другое. На данный момент все эти солженицынские фальшивки, как и его «игра в цифирь», разоблачены отечественными и зарубежными историками.
Следует отметить потуги автора «Архипелага…» на философские размышления. Рассуждая о вопросе побед и поражений на примере Великой Отечественной, он пишет: «… благословенны не победы в войнах, а поражения. Победы нужны правительствам, поражения нужны — народу», поскольку, почему-то считает Солженицын, поражения приводят к освобождению народа, к свободе. Получается, что если бы СССР потерпел поражение, то советский народ обрёл бы свободу? Едва ли Солженицын не понимал, что это была бы «свобода» в немецких концлагерях с уничтожением 30 млн. наиболее активных русских по плану «Ост» и низведением до скотоподобного состояния вне культуры и истории всех остальных. Вот такое благословенное поражение придумал для русских Солженицын.
Что тут скажешь? Литературно-политический власовец. И — подумать только! — опус этого персонажа — «Архипелаг ГУЛАГ» — включён в РФ в школьные программы приказом министра образования и науки А. Фурсенко от 9.09.2009 г. Теперь российские школьники будут изучать историю своей страны по лживой и ненавистнической книге. А мы возмущаемся украинскими властями за их подход к Бандере и Шухевичу, негодуем по поводу сноса памятников советским воинам и военачальникам в странах Восточной Европы: неча на зеркало пенять, коли рожа крива, сами хороши: история Солженицына в РФ красноречиво об этом свидетельствует. Чем отличается подход Солженицына к бандеровцам, зафиксированный в книге, которую стараниями Фурсенко и ему подобных обязаны теперь читать наши дети, от того, что торжествует сейчас на Украине?
Те, кто всерьёз анализировал текст «Архипелага…», отметили бросающийся в глаза факт: повторы, дублирование составляют 40 % текста. В разных главах высказываются взаимоисключающие точки зрения по одним и тем же вопросам (когнитивный диссонанс?), а сам текст стилистически дискретен, т. е. написан не одним человеком. Правда, Солженицын говорил о том, что у него было много — аж 227 — помощников, которые собирали материал. Но собирать материал и писать на его основе текст — разные вещи. И фамилия автора на книге — одна, и «нобелевку» получал один человек.
Повторы, противоречия и стилистическая дискретность свидетельствуют не только о том, что текст писал не один человек, но и о том, что его варганили, склеивали в скоростном режиме, не проверяя стыковки и не сводя к стилистическому однообразию. «Отсюда очевидно, — пишут А. Беляков и О. Матвейчев, — что данная эпопея — плод сотрудничества целого коллектива литературных работников. То есть отдельные части книги писались отдельными людьми, а Солженицын осуществлял механическую сводку этого материала, не сумев или не пожелав его вычитать и устранить бьющие в глаза противоречия и нестыковки».
Не успел и/или не пожелал? Чего ждал? Или чего ждали те, кто помогал? А выстрелил «Архипелагом…» срочно, потому что торопился. И/или торопили? Кто?
Одним из первых, если не самым первым внимание на указанные странности обратил и даже объяснил их эмигрант Николай Успенский, профессор-филолог. В 1971 г. в статье «Загадка Солженицына», опубликованной в Нью-Йорке в газете «Новое русское слово», он писал (прежде всего об «Архипелаге…»): «Произведения Солженицына не написаны одной рукой (подч. мной. — А.Ф.). Они носят на себе следы многих лиц разного писательского склада, разных интеллектуальных уровней и разных специальностей». И вывод: «Архипелаг…» сфабрикован в «литературной мастерской» КГБ.
На первый взгляд такой вывод кажется странным: ведь именно КГБ преследовал, прессовал Солженицына, боролся с ним. Но, как заметил А. В. Островский, как-то очень странно боролся: либо всё время бездарно, либо имитируя борьбу. О том, как КГБ мог действовать против тех, кого начальство считало врагами режима, свидетельствуют гэбэшные акции против так называемых «русских националистов». Тут было всё чётко, без намёка на имитацию. Скрупулёзно проанализировав факты, Островский пришёл к выводу, что уже в 1972 г. «Архипелаг…» был у КГБ, и вся история с Воронянской — это инсценировка; КГБ, как пишет историк, «валял Ваньку» и организовывал, добавлю я, акцию прикрытия базовой операции, а Воронянская в этой акции, как это ни цинично прозвучит (мир спецслужб циничен по определению), была расходным материалом, «пешкой», которой «ферзь» и тяжёлые фигуры готовы были пожертвовать.
Сам Солженицын признаёт, что систематически пользовался закрытыми материалами из спецхрана Ленинской библиотеки. Их якобы обеспечивали ему его поклонники из числа сотрудников библиотеки, причём продолжали это делать даже во второй половине 1960-х годов, когда он оказался «под колпаком».
Я активно работал в спецхране во второй половине 1970-х — первой половине 1980-х годов и свидетельствую: раза два сотрудники, конечно же, могли вынести для кого-то спецхрановские материалы. Однако делать это систематически, тем более для человека, находящегося «под колпаком» КГБ, было невозможно. А значит, всё это не могло делаться без ведома КГБ. И вот уж совсем странный факт: 3 июня 1990 г., когда Солженицыну ещё даже не вернули гражданство, КГБ «путём сожжения» уничтожил все 105 дел оперативной подборки на него[5]. Подчищали оперативные «хвосты»? И отсюда вывод Островского: давление на Солженицына со стороны КГБ, включая арест, — это форма прикрытия «какой-то многообещающей деятельности», многоходовой операции.
Подобного рода гэбэшная игра не ограничивалась только Солженицыным (так «играли», например, с Р. Медведевым, который тоже получал от Конторы некие закрытые материалы для работы) и вообще не ограничивались индивидами, — по сути, почти всё диссидентское движение было в большой степени спецслужбистской игрой. Это русских патриотов, или, как называл их ненавидевший их Андропов, «русистов», КГБ давил беспощадно; с либерально-прозападными диссидентами разговор был другой. Помощник Горбачёва А. С. Черняев, опубликовавший поразительные по откровенности и цинизму воспоминания, откровенно пишет: «Андропов не только придумал диссидентское движение и “раскрутил” его, но и дирижировал им». На пару с западными спецслужбами, — добавлю я, — и неизвестно, кто и кем продирижировал в конечном счёте.
Я ни в коем случае не считаю Андропова «засланным казачком», сознательно ослаблявшим СССР, как это полагают некоторые неистовые «ультрапатриоты». Андропов, действительно, нанёс большой вред и СССР, и КГБ, однако все его действия обусловлены тем, как он понимал, во-первых, свои собственные карьерные интересы; во-вторых, интересы своего ведомства; в-третьих, интересы СССР, природу последнего и перспективы социализма. А понимание это было, увы, не вполне адекватным — мягко говоря. Да и команда советников, подобранная Андроповым и унаследованная Горбачёвым, не была ни шибко интеллектуальной, ни по-настоящему патриотичной — циничные фигокарманники.
Что бы ни писали об образованности, начитанности, уме и т. п. Андропова его клевреты, все эти арбатово-бовино-бурлацкие, четвёртый генсек был достаточно ограниченным, не очень образованным, а самое главное — избыточно осторожным человеком. Отсюда — результаты правления, которые, не исключено, могли быть хуже, проживи он подольше. Впрочем, куда уж хуже, ведь сказал же в конце перестройки его (да и Суслова тоже) выдвиженец Горбачёв: «Внуков жалко».
Отдельный, очень важный и проясняющий многое как в солженицынской затее, с одной стороны, так и в советской и мировой политике того времени — с другой, вопрос — время публикации «Архипелага…», выбранный для этого момент. Сам Солженицын так писал о своих планах по поводу «Архипелага…»: «…дам одновременный и страшный залп» между 1972 и 1975 г… Сместилось к первой цифре — к самому началу 1970-х. «“Архипелаг ГУЛАГ” — книга страстная, — написал В. Войнович, — появилась в такой момент и в таких обстоятельствах, когда миллионы людей оказались готовы её прочесть, принять и поверить в то, что в ней говорилось»[6]. Насчёт миллионов Войнович, пожалуй, переборщил, несколько сотен тысяч — да, но и это немало. А вот в чём он прав, так это в том, что момент публикации книги был выбран очень точно. Забегая вперёд, отмечу: его, по-видимому, определили «плаще-кинжальные коллеги-контрагенты» по обе стороны «железного занавеса», который железным — ещё один антисоветский миф, — конечно же, никогда не был. Каждая из сторон решала свои задачи, но результирующая парадоксальным образом совпала.
Рубеж 1960-1970-х годов — что это было за время в СССР и в мире?
В мире и в СССР развивались в этот период противоречивые тенденции, которые, переплетаясь, создавали гремучую смесь. В СССР определённая часть номенклатуры — брежневская команда — считала, что на XX съезде Хрущёв перегнул палку по отношению к Сталину, и необходима определённая реабилитация последнего. В то же время и в номенклатуре, и в КГБ были силы, которые полагали необходимым продолжать курс десталинизации и не допустить хотя бы даже частичной реабилитации Сталина. В основном то были «птенцы гнезда» О. Куусинена, из которого, помимо прочих, вылетел, а точнее, был вброшен в Большую Власть и Ю. В. Андропов.
В мире, с одной стороны, ввиду ослабления США, наметилась готовность определённых кругов Запада к диалогу с СССР, к политике разрядки международной напряжённости («детанта»), улучшения американо-советских отношений, по крайней мере на время — в кратко- и среднесрочной перспективе, пока США не встанут на ноги. С другой стороны, далеко не все на Западе были рады детанту. К тому же именно на рубеже 1960-1970-х годов правящие круги Запада, его закрытые наднациональные структуры мирового согласования и управления начали готовиться к перехвату исторической инициативы у Советского Союза, что и произошло в середине 1970-х годов.
Таким образом, если брать международный уровень, то «Архипелаг…» появился в момент улучшения отношений (детанта) между СССР и США, чему в немалой степени сопротивлялись определённые круги по обе стороны мировых «баррикад». Что касается советской «сцены», то здесь одной из линий противостояния была так называемая «десталинизация», но это — фасад; в реальности речь шла о векторе дальнейшего развития СССР и мировой соцсистемы — либо по пути совершенствования государственного планирования, реального (а не на словах из речей генсека и его идеологической обслуги) развития социализма, либо его «модификации» на основе рыночных реформ.