«Ему все известно. Возможно, он уже поймал мальчишку. Возможно, убил. Не слишком ли ты замахнулась, когда решила, что можешь обвести вокруг пальца существо, за два месяца подчинившее себе город?» – она не ответила на свой вопрос и продолжала идти. Хотя теперь пытаться спрятаться было глупо. Движение ради движения. Неизвестно куда – просто вперед. Неподвижный объект уязвимее подвижного. Это она твердо усвоила за последние дни.
«Что ж, выходит, наш маленький творческий коллектив на грани распада? И мне кажется, что один из нас не сможет его пережить. Готовься к смерти!» – последние слова он проорал во весь голос. Стены домов и асфальт перед глазами поплыли и покрылись рябью. Из-под них просвечивал квадрат окна и вид сверху на центральную площадь. Он снова был в ней, а она в нем.
«Эта тварь появиться через две-три минуты», – обрывок чьей-то мысли мелькнул в голове. Она достала телефон и посмотрела на часы. Шесть минут до восхода. Вполне возможно, что солнце убьет ее раньше, чем это сделает мистер Хайд.
К счастью, кодовый замок на двери оказался открытым. Она успела зайти в подъезд, прежде чем первый солнечный луч показался из-за горизонта. Где-то наверху хлопали двери. В лучшем случае им потребуется минут пять на то, чтобы спуститься вниз. Если только они не опередят ее. Она подбежала к дверям лифта и нажала кнопку. Кнопка загорелась красным.
«Решила поиграть? Два часа назад ты без особых причин подписалась под собственным смертным приговором, выкинув десятилетия на ветер, а теперь выторговываешь у судьбы жалкие минуты».
Сквозь шум электромотора она слышала, как кто-то стучал по дверям внизу. Снова успела. Между шестым и седьмым этажами она нажала «Стоп». Разумеется, он доберется до нее. Как только мистер Хайд отключит электричество, она окажется целиком в его распоряжении. Но прежде чем это случится, она хотела бы узнать, что с пацаном.
Среди тысячи изображений, проглядывающих из-под панели с кнопками, она быстро нашла нужное. Знакомая фигура распахнула водительскую дверь припаркованного у обочины автомобиля и нырнула внутрь. Почему он выбрал эту развалюху?
Тело, сквозь которое она наблюдала за мальчишкой, прибавило шаг. В руке человек нес обрезанный кусок водопроводной трубы.
Солнце взошло. Стройка осталась далеко за спиной. По обе стороны дороги стояло много машин, но никак не попадалась нужная. В одном кармане у него был нож, в другом – две купюры, оставленные спасительницей.
Он не бежал и даже не шел – едва плелся по самой середине дороги. События последних дней и особенно последних суток вымотали его. Восприятие притупилось. Возникло чувство отрешенности. Как будто он наблюдал за собой со стороны.
В какой-то момент сзади появился человек. Человек следовал за ним, перебегая из тени в тень. Он двигался быстрее, чем Валя, и скоро должен был его догнать. Эта встреча не могла закончиться ничем хорошим. Но ему было почти все равно.
Смерть больше не казалось страшной. «Ты должен умереть», – он прокручивал слова Чупакабры в голове снова и снова. Пожалуй, если нельзя по-другому, он согласен и на смерть. Но только не слишком мучительную.
Валя потряс головой. Ха-ха-ха. Хотел бы я, чтобы все так легко решалось. Потряс волосами – и город ожил и вернулся к прежней жизни. Еще раз потряс – и навстречу вышла мама и при этом совершенно здоровая – никакого рака. Повторил в третий раз – и воскрес отец. Трох-тибидох-тибидох…
Погрузившись в себя, он чуть не прошел мимо того, что искал. Тонированная красная «копейка» на лысой резине стояла на левой стороне улицы. Он оглянулся. Между ним и преследовавшим его человеком оставалось не больше двухсот шагов. Только бы не было сигнализации.
Валя дважды дернул за ручку – машина не обронила ни звука. Уплотнитель стекла легко поддался. Но у Витьки был крючок из проволоки, который он запускал в щель между дверью и стеклом. Нож в щель не влезал, к тому же Валя понятия не имел, что именно следует поддеть. В ход пошел лежавший у колеса булыжник. Стекло рассыпалось. И снова машина промолчала. Ему определенно везло.
На водительском сиденье валялась засаленная овечья шкура. Он стряхнул с нее осколки стекла, отодвинул кресло назад и сел за руль. Случайный взгляд в зеркало заднего вида заставил его поторопиться. Не больше пятидесяти шагов.
«Поддеваем колечко, вытаскиваем личинку», – это на словах было просто. Стопорное кольцо проворачивалось в пазу и не хотело поддаваться.
– Давай же! Давай!..
Фигура в зеркале заднего вида увеличилась вдвое. В правой руке человек держал то ли кусок арматуры, то ли монтировку. Разглядывать было некогда.
«Только без паники. Ты точно сможешь это сделать, если постараешься».
Выковырнутая личинка повисла на проводах. Он оторвал ее и бросил под ноги. Не жалея пальцев, прижав пальцем провод к лезвию ножа, снял изоляцию. Потекла кровь, и он вытер ее о штаны.
«Красный провод отдельно, остальные в скрутку и заводим». Дважды скрипнула ручка пассажирской двери. За стеклом стояла замотанная в тряпки мумия.
«Ты должен умереть».
Валя перевел взгляд на провода. Осталось только соединить.
Удар! Лобовое стекло покрылось мелкой серебристой паутиной с дырой в центре, из которой торчал острый край гвоздодера. Стартер дважды обернул двигатель. Контакт жег кожу. Еще два оборота. Свободной рукой он дернул подсос – и двигатель взревел.
Стекло рассыпалось. Удар пришелся в боковую стойку, и гвоздодер отскочил, не дойдя до лица всего несколько сантиметров.
«Ты должен умереть».
Мумия легла животом на капот и протянула руку. Сквозь черные стекла солнцезащитных очков он увидел ее злобные желтые глаза.
Валя воткнул первую передачу и бросил сцепление. Машина затряслась, словно подавилась, и тут же рванула вперед, стремительно набирая ход.
– Я сделал тебя почти Богом. И что взамен? Отправляйся в ад, тупая сука!
Кромешная тьма. Чья-то рука схватила ее за плечо. Острый удар в живот и еще один в грудь. Пустой вздох и свист в легких. Окровавленная футболка прилипла к животу. Она выставила ладонь вперед и нащупала лицо нападавшего. Мистер Хайд не забрался в нее. Он отключил свет и проник в кабинку.
В голове играла музыка. «Лунная соната», заключительная часть. Она почувствовала себя мотыльком, покидающим саркофаг куколки. Прежняя личность, построенная на разумном и рациональном, трескалась и рвалась под внутренним натиском выросших крыльев. Звуки срывали с нее коросту прошлых глупых мыслей, а ветер уносил эту труху прочь. Все было лишь сном. И до знакомства с мистером Хайдом и после. Боль отступала. Она чувствовала, как становится все легче и легче.
Эпилог
Если, выйдя на пенсию, вы хотите провести остаток жизни в маленьком провинциальном городке, где никто не будет лезть в душу, а самым большим событием является конкурс домохозяек на лучшую выпечку, то Салемс-Лот отлично для этого подходит.
Вчера она позвонила ему, как только вышла из поезда.
– Теть-Зой, пока не поздно. Пожалуйста, я тебя прошу…
– Все нормально, племяш. Я уже в Сольске. У тебя нет номеров такси? Хотя, подожди… – он услышал, как она прикрыла рукой телефон. – До Фрунзе довезете? И что это будет стоить? А за сто?