— Иди наверх, — шепнул альбинос на ухо сыну. — Жди меня там.
Мальчик кивнул и на нетвердых ногах заковылял прочь из помещения, мужественно, без чей-либо помощи поднимаясь по крутой лестнице. Всю его короткую жизнь Скимпол не переставал гордиться храбростью сына.
— Садитесь, — предложил Тротмен, едва ребенок удалился. — Разговор будет недолгим.
Альбинос покорно устроился на стуле.
— Не буду ходить вокруг да около, — сказал джентльмен из министерства. — Я человек простой. — Судяпо дорогому костюму, да и общему виду господина, ведущего далеко не безбедное существование, заявление его следовало считать наглой ложью. — Я жду от своих подчиненных откровенности и намерен отплатить им тем же.
Дэдлок и Скимпол кивнули с фальшиво-благодарным видом.
— Директорат стал обузой. Ваши методы нетрадиционны, ваши агенты бесчисленны, ваша безопасность смехотворно слаба. Слаттери не должен был и на выстрел приблизиться к этому месту.
Дэдлок попытался возразить, но Тротмен жестом оборвал его.
— Позвольте мне закончить. В свою очередь вы получите слово. — Он прокашлялся, собираясь продолжить. — Я сомневаюсь в необходимости всей этой драмы плаща и шпаги. Прятаться под мясной лавкой в Лайм-хаусе! Все эти ваши агенты бегают вокруг в маскарадных костюмах. — Он поцокал языком, негодуя на чрезмерную пышность и театральность. — Уверен: если бы вся эта сценическая атрибутика не стала для ваших людей обязательной, Слаттери никогда бы не пробрался так далеко. Буду честен, джентльмены, среди моих коллег бытует мнение, что Директоратом руководят люди, склонные тратить время впустую и также слишком любящие переодеваться.
— Могу ли я… — начал Дэдлок.
— Нет, — отрезал Тротмен. — Вы знаете официальную процедуру представления ваших мнений, и я думаю, вам пора научиться прибегать к ней. Вы действовали вне закона слишком долго. Я в курсе, что мой предшественник питал к вам некоторую сентиментальную привязанность. Будьте уверены, я такой слабости не подвержен.
— И что вы будете делать? — спокойно поинтересовался Скимпол.
— Директорат будет распущен. Данный приказ вступает в силу с настоящего момента. Если когда-нибудь возникнет необходимость снова задействовать его ресурсы, можете не сомневаться, вы будете работать под началом другого управления. — Тротмен заговорил уже мягче. — Не волнуйтесь, джентльмены. Вам назначена пенсия. Вы оба будете обеспечены в достаточной мере. И позвольте мне быть до конца честным, мистер Скимпол, вы выглядите не слишком хорошо. На человека в вашем состоянии нельзя наваливать слишком много ответственности. Подозреваю, что отставка пойдет вам лишь на пользу.
— Разве вы не читали наших отчетов? — возразил альбинос. — Нам осталось всего два дня, прежде чем город подвергнется нападению.
Тротмен смерил его уничтожающим взглядом.
— Думаю, вы слишком преувеличиваете значение грядущего кризиса. Я не встречал сколь-нибудь серьезных свидетельств в пользу существования заговора. Лично у меня нет ни одного, кроме ваших утверждений. И я нахожу ваши отчеты безосновательно паникерскими, а также серьезно сомневаюсь в ваших методах добывания информации. Меня поражает, что государственная служба могла полагаться на слова ясновидицы! Да мы в таком случае просто обязаны выразить благодарность Комитету бдительности!
— Это произойдет, — насупился Скимпол. — Инносенти была права.
Тротмен хмыкнул.
— Сомневаюсь, что нам следует тревожиться из-за туманных угроз какой-то столовращательницы. На мой взгляд, в Америке миссис Бэгшоу будет куда лучше. По ту сторону Атлантики живут доверчивые люди. Несомненно, она произведет фурор. — Джентльмен встал. — Хотя и приятно было с вами поболтать, но мне пора идти. У меня сегодня утром еще три встречи.
Дэдлок подался вперед.
— Прошу…
Тротмен отмахнулся от него.
— Если желаете подать жалобу, можете поговорить с моим секретарем. Благодарю за внимание. Мой отдел вскоре свяжется с вами. Хорошего дня.
Он неторопливым шагом покинул помещение, тихо насвистывая под нос какую-то мелодию — а человек из министерства относился к категории людей, склонных очень много свистеть, — и прикидываясь, будто не замечает произведенного им опустошения. Дэдлок, чего с ним прежде еще не бывало, на какое-то время просто лишился дара речи.
— Неслыханно, — вымолвил он наконец. — Неужели они это сделали?!
Скимпол хранил подозрительное спокойствие.
— Глупо, — изрек он шепотом. — Этот Тротмен оставил город без защиты.
— Мы будем жаловаться. Поговорим с его начальством. Дойдем до самого верха!
Голос альбиноса казался далеким и приглушенным.
— Ничего не выйдет. С ним надо разделаться немедленно. Я знаю людей, которые могут это сделать. Очень неофициально… и с элементами риска.
— Кто? — жадно спросил Дэдлок.
— Ты знаешь их имена. Тут я их называть не буду. Человек со шрамом медленно опустился в кресло, внезапно побледнев. Румянец сошел с его щек.
— Ты серьезно?
— Боюсь, что да.
— Ты не представляешь, чего они могут натворить. Скимпол подался вперед.
— Я не могу допустить, чтобы все наше дело было уничтожено. Это единственное, что осталось сделать, чтобы жизнь моя не пошла прахом.
— Что-то ты мрачен, старина. Альбинос, шатаясь, поднялся на ноги.
— Мне пора идти. Сын ждет. Предоставь это дело мне.
Дэдлок отпустил его, даже не пытаясь остановить, хотя и подозревал, какие именно меры задумал предпринять его коллега. Он щелкнул пальцами. Один из поддельных китайцев возник рядом с ним.
— Ты все слышал? Он поклонился.
— Да, сэла.
— Хорошо. Принеси мне бутылку бренди. — Дэдлок осклабился. — И два стакана.
Едва Скимпол успел ступить на лестницу, как его скрутил приступ. Он схватился за перила и согнулся пополам, прижав ладонь к животу и прикусив язык, чтобы не закричать. Только бы Дэдлок не вышел вслед за ним и не увидел его в таком состоянии! Как только самая жестокая боль отступила, он поднялся в лавку наверху. Сын весело болтал с хозяином, совершенно не подозревая о событиях, произошедших внизу.
— Спасибо. — Альбинос протиснулся к мальчику. — Спасибо, что присмотрели за моим сыном.
— Мне это доставило невыразимое удовольствие. Скимпол повел было ребенка к двери, как вдруг обернулся.
— Слушайте, а я даже и не знаю, как вас зовут. Китаец усмехнулся.
— Нет, сэр, не знаете.
Он назвал какое-то односложное имя, начинающееся на «В». Альбинос, конечно же, сразу забыл его, но хотя бы теперь никто не мог заявить, будто он не спрашивал.
На улице они попытались подозвать кеб. Несколько свободных проехали мимо, не желая брать гротескный груз. Лишь третий или четвертый по счету экипаж остановился перед ними.
— Куда мы едем? — спросил мальчик, когда они сели.
— В одно особое место, под землей.
— А как оно называется?
— Я нарушу правила, если назову его.
— О. — Вид у сына сделался разочарованный, но даже в столь нежном возрасте он уже начал постигать азы конспирации.
Скимпол ласково взъерошил ему волосы, решив рассказать. На тайны времени не осталось.
— Мы едем в Архив, — прошептал он. — Это место называется Архивом.
Мистер Крибб сидел за столиком в кафе и смотрел на сидевшего напротив Эдварда Муна.
— Рад видеть вас, — произнес он. — Последний раз, когда мы встречались, вы были не столь дружелюбны.
— Нам надо торопиться. Сомнамбулист не знает, что я здесь.
— А он будет против?
— У него… это звучит смешно… Он вроде бы ненавидит вас…
— Правда? А вы не знаете почему?
— Понятия не имею.
— Ну, ладно.
— Послушайте, вы таскаете меня по Лондону, дразните намеками и загадками. Мне кажется, вам просто нравится неожиданно возникать в моей жизни и мучить меня осколками правды. Зачем? С какой целью? Тогда в доках вы намеренно привели меня к Луду, я уверен.
— Да? — Крибб выглядел искренне удивленным. Он почесал левую руку, перевязанную, словно после недавней травмы. — Скорее, приведу. Вы забыли, что ваше прошлое — мое будущее? — Он усмехнулся. — И так далее…
— И что же это было? Шутка? Вы смеетесь надо мной? Крибб поцокал языком.
— Понятия не имею. Спрашивать надо вовремя.
— У меня такое ощущение, что я бреду во мраке и завели меня туда именно вы.
— Да ладно. Это вовсе ни к чему.
Мистер Мун фыркнул, и Крибб наконец попытался все объяснить.
— Может, вы и правы. Может, я и должен вам рассказать. — Он вздохнул. — Я видел будущее, Эдвард. Я не путешествовал туда, я жил там. Простите, но я не знаю, как изложить так, чтобы вы поняли… Посмотрим вот с какой стороны. Ваша хронология ясна и предсказуема. За понедельником идет вторник, за средой четверг. Но не для меня. Я живу в обратном порядке. Я просыпаюсь утром в среду, а вчера был четверг. Моя жизнь постоянно ускользает, я отрываюсь от нее. С моей точки зрения, мы встретимся еще два раза. В следующий раз я уже не буду собой, а через раз едва узнаю вас. Я попрощаюсь с вами в день нашей встречи.
— Смешно.
— Но вы знаете, что это правда.
— Но тогда вы знаете, что с нами случится? Со мной, Сомнамбулистом, Лондоном.
— Знаю, но не могу сказать.
— Почему?
— Есть правила, которых мне нельзя нарушать. Мое положение привилегированно, и я не стану им рисковать, хотя чрезвычайно уважаю вас и восхищаюсь вашими методами.
— Вы говорите откровенно?
— Верьте или нет, я никогда нарочно туману не напускаю. Для вас я всегда стараюсь сделать все как можно лучше.
— Была ли права Инносенти? Если так, то осталось всего два дня.
— Хорошо. Наверное, лучше нам оставить взаимные упреки на другой раз. Зачем я здесь?
— Мне нужна ваша помощь.
— Я так и думал.
— Есть один человек, которого мне надо найти. Он последнее звено в выкованной мной цепочке.
— Имя? — спросил Крибб так, словно уже знал ответ.
— Лав. — Мистер Мун пристально взглянул на собеседника. — Нэд Лав.