— Я видела вас прежде, — произнесла она без тени страха. — Вы ведь друг мистера Грея?
— О да, мы старые приятели, — ответил он и улыбнулся так, как Брут улыбался Цезарю. Ну, в тот самый день.
Мина рассеянно запустила пальцы в бороду. Ей так до конца и не удалось избавиться от детской привычки перебирать растительность на лице.
— Что происходит?
Миссис Мопсли повернулась к ней.
— Пожалуйста, — ласково попросила она. — Ступай.
— Да скажите же, что случилось? — потребовала Мина, кляня себя за излишне жалобный тон.
— Боюсь, дурные новости, — мягко произнес бледный джентльмен. — Вы перестали быть полезны.
Мопсли испустила странный, нехарактерный для нее всхлипывающий звук.
— Я решил прикрыть ваше заведение. Страшно жаль. Но необходимость…
Мина посмотрела на хозяйку, надеясь услышать от нее, будто все совсем не так, получить хоть какую-то надежду, поддержку, но мадам даже не решалась встретиться с ней взглядом.
— Вы нам очень помогли. Миссис Мопсли сказала, что вы были ее любимицей. Сведения, поставляемые вами, были бесценны. — Бледный джентльмен умолк, поправляя пенсне, забавно сидевшее на самом кончике его носа. — Без преувеличения скажу, что в высших эшелонах власти есть люди, которые весьма благодарны вам за оказанные услуги. — Он елейно улыбнулся обеим дамам. — Мужайтесь. Даже падшие вроде вас могут по-своему служить стране и короне.
— Выйди, Мина, — произнесла миссис Мопсли хриплым голосом. Почти шепотом. Она даже не пыталась скрыть отчаяния и подступающей истерики.
— Я предлагаю вам последовать совету вашей хозяйки. Через несколько минут этот дом загорится. Директорат назначил его к уничтожению.
Мадам не шевельнулась.
— Моя репутация как поджигателя безупречна. Можно сказать, я специалист по катастрофам. — Джентльмен снова хмыкнул, однако мадам, по-прежнему безмолвная, даже не пошевелилась. Мина в ужасе наблюдала за ними обоими.
— Знаете, — небрежно произнес бледный коротышка, — я уже вроде как чувствую запах дыма.
Мина повернулась и побежала к дверям. Она выскочила на улицу, чуть ли не пополам согнувшись от рыданий. Слезы бежали по ее щекам и бороде.
Мина проскочила Гудж-стрит и уже направлялась к Тоттенхэм-Корт-роуд, когда заметила клубы дыма. Девушка остановилась, не зная, как быть — бежать дальше или вернуться. Ее чувства едва не одолели инстинкт самосохранения, но тут из ближайшего паба вывалилась подвыпившая компания. Пьяницы хохотали и тыкали в нее пальцами. Сделав глубокий вдох, Мина поспешила мимо них, не обращая внимания на насмешки. Следовало отыскать какое-либо убежище в городе. По мере удаления от пылающего борделя она ощутила холодную, непоколебимую уверенность: в данный момент бледнокожий джентльмен возвращается домой, а миссис Мопсли так и не сдвинулась с места. Пламя лижет ноги мадам, жадно обнимает со всех сторон, а ее туша дрожит и изнемогает от жара в ожидании неизбежного конца.
Мистер Мун проснулся спустя три часа. Едва он с превеликим трудом поднялся на ноги, как его обильно вывернуло в рукомойник. Пока Эдвард смывал исторгнутое желудком, в журчании воды, желтой спиралью вращавшейся вокруг сливного отверстия, ему мерещилось негромкое злорадное хихиканье. Усевшись на постель, он отдался страданиям. Изнутри черепа били тараны, руки и ноги таяли, как мороженое, а во рту стояла пустынная сушь.
Когда он снова открыл глаза, физическая боль отступила, но буря в голове разыгралась пуще прежнего. События последних месяцев вновь нахлынули на иллюзиониста. Гримасничая, издеваясь, они заполонили все его сознание. Мистер Мун тупо обвел взглядом безупречную, бездушную роскошь своей спальни и под влиянием переполнявших его чувств вполне осознанно, с медицинской точностью принялся крушить все вокруг.
Мистер Скимпол прибыл через час, потный, злой и немного пахнущий дымом. Внизу его встретили управляющий отеля и человек, поставленный присматривать за бывшим владельцем театра. Их короткий отчет никак не способствовал улучшению его настроения.
Альбинос постучался в дверь апартаментов мистера Муна, но, как и следовало ожидать, ответа не получил. Он предпринял еще одну бесплодную попытку наладить связь с иллюзионистом, затем сделал знак своему человеку высадить дверь. Несмотря на возмущенные вопли управляющего, тот выбил ее с первой попытки.
— Мистер Мун? — раздраженно крикнул Скимпол. — Пожалуйста, выходите. Я не расположен ждать.
Эдвард с несколько виноватым видом появился из ванной.
Комната изменилась почти до неузнаваемости. Пол покрывали осколки стекла и хрусталя. Разбитые светильники валялись вперемешку с разодранными в клочья шторами. Картины изуродованы, ковры сорваны с креплений и разбросаны вдоль стен подобно волнам, бьющимся об углы комнаты.
Скимпол, подавив ярость, сказал почти спокойно.
— Что вы наделали?
— Вы заперли меня здесь против моей воли. Альбинос вздохнул.
— Мы же на одной стороне. Я действовал так только потому, что вы мне не оставили выбора. Многие пошли бы на убийство ради подобной роскоши. Посмотрели бы вы на мой дом. По сравнению с ним ваши апартаменты — дворец.
— Мои апартаменты — тюрьма. Скимпол устало выдохнул.
— Я знаю, вчера у вас был тяжелый день. Ваш новый приятель выбил вас из колеи. Как его там? Мистер Крибб? — Повернувшись к своему человеку, альбинос сверил имя. — Ну, ладно. Мы здесь все уберем и будем считать инцидент исчерпанным. Вы ведь тоже поскорее хотите уладить данное дело, как и все мы?
— При одном условии — отзовите этого упыря. — Мистер Мун указал на соглядатая. — Я не выдержу, если этот тип будет постоянно таскаться за мной. Он и следить-то как следует не умеет.
— Отлично. Но это моя единственная уступка. Вы тоже должны перестать вести себя так, как прежде. Я хочу от вас только одного. Решите эту проблему, и можете возвращаться к своей прежней жизни. Если мадам Инносенти права, то у нас осталось восемь дней.
Мистер Мун упал в единственное уцелевшее кресло.
— Если она права, — пробормотал он. — Если… — Он застонал. — За последние несколько дней я обнаружил такие вещи, которых просто не может быть. Они идут вразрез с мировым порядком. Явления, которых не может быть в рациональной Вселенной.
— Могу я дать вам совет? — мягко произнес Скимпол. — Когда сталкиваетесь с чем-то странным, противоестественным и необъяснимым, поступайте так же, как я.
— И как?
— Делайте свое дело.
Альбинос повернулся было к выходу, но тут в дверях за спиной у него возник Сомнамбулист. Узрев мистера Муна и окружавший его разгром, великан печально покачал головой, отодвинул Скимпола в сторону и медленно двинулся прочь по коридору. Эдвард даже не попытался остановить его.
Когда он наконец выбрался из спальни, события последних часов, к счастью для него, канули в прошлое. Воспоминания о встрече с Криббом подернулись странной дымкой, придававшей им оттенок вымысла. Словно все произошло не с Эдвардом, а с каким-то другим человеком. Мистер Мун умылся, побрился, зачесал назад редеющие волосы и в бодром настроении направился в Архив.
Архивариус, по крайней мере, ему обрадовалась.
— Я слышала, вас призвали на службу, — произнесла она, как только очередной безымянный библиотекарь запер дверь за иллюзионистом. — Как понимаю, работа на правительство? Ребята Скимпола?
Мистер Мун уже много лет как перестал удивляться всеведению Архивариуса, но сейчас Эдварда поразило, насколько холодно и властно она отозвалась о его затруднительном положении.
— Да, мэм. Вы… — Он замолчал.
— Что?
Незрячие глаза с любопытством уставились в его сторону.
— Вы знаете мистера Скимпола? Он… приходит сюда?
Архивариус отвернулась и стала рыться среди заплесневелых номеров «Панча», желтушных листков «РАЗЫСКИВАЕТСЯ» и скрипучих, одетых в кожу энциклопедий.
— Ну-ну, — пожурила она Эдварда. — Выжезнаете, я должна хранить молчание.
— То есть я могу считать это положительным ответом?
— Я же не в силах помешать вам делать собственные выводы.
— Нет, — задумчиво произнес мистер Мун. — Не в силах.
— Что ищете сегодня?
— Все, что у вас есть касательно мадам Инносенти. Ясновидящей из Тутинг-Бэк.
Архивариус ничего не сказала. Она исчезла и вскоре вернулась с двумя тонкими подшивками.
— Это все, что у меня есть. Похоже, дамочка пару раз оказывалась не в ладах с законом.
Мистер Мун, поблагодарив ее, взял бумаги.
— Архивариус…
— Да?
Он неуверенно помолчал.
— Вы никогда не слышали о человеке по имени Томас Крибб?
Ответа не последовало. Эдвард убедил сам себя, будто она его не расслышала, и уже собрался повторить вопрос, когда хранительница заговорила. Незнакомым, дрожащим высоким голосом.
— Минутку. У меня есть для вас кое-что. Немного погодя она вернулась, толкая перед собой столик на колесиках, заваленный записями, отчетами, гроссбухами, досье и пачками листков, похожих на газеты девятнадцатого века. Она, задыхаясь, подошла к иллюзионисту и с удивительной силой вцепилась в его плечо, удерживая равновесие. Со столика свалилось около десятка памфлетов и большой том, похожий на словарь.
— Что это?!
— Это? — тяжело выдохнула Архивариус. — Это только начало. Вас ждет в пять раз больше материала.
— Но ведь не могут же они все касаться мистера Крибба?
— Боюсь, могут.
Мистер Мун выбрал наугад один отчет и едва не расчихался от пыли, грибом взвившейся с пачки бумаг.
— Какие самые ранние? Архивариус с трудом сглотнула.
— Самым ранним более ста лет. Похоже, ваш друг живет среди нас дольше, чем можно предположить.
Воцарившуюся вслед за ее словами тишину, натянутую и гнетущую, лишь спустя несколько минут нарушил отчаянный шорох одежды. Мистер Мун рылся по карманам в поисках портсигара и спичек с остервенением человека, просидевшего без табака целую неделю. Позже он признался мне, что это был единственный раз, когда Архивариус попросила у него закурить, и ее старые, узловатые от старости руки тряслись от тихого невысказанного отчаяния.