– Сэм звонила? – дрожащим голосом спрашиваю я.
Джей вытаскивает из кармана мобильник.
– Черт, здесь нет связи. Она, наверное, полдня пыталась дозвониться. Давай найдем телефон и попробуем с ней связаться.
Он берет меня за руку, и мы вместе шагаем к телефону-автомату, который опасно балансирует на самом краешке причала. Пока Джей разговаривает с сестрой, я сижу на досках. Теплый ветер осушает слезы на щеках, а плеск волн о камень успокаивает лихорадочно бьющееся сердце. Мы с Джеем теперь заодно. Он знает, как помочь Сэм, как сделать все правильно.
– Так, – говорит Джей, выходя из кабины и садясь рядом со мной на каменную приступку. – Дыши глубже и прекрати паниковать. Я только что разговаривал с Сэм. О Маде и Звере нет никаких новостей, но обрушился только вход в туннель, а не сам туннель, насколько ей известно. Она говорит, та часть, где сидели парни, была укреплена стальными балками и подпорками, чтобы при необходимости выдержать вес техники. Есть надежда, что они еще живы.
Голова кружится от облегчения.
– А кислород? Они смогут дышать?
– Не знаю. Спасатели сейчас их ищут.
Джей обнимает меня и крепко прижимает к себе, а я всхлипываю от радости и от страха.
– Пойми наконец, – бормочет он, уткнувшись лицом мне в макушку, – собираясь спуститься в туннель, они знали, что могут погибнуть. Такие люди, как Сэм и Мад, прекрасно сознают риск, который влечет за собой активная борьба за экологию. Они оба готовы умереть за свои убеждения, если понадобится. Вот как много значат для них эти идеи. Сэм даже сказала, что Маду наверняка понравилось бы, какой шум подняла пресса, когда его засыпало. Насколько я понял, в Этти-Вудс собрались представители крупнейших каналов, и «Тэпли констракшн» вынуждена полностью свернуть работы. У Маркуса серьезные неприятности, и у Дэвида Кэмерона, видимо, тоже. Так что не все потеряно. – Джей целует меня в висок.
Я чувствую себя маленькой-маленькой и обмираю от стыда. Подумать только, я считала Мада и его приятелей бездельниками-хиппи, которые только и знают, что целый день катать косячки да увиливать от работы. Однажды я даже велела Маду пойти и хоть чем-нибудь заняться. Но что может быть важнее, чем отвоевывать для наших будущих детей безопасный мир? Без Мада, Сэм, Зверя и таких, как они, множество красивых мест на планете уже превратились бы в печальное воспоминание.
– Нам надо вернуться, – говорю я.
– И мы вернемся. – Джей отводит волосы с моего лица. – Мы сейчас пойдем домой и немного поспим, а как только рассветет, поедем в Тэпли. Все будет хорошо, обещаю.
Я не отвечаю, но в животе стягивается какой-то неприятный узел. Горький опыт подсказывает, что, когда парень обещает хоть что-нибудь, обычно получается обратное. Поэтому я ничего не отвечаю, просто обнимаю его и, глядя на самую большую и яркую звезду – планету Венеру, как сказал Джей, – загадываю, чтобы беды наконец прекратились.
А потом с упавшим сердцем вспоминаю, что та же самая звезда известна и под именем Люцифера.
Будь моим ребенком
Домой мы добираемся быстро, потому что дороги практически пусты. Джей сидит за рулем, я кручу радио, отчаянно пытаясь найти сводку новостей и узнать хоть что-нибудь об экологическом протесте в Тэпли. Однако мне не везет. Накануне британская пресса пронюхала, что знаменитый киноактер женится на молоденькой девушке, и пикантные подробности этой истории наполняют эфир, в то время как судьбу Мада и Зверя предают забвению. Я выключаю радио.
Становится все светлее, мили мелькают мимо, наконец мы достигаем Ридинга и сворачиваем в Тэпли-на-Темзе. Уже почти десять, и машин заметно прибавилось.
– Сначала хочешь заскочить домой, или поедем прямо в Этти-Вудс? – спрашивает Джей. Вид у него измученный, но он по-прежнему ободряюще улыбается.
– Прямо в лес, – без колебаний отвечаю я. В отсутствие новостей каждая секунда – сущая пытка.
Мы сворачиваем с шоссе у въезда в Этти-Вудс, и перемены меня поражают. Вчера здесь были ворота, несколько полицейских и разнообразная техника, принадлежащая «Тэпли констракшн». Сегодня мы не можем припарковаться – столько собралось патрульных машин, медиков и операторов. Там, где некогда стояли ворота, протянута оранжевая лента с надписью «Полиция».
– О Господи, – говорит Джей, задом выезжая обратно на дорогу. – Похоже, скандал нешуточный.
– А вот и главное дерьмо. – Я замечаю Маркуса в окружении приспешников и пиарщиков. Он до отвращения ухожен и чересчур элегантен для человека, который из-за своей алчности, возможно, послужил причиной двух смертей.
Оставив «БМВ» рядом с «Эстер», мы с Джеем пешком возвращаемся ко входу в лес. Как будто прошла целая вечность с тех пор, когда я радостно тащила мятежникам продукты. Чувствую себя совсем иным человеком.
– Прошу прощения, но вам туда нельзя. – Нас останавливает коренастый полицейский. – Вход только по пропускам.
– Там моя сестра, – отвечает Джей, вытягивая шею в надежде рассмотреть что-нибудь через головы полицейских и пожарных, которые кишмя кишат на поляне. – Саманта Деламир. Она невеста одного из тех парней, которых засыпало в туннеле.
– Сожалею, но все-таки не могу вас пропустить.
– Пожалуйста, найдите ее, – просит Джей. – Я просто хочу убедиться, что с ней все в порядке.
Констебль явно разрывается между долгом и чувствами. Ему, несомненно, дали недвусмысленные указания, но тревога, написанная на лице Джея, колеблет чашу весов.
– Ладно, – говорит он. – Сейчас.
– Элли! Господи, ты в порядке? Что с тобой случилось, куда ты пропала? – Маркус – ураган в костюме от «Армани» – подбегает ко мне, заключает в объятия и осыпает поцелуями. Я в таком шоке, что стою столбом. – Ты не пострадала? Когда я выясню, кто тебя похитил и затащил на дерево, ей-богу, я поубиваю этих негодяев…
Я, мягко выражаясь, ошеломлена. Маркус действительно решил, что меня похитили? Неужели мои слова, сказанные с дерева, и впрямь прозвучали настолько убедительно? Он что, правда волновался? Погодите-ка, думаю я, отворачиваясь, чтобы уклониться от губ, которые так настойчиво присасываются к моим. Разве не Маркус в первую очередь виноват в случившемся?
– Я пришел в ужас, когда не обнаружил тебя в полицейском участке в Мейденхэде вместе с остальными. – Серые глаза Маркуса горят от волнения, и он еще крепче сжимает объятия. – Почему ты не отвечала на звонки? Я страшно беспокоился.
– Ты меня искал?
– Неужели ты решила, что я просто предоставил тебе выпутываться самой? – Маркус, кажется, потрясен. – Элли, строительство дороги – это вопрос, касающийся моих избирателей, и я должен был принять меры, но ты в миллион раз дороже. А я думал, ты знаешь, какие чувства я испытываю…
– Ты меня предал, – запинаясь, выговариваю я. – Все, что я рассказала, ты обратил против моих друзей.
Маркус вздыхает:
– Только идиот не воспользовался бы тем, что ты рассказала. Но чем ближе я тебя узнавал, тем менее важным это становилось! Сейчас я думаю только о тебе!
– Да, разумеется! – яростно отвечаю я. – Потому что ты получил то, что хотел! Ты просто мной воспользовался!
– Детка, не говори глупостей, – просит Маркус, но, заметив выражение моего лица, добавляет: – Ну… может быть. В самом начале. И совсем чуть-чуть. Ты поступила бы точно так же.
– Нет, не поступила бы, – возражаю я. – Я никогда не предаю тех, кого люблю. К сожалению, о тебе такого не скажешь.
Маркус смотрит на Джея и нехорошо прищуривается.
– Ты уверена, Элли?
Я пытаюсь вывернуться из его объятий, но Маркус, видимо, провел в спортзале больше времени, чем я полагала: он и не думает разжимать руки. Бороться с ним так же бесполезно, как с Терминатором. Наконец я прибегаю к грязному приемчику – подпрыгиваю и с силой наступаю ему на ногу. Наверное, это очень неприятно, потому что я вешу почти шестьдесят килограммов и вдобавок обута в тяжелые сапоги на платформе. Маркус воет от боли, а я спасаюсь бегством.
– Держись подальше от Элли, – ледяным тоном предупреждает Джей, притягивая меня к себе. – Ты уже и так создал столько проблем, что хватит надолго.
Маркус поджимает губы.
– Ладно. Я понял. Спасибо, Элли. Очень приятно узнать, где ты пряталась, пока я переворачивал весь Бакингемшир, пытаясь тебя найти. Стоило отвернуться на десять минут, и ты уже сбежала к другому. Может быть, кроме второго, есть и третий? Кстати, твоя подружка Сэм тоже развлекается, пока ее парень сидит под землей?
Я нечасто срываюсь – но в следующую секунду из носа у Маркуса хлещет кровь, так что он враз становится похож на вампира. Нельзя выжить в семье с четырьмя старшими сестрами, не выучившись паре приемчиков.
– Элли! – Сэм врывается в самую гущу событий, оказавшись между мной и трусливо съежившимся Маркусом. – Достаточно того, что Мад сидит в туннеле. Не хватало еще, чтобы на тебя подали в суд за нападение на парламентария!
Маркус немо смотрит на меня, даже не пытаясь вытереть льющуюся из носа кровь. Он качает головой и устремляет взгляд в пространство. На точеном лице – выражение ужаса.
– Что я такого сделал? – восклицает он.
– Возможно, убил двух человек ради того, чтобы твои богатенькие избиратели были счастливы, – шипит Сэм. – Как можно жить с таким пятном на совести? Неужели местечко в парламенте того стоит?
– Я не хотел! Если бы я знал, что там люди, я бы непременно остановил рабочих! – умоляющим голосом продолжает Маркус, но никто не слушает, а особенно я.
– Отличная история для вечерних новостей, – сухо замечает Сэм, отодвигает ленту, натянутую полицией, и ведет нас с Джеем прямо к грудам земли, где отчаянно копают спасатели. – Теперь мы не просто чокнутые леваки, мы еще и хулиганы. Прекрасно, блин!
Джей обнимает сестру.
– Ей-богу, Маркус заслужил получить по морде.
– Я врезала ему от имени всех женщин в мире, – шучу я, хотя внутри так и дрожу.
Вчера Маркус смотрел на уничтожение Этти-Вудс как на очередную сделку, а сегодня его взяло за живое? Будь у меня деньги вместо зияющей черной дыры, которую банк оптимистично называет «превышением кредита», я бы их поставила на то, что Маркус на неделе постарается стать героем разнообразных ток-шоу и сочувствующей «правой» прессы. Он будет жертвой, пытающейся наладить транспортную связь для рабочих масс, а мы – воинственными неуправляемыми психами. Он подлижется к ведущим, и они ему поверят. И почему Ричард и Джуди ушли с телевидения? Не сомневаюсь, они посочувствовали бы мне.