Джеймс (32 года): история «кошмарной» спины
Хронические боли в пояснице так же типичны для американцев, как их традиционное блюдо – яблочный пирог. Они настолько часто встречаются, что их очень легко предсказать. Никто не удивляется их появлению. То, что медики называют «поясничным болевым синдромом», так же типично для Великобритании, как и то, что англичане употребляют говядину. Поясничные боли встречаются в Германии с такой же частотой, с какой немцы пьют пиво, а во Франции так же часто, как местные жители едят излюбленный мягкий сыр бри. Они так же обычны для Японии, как саке, или для Австралии, как приправа Веджемайт. Хронические боли в нижней части спины характерны для жителей индустриальных стран. Согласно исследованиям, они наблюдаются примерно у 3/4 населения этих стран в возрасте старше 45 лет. Британский врач Уилфред Барлоу пришел к выводу, что больше половины взрослых жителей Англии страдают от люмбалгии и ишиалгии.[4]
Существует прямая связь между хроническими болями в пояснице и напряженными или выматывающими ситуациями. Они даже стали частью современного фольклора. Быть продавцом или менеджером, иметь дело с определенными нормами, жесткими сроками или плановыми целями – все это связано с большим риском появления хронических болей. Все эти виды деятельности весьма характерны для современного мира бизнеса. Разрушительные явления происходят в нашем теле, даже если мы не занимаемся физическим трудом.
Джеймс заболел в то время, когда работал техником в телевизионной студии. Он занимал эту должность более 10 лет. После того как ему перевалило за 25, он стал временами ощущать приступы резкой боли в пояснице. Но эти боли, как правило, проходили самопроизвольно. К 29 годам боли стали возникать чаще. Они появлялись всегда в то время, когда он просыпался, и продолжались до тех пор, пока он не начинал свою утреннюю активную работу.
Когда Джеймсу стукнуло 30, эти утренние боли стали хроническими и неизменно усиливались днем. Джеймс ощущал боли не только в пояснице, но и часто в задней части таза. Ему стало тяжело ходить пешком на большие расстояния, шаги стали короткими, он начал быстро уставать. Его способность наклоняться вперёд и дотягиваться до панели управления в студии стала ограниченной, а движения медленными. Он уже с трудом работал и в своем саду по субботам, после чего по воскресеньям он практически превращался в калеку. Два раза – во время запуска газонокосилки и во время работы лопатой – боли в спине достигли такой силы, что он вынужден был лежать в постели целую неделю.
Для Джеймса это был настоящий кошмар. До сих пор он был совершенно здоров во всех других отношениях, имел атлетическое телосложение, вел активный образ жизни, систематически бегал трусцой. В свои 32 года он выглядел и ощущал себя молодым. Однако в последнее время ему казалось, что его тело «разваливается». Ничего не помогало. Если он отдыхал и принимал обезболивающие средства, то боли уменьшались, но через несколько дней они возобновлялись. Больше всего ему помогали еженедельные посещения мануального терапевта, которому удавалось немедленно снять боли. Однако через день или два они неизменно возвращались.
Лечивший Джеймса врач, ознакомившись с рентгеновскими снимками, сказал, что межпозвоночные диски стали слабыми и что они начинают выпячиваться, потому что уменьшилось расстояние между поясничными позвонками сзади. Врач назвал это «дегенерацией дисков». Он показал Джеймсу рентгенограммы. На них было видно, что поясничные позвонки отклонились назад и это привело к увеличению прогиба позвоночника. Задние края позвонков как бы вдавливались в диски, которые, в свою очередь, выпячивались наружу.
Врач сказал, что если диски ослабнут еще больше, это приведет к грыже или даже разрыву. Тогда единственным выходом было бы хирургическое вмешательство, чтобы удалить выступающую часть ткани диска или же полностью скрепить друг с другом смежные позвонки. При этом врач не обещал Джеймсу стопроцентного выздоровления. Он лишь сказал, что операция предотвратит надвигающийся паралич.
Когда я впервые встретился с Джеймсом, он был в отчаянии. Но уже через две недели он не чувствовал боли и ощущал лишь некоторую скованность, которая быстро исчезла как в спине, так и в других частях туловища. Через шесть недель он, впервые за пять лет, стал вновь бегать трусцой.
Так что же произошло со спиной Джеймса? Действительно ли напряженная работа вызвала разрушение дисков и деформацию костей? Нет, конечно же, нет. Но длительный стресс может привести к нарастающему сокращению мышц, расположенных вдоль позвоночника, которые проходят вертикально с каждой его стороны и крепятся к верхней части крестца. Именно это послужило причиной хронической скованности и болей в спине.
Когда Джеймс рассказал мне о своей проблеме, я сделал две простые вещи: ощупал и осмотрел его. Пальпация (ощупывание тела больного) сейчас почти забыта в медицинской практике. Зачем ощупывать пациента, если можно увидеть его насквозь при помощи рентгеновских лучей? Однако рентгеновские лучи не показывают мягкие ткани, например мышцы. Когда я ощупал околопозвоночные мышцы Джеймса, то почувствовал, что они вовсе не мягкие. Они были сильно сокращены и напряжены, как два кабеля. А когда я посмотрел на него сбоку, то увидел, что его поясница чрезмерно прогнута (рис. 4).
Рис. 4. Осанка Джеймса
Точно такой же прогиб видел и врач на рентгеновском снимке. Нижние позвонки находятся в положении крайнего лордоза, уподобляясь натянутому луку. Но так как рентгеновские лучи не показывают сокращение мышц, то врач не увидел, что именно мышцы, как тетива, натягивают позвоночник и заставляют его изогнуться наподобие лука. Причиной деформации позвоночника Джеймса оказалось хроническое сокращение околопозвоночных мышц (возможно, на 50 %), которое сохранялось круглые сутки. Исследования показали, что это перенапряжение мышц сохранялось даже во время сна.[5] Поэтому совершенно не удивительно, что Джеймс, как и другие люди с подобной проблемой, просыпался по утрам с болью.
Огромное напряжение этих околопозвоночных мышц постепенно изогнуло позвоночник Джеймса. Задние края позвонков при этом давили на диски, заставляя их слегка выпирать. А рентгеновские снимки создавали ложное впечатление о том, что позвонки, как кучка кирпичей, падают из-за недостаточной опоры (рис. 5).
Однако надо помнить, что речь идет не об абстрактных геометрических фигурах, а о части костно-мышечной системы, которой управляет головной мозг, и сам подверженный различным стрессам. Принимая это во внимание, мы можем увидеть на рентгеновском снимке нечто совсем иное: не механические факторы, а хроническое мышечное натяжение, усиленное стрессами, вызвало чрезмерный прогиб позвоночника (рис. 5б). Источником болей в спине у Джеймса оказалась сенсомоторная амнезия – проблема, которая брала начало в его головном мозге.
Рис. 5. Задние края тел позвонков сближены (иллюзия «падающих кирпичей») (а); прогиб позвоночника вызван избыточным натяжением мышц (б).
Если мы будем считать Джеймса мыслящим человеком, обладающим мозгом, функции которого нарушены, то поймем, что он может сознательно выбрать путь к изменению нарушенных функций и к их восстановлению. Если же мы будем рассматривать его как безмозглую механическую куклу с нарушением структуры позвонков, то увидим безнадёжную медицинскую ситуацию, которая будет требовать вмешательства извне для ремонта позвоночника этой куклы. К сожалению, именно с таких позиций подошел к проблеме врач, рекомендовавший хирургическое вмешательство, но не гарантировавший ее успеха.
Я считал, что Джеймс – нормально мыслящий человек, который способен вновь научиться ощущать и контролировать перенапряжённые мышцы поясницы. Я уложил его на специальную кушетку, для того чтобы его головной мозг немного «отдохнул» от необходимости постоянно и привычно посылать в мышцы импульсы для поддержания тела в вертикальном положении. Я помог ему почувствовать движения таза и нижней части позвоночника в области поясницы.
Когда он начал ощущать эти движения, то сказал мне также, что впервые за много лет чувствует, как сокращаются мышцы в нижней части спины. «Я начинаю ощущать, что у меня там, – сказал он. – Раньше я ничего не чувствовал в этой области, кроме болей».
Когда у него восстановилась обратная связь между головным мозгом и мышцами, я предложил ему начать осторожно двигать те части спины, которые он вновь стал ощущать. Мы проработали спину вдоль всего позвоночника. Джеймс старался почувствовать, а затем слегка сократить мышцы, которые ранее были сокращены непроизвольно. Околопозвоночные мышцы при помощи этих упражнений становились все более и более мягкими. Чрезмерный прогиб поясницы стал уменьшаться. Я попросил его ощупывать мышцы спины руками. Таким образом, он добавил осязательные ощущения к тем, которые головной мозг получал о смягчении мышц непосредственно от них самих.
После того как чувствительные и двигательные функции восстановились в достаточной мере, я обучил Джеймса простому соматическому упражнению, которое он мог выполнять вечером перед сном и утром, после того как проснулся. В это время активность головного мозга несколько замедлена и научение осуществляется легче.[6]
Джеймс выполнял эти короткие упражнения соматического контроля в течение недели. Когда он, улыбаясь, явился ко мне во второй раз, я понял, что сенсомоторная амнезия постепенно отступает. Он больше не чувствовал острые боли и двигался свободнее и увереннее. После дальнейшего анализа движений его спины и туловища в положении лежа на столе, я научил его более сложному соматическому упражнению, которое он выполнял на протяжении всей следующей недели, вновь обучаясь контролировать свои ощущения и движения.
Когда я увидел Джеймса в очередной раз, он сказал мне, что не чувствует ни малейшей боли. Теперь он не жаловался на боль, а хотел, чтобы его туловище стало более гибким. Это дало мне понять, что он «прошёл сквозь зеркало на другую сторону». Он больше не был сосредоточен на избавлении от боли, его сейчас больше интересовало увеличение гибкости, что означало возвращение его чувствительно-двигательного контроля. Я понял, что скоро он перестанет быть моим клиентом, и я поздравил Джеймса с этим. На третьей встрече мы выяснили, что улучшение контроля над центральными мышцами туловища позволило раскрепостить движения плечевых и тазобедренных суставов. Я обучил его сложному комплексу скоординированных движений туловища, рук и ног. Затем я попрощался с ним как с клиентом.
Спустя несколько лет я встретил Джеймса и спросил, как он себя чувствует. Он сказал, что все в порядке. По утрам он по-прежнему выполняет соматические упражнения, которым я его обучил. Он до тех пор не почувствовал себя нормально, пока не напомнил сам себе, насколько это хорошо – ощущать мышцы удлиненными и расслабленными. Проснувшись утром, он потягивается, как кошка, и только после этого идет на работу. Несколько раз в неделю он бегает по утрам. Нагрузка на телестудии осталась прежней, но сам Джеймс изменился. Он научился смягчать реакцию на стрессы и получал удовольствие от работы. «Вы были правы, – сказал Джеймс. – Оказывается, возможно, чтоб и волки были сыты, и овцы целы».
Хроническое мышечное напряжение
Джеймсу повезло. Проблема была своевременно распознана, и излишнее напряжение мышц снято. Он испытывал боли лишь на протяжении нескольких лет. Мы могли помочь ему, если бы он пришел и позже, но к тому времени он прожил бы с болями 20–30 лет. У меня бывали клиенты, которые чувствовали боли в той или иной части тела на протяжении 40 лет. У них всегда также диагностировалось хроническое напряжение мышц в зоне боли. Постоянная боль и хроническое напряжение мышц обычно взаимосвязаны. Однако их можно предотвратить еще до возникновения.
Мышцы предназначены для выполнения определённой функции – сокращения или укорачивания. Сокращение происходит, когда мышцы получают электрохимический сигнал из центральной нервной системы. Когда сигнал прерывается, останавливается сокращение и мышцы расслабляются, достигая прежней длины. Для того чтобы расслабить и удлинить мышцу, затраты энергии не требуется, она нужна только для сокращения и укорочения мышцы. Когда мы произвольно сокращаем мышцу, а затем расслабляем ее, мышца должна стать почти полностью мягкой. В расслабленной мышце совершенно отсутствует электрическая активность. Полностью произвольно управлять мышцей означает обладать способностью сокращать и расслаблять ее в полной мере.
Многие люди сокращают мышцы спины, плеч и бедер, для того чтобы осуществлять различные движения. Но по окончании выполнения движения они не в состоянии произвольно расслабить мышцы и добиться их возвращения к первоначальной, естественной длине. Вместо того чтобы степень сокращения и потребление энергии уменьшились до нуля, мышцы у таких людей остаются сокращенными на 10–20 %, а иногда и на 40 %. Как бы такие люди ни старались, им не удается добиться полного расслабления мышц. Их мышцы продолжают работать и потреблять энергию.
Все мышцы обладают тонусом, т. е. естественной эластичностью или способностью растягиваться и сокращаться в ответ на стимулы. В фазе отдыха тонус равен нулю, т. е. если мы в полной мере управляем мышцами, то можем достичь нулевого мышечного тонуса – полного расслабления. Но если мы потеряли способность произвольно управлять мышцей, тонус может возрасти до 10, 20 и даже до 40 %. Это и есть хроническое напряжение мышц.
Если тонус достигает 10 %, то мышцы всегда ощущаются усталыми и плотными. Если тонус достигает 20 %, то мышцы будут ощущаться уставшими, твёрдыми и будут болеть. Если тонус достигает 40 %, то мышцы становятся жёсткими и наряду с чувством усталости в них возникает сильная боль. Люди с хроническим напряжением мышц часто испытывают ощущение мышечной «слабости», т. к. они не могут свободно двигаться. Некоторые врачи в таких случаях говорят, что их мышцы ослабли. Однако на самом деле мышцы у них остаются довольно сильными. Они просто уставшие и перегруженные из-за постоянного сокращения. Если мы просто пощупаем мышцы, то убедимся в том, что они очень твердые. Это верный признак постоянного сокращения. Хронически сокращенная мышца подобна мотору, который невозможно выключить. Она продолжает работать и сжигать энергию.
Вот почему мышцы с высоким тонусом всегда болезненны. Гликоген, который накапливается в мышцах, давая энергию для сокращения, постоянно расходуется. Сжигание гликогена ведет к сокращению мышц, а затем он превращается в молочную кислоту. При постоянном сокращении молочная кислота накапливается. И чем больше ее накапливается, тем сильнее раздражаются чувствительные клетки мышц. Увеличение содержания молочной кислоты на 10 % вызывает чувство усталости. Постоянное 40-процентное увеличенное накопление молочной кислоты настолько повышает кислотность в области нервных окончаний, воспринимающих боль, что поток крови не справляется с её удалением, что приводит к ощущению непрерывной боли в мышцах.
Хронические боли и болезненность в мышцах часто встречаются у людей после 25 лет. Эти симптомы могут существовать годами; бывает, что их сложно заметить, но иногда они становятся невыносимыми, особенно после перенесенного стресса. Пожилые люди на протяжении своей жизни успевают получить большое количество травм и перенести много стрессов. Поэтому у них наблюдается более высокий мышечный тонус, а также скованность движений и нарушение осанки. Из-за постоянного накопления молочной кислоты напряженные, зажатые мышцы становятся источником хронических болей.
Скованность мышц, ограниченность движений, усталость, нарушение осанки и хроническая боль в мышцах ошибочно считаются атрибутами старости. Это несуществующая болезнь, которая предположительно ведет к угасанию физиологических функций, постоянной усталости, слабости и считается «необратимой». На самом же деле возраст не имеет к данным симптомам никакого отношения. Эти явления возникают в результате «накопления» физиологических реакций на стрессы и травмы. Обычно требуются годы, чтобы «накопилось» достаточное количество стрессов и травматических воздействий, способных вызвать такое нездоровое хроническое напряжение мышц. Однако такой повышенный тонус может появиться и у молодых людей, если детство и подростковый период были достаточно травматичны. Я видел много двадцатилетних и тридцатилетних с таким мышечным напряжением и такими жалобами, как будто им было семьдесят! И в каждом из случаев у этих молодых людей в биографии отмечались такие события, как детские болезни в раннем возрасте, хирургические вмешательства, болезненный распад семьи, тяжелая социально-политическая ситуация, например война, и т. п.
Обычно мышечное напряжение повышается в старшем возрасте. В этом нет никакого сомнения. Однако это происходит не из-за таинственного возрастного фактора, а из-за накопления явных стрессовых и травматических воздействий. И чем дольше человек живет, тем больше шансов, что он будет попадать в стрессовые и травматические ситуации. У некоторых людей это происходит рано и ярко выражено. Другим выпадает возможность избегать стрессов и травм, и они сохраняют такую живость и гибкость в 70 лет, как будто бы им 25. Я надеюсь, что лучшее понимание механизмов сенсомоторной амнезии приведет к увеличению количества таких людей.
Если мы вспомним, что в человеческом организме имеется почти 800 мышц и что все они содержат много чувствительных нервных клеток, то сможем понять, почему наше хорошее самочувствие зависит от сенсорной информации, лежащей в основе обратной связи между мышцами и головным мозгом.
Люди с высоким мышечным тонусом чувствуют себя плохо. Иногда они теряют надежду на восстановление. Сотни клиентов говорили мне: «Я чувствую себя таким старым!» Они имели в виду свой высокий мышечный тонус, считая его необратимым.
Но реакцию мышц на стресс можно одолеть. Можно чувствовать себя молодым в любом возрасте. На практике это выражается в низком мышечном тонусе, не требующем больших затрат энергии при сокращении, ощущении комфорта и умении управлять своими мышцами. Основная соматическая цель всей нашей жизни – как можно эффективнее уметь управлять собой, все лучше учиться тому, как «плавать» в море жизненных стрессов и травм, уподобляясь поплавку, который всегда остается на гребне волн.