- У вас был обморок, - сказал Пол. - Перенапряжение. Последствия условно живого состояния.
- Очень глупо, простите, - извинился Маркхэм. - Сейчас все хорошо. Между прочим, я подумал, что это от выпивки.
- От нее тоже, - сказала Шона серьезно. Он попытался встать.
- Не надо, - посоветовал Пол. - Поднимите ноги и расслабьтесь. Я должен вам кое-что сказать.
Маркхэм был удивлен:
- Вы говорите совсем по-другому. Теперь ваша речь звучит более нормально - для меня, во всяком случае.
- Отлично, - сказал Пол. - Просто нам не надо больше играть некоторое время.
- Что вы имеете в виду?
- На левом предплечье у вас след укола. Я вколол вам алкалоид, он называется «Забытьин». Минут через двадцать вы спокойно отключитесь, а когда придете в себя, не сможете вспомнить ни слова из нашего разговора.
Маркхэм несколько секунд молча смотрел на него.
- Большое спасибо, - сказал он мрачно. - Возможно, я со временем и привыкну к новомодному гостеприимству, но сейчас меня это раздражает. Если вы не возражаете, я отсюда поскорее уберусь.
- Вы останетесь на месте и выслушаете меня, - сказал Пол Мэллорис. - Я ничего не собираюсь делать, кроме того, что необходимо... Не будьте агрессивным. Вы только что из санатория, и я в значительно лучшей форме... Все, что я хочу, - это только чтобы вы выслушали меня.
- Я слушаю. Можно даже сказать, я вас слушаю очень внимательно.
Шона с мольбой посмотрела на него:
- Мы не хотим вам вреда. Пол...
- Предоставьте это мне, Шона. - Пол Мэллорис пододвинул стул и сел напротив Маркхэма. - У вас еще не было времени, чтобы сориентироваться в нашем мире. Но вам, по вашим меркам, он кажется утопией, потому что андроиды выполняют всю работу, а нам остаются все развлечения.
Маркхэм кивнул:
- Насколько я понял.
- Однако среди нас еще остались, - продолжал Пол, - те, кто ценит свободу мысли больше, чем пустое времяпрепровождение. Мы не хотим, чтобы андроиды всем заправляли. Мы бы хотели и сами за что-нибудь отвечать.
- Похвальное честолюбие, - сказал Маркхэм с сарказмом. - Почему бы вам не сделать что-нибудь для этого?
- Мы делаем, но нам приходится быть очень осторожными. Позднее вы поймете, как легко угодить в разряд невротиков. Джон, любое отклонение в поведении, всякое несоответствие современному социальному статусу считается невротическим. Первая стадия - это когда ваши так называемые друзья заметят, что вы не выглядите счастливым. Вскоре это известие попадает к агенту Психопропа. Затем вы проходите психиатрический тест, хотя это само по себе ничего не значит. Имеет значение, сможет ли Психопроп обнаружить в вашем поведении существенные отклонения от нормы. Если отклонения имеются, вас рекомендуют для условно живого состояния или Анализа, в зависимости от того, насколько опасным вас сочтут. Анализ имеет и другое название Уничтожение. Они уничтожают вашу личность и воссоздают ее в более, на их взгляд, лучшем виде.
- Почему же люди терпят подобное положение?
- Они соглашаются с этим, ибо считают, что другого выхода нет. Только - Анализ.
- А как дела с движением сопротивления?
- Я к этому и подхожу, - сказал Пол. - Каждый может отказаться от Анализа. Но тогда человека исключают из Индекса; а его персонального андроида, если он его вовремя не поломал, перепрограммируют, чтобы тот выследил своего хозяина и вызвал психиатрическую команду. Тот, кто пытается помочь, тоже подлежит тестированию и в конечном итоге Анализу.
Маркхэм криво улыбнулся:
- Я уже слышал о Беглецах, одного даже встречал. Пол Мэллорис напрягся:
- Кого?
- Может быть, я вам скажу когда-нибудь, но не сейчас... Между прочим, сколько их?
- Никто не знает, кроме Психопропа. В любом случае их, вероятно, больше, чем пятьсот, но меньше тысячи.
- Я думаю, у них есть что-то вроде организации, - предположил Маркхэм.
- Верно. Около семидесяти процентов людей являются приверженцами свободного общества и хотят сами отвечать за свои поступки.
- Но они мало что могут против сотни тысяч андроидов и тридцати тысяч пассивных человеческих существ, так?
Пол Мэллорис улыбнулся:
- Я вижу, вы уже уловили суть проблемы. Но Гораций удержал мост, Леонид удержал проход, а Давид убил Голиафа.
- Аналогии вряд ли годятся.
- Почему же? Годятся - психологически. Я - психоисторик, между прочим, когда не прикидываюсь в своей публичной роли апокалиптического поэта.
- Значит, андроидам не удалось заставить вас совсем не думать?
Тем временем Шона налила выпивку в три бокала. Один она предложила Маркхэму.
- На этот раз совсем безопасно, - сказала девушка извиняющимся тоном.
Он взял стакан:
- Спасибо. Странно, но я совсем не беспокоюсь.
- Нет, андроиды не отучили меня думать, - сказал Пол. - Моя мать умерла, когда я родился, а отец - когда мне только исполнилось три года. Меня вырастили андроиды - нянчили, кормили, одевали, дали образование. Они заботились обо мне очень хорошо. Я должен был бы вырасти замечательным гражданином. Но не вырос.
- Почему?
- Андроиды могут присматривать за ребенком, но не могут любить его. Поэтому сперва была просто обида, а потом она обострила мое критическое мировоззрение. И вместо того чтобы принимать мир таким, какой он есть, я начал задавать вопросы.
Маркхэм посмотрел на Шону:
- А как с вами?
Она улыбнулась и положила руку на плечо Пола:
- Это он заразил меня. Я просто была несчастлива и боялась признаться в этом. Я думала, что со мной что-то не в порядке. Пол убедил меня, что это не так.
Маркхэм неожиданно рассмеялся:
- Пятьсот Беглецов и пара идеалистов против всех.
- Есть и еще люди вроде нас, - сказал Пол. - Их много, может быть тысяча. Они ждут примера или лидера.
- Теоретически, я бы поставил свои деньги на андроидов и систему.
- А практически?
- Практически, - осторожно сказал Маркхэм, - я думаю, что вы можете найти лидера. Пол посмотрел ему в глаза:
- Я полагаю, что мы его уже нашли.
- Кого?
- Вас.
Наступило тягостное молчание. Шона рассматривала свой бокал, не поднимая глаз на Маркхэма.
- Я считаю, что вы сумасшедшие, - наконец сказал он, - если решили, что я соглашусь и что моя кандидатура - лучшая из всех. А если я не захочу, тогда что - спаси, Господи, человечество? Я еще даже не определился в этом мире. У меня не такой образ мыслей, как у вас. Я принадлежу другому веку. Я...
- Именно поэтому вы и подходите, - вмешался Пол. - Вы из того века, когда люди полностью полагались на самих себя.
- И каких дел натворили, - горько сказал Марк-хэм.
- Не в этом суть. Ваша ценность в символе, архетипе. Вы Спасенный: человек, который верит в так называемую примитивную семейную жизнь, в созидательный труд и в человеческую ответственность.
- Вздор! - со злостью сказал Маркхэм. - Я верю в счастье. Все то, о чем вы сказали, и делало меня счастливым. Если я могу быть счастливым при существующих ныне условиях, то я постараюсь им быть. Я не влезал специально в эту ловушку в морозильной камере, чтобы организовать вашу ничтожную революцию.
- Предположим, вы не сможете быть счастливым?
- Вот тогда и подумаю.
Пол Мэллорис, кажется, был доволен.
- Это все, что мы хотели узнать. Подождите. Попробуйте все, что вам будет предложено этим миром, Джон. Я думаю, хорошего вы найдете мало. Вот тогда мы сможем вас использовать. А за это время вы нам вреда причинить не сможете, потому что «Забытъин» полностью сотрет наш разговор в вашей памяти. Мы воспользовались им только чтобы проверить, как вы будете реагировать. Лично я думаю... - Он остановился.
Маркхэм поднес руку к голове и, казалось, старался поддержать ее. Он напряженно посмотрел на Пола Мэллориса:
- В комнате темнеет.
- Не волнуйтесь, «Забытьин» начал действовать немного раньше. Вы отключитесь примерно на пятнадцать секунд.
Маркхэм слабо улыбнулся.
- Прелестная интерлюдия, - пробормотал он; потом его голова откинулась, и он обмяк.
Он пришел в себя и увидел, что Шона Ванделлей подносит чашку с темной жидкостью к его губам. Черный кофе. Он отпил немного, проглотил и сел.
- Дорогой, - радостно сказала Шона. - Мы свиньи, ну и свиньи! Вы, должно быть, ужасно устали, потому что просто закрыли глаза и заснули. Чуть на нас не легли. А может, вы сочли нас скучными, ужасно скучными?
- Вот черт, - сказал Маркхэм. - Мне очень стыдно. Никогда раньше со мной такого не случалось. Может быть... мне что-то странное снилось почему-то яйца... кажется.
- Интересно, - сказал Пол. - Мне кажется, Фрейд был очень популярен в ваше время. Старик был фантастичен как аналитик, но он был просто золотой жилой буквальных сопоставлений, типичный невротик девятнадцатого века с ложной программой. Кто знает - он мог бы стать легким лирическим поэтом с правильным стимулом. В ближайшие дни послушайте «Сонет для шизо». У меня также есть записи...
- Если вы не возражаете, - нетвердо начал Маркхэм, - я полагаю, мне надо идти домой. У меня был тяжелый день.
- Дорогой Джон, - замурлыкала Шона. - Мы беспредельно жестокие, да и совсем глупые. Конечно, ты устал. Это же первый день после санатория. Может быть, завтра... Возможно, вечером?
- Возможно, - сказал Маркхэм. Она проводила его до двери. Он вспомнил, что договаривался еще об одной встрече.
- Пока, приятель, - сказал Пол Мэллорис. - Освободите свою психику.
Маркхэм выдавил бледную улыбку и отправился в свою квартиру. Его не покидало чувство, будто он что-то должен вспомнить. Что-то очень важное, что пряталось в самой глубине его памяти. Может быть, завтра удастся вспомнить.
Ему необходимо было отдохнуть. Был уже седьмой час, а в десять тридцать (двадцать два тридцать! Сверим часы, джентльмены) предполагалась встреча с загадочной Вивиан Бертранд.