Маркхэм ел в полном молчании, как если бы забыл о присутствии Марион-А. Но автоматический пистолет в кармане становился все тяжелее и тяжелее, давил на него и как будто неумолимо подталкивал к действию.
Также молча Марион-А налила ему кофе и протянула сигарету. Он затянулся глубоко и нервно, говоря себе, что как только докурит сигарету сделает то, что задумал.
Наконец он швырнул окурок в траву, посмотрел, как он там дымится, и повернулся к Марион-А:
- Ты запрограммирована на два типа верности, Марион, - республике, что означает администрацию андроидов, и - мне. Что идет первым?
Марион-А чуть поколебалась.
- Если это должно определяться как верность, Джон, то моя верность республике имеет приоритет.
- Бесполезный вопрос, - сказал он, - но все-таки: тебе не нравится быть моим персональным андроидом?
- Это бесполезный вопрос, - согласилась она.
- Хорошо. Тогда для тебя не будет большим неудобством, если у тебя появится новый хозяин.
- Я не понимаю.
- Очень просто. Я больше не могу тебя использовать. Ты становишься ненужной проблемой. Более того, ты опасна.
- Почему вы говорите так?
Маркхэм сунул руку в карман, пытаясь найти поддержку в прикосновении к неумолимому металлу пистолета.
- Потому что я сделал выбор, Марион. Мне не нравится жить в обществе, где всем заправляют андроиды. Значит, я созрел для Анализа. А поскольку я не хочу терять свое «я», то собираюсь присоединиться к Беглецам. Хочу посмотреть, нельзя ли что-нибудь сделать, чтобы уничтожить власть андроидов. Так что, видишь, Марион, мы - враги.
Он заметил, когда она заговорила, что голос у нее изменился.
- Я не думаю, что мы враги, Джон.
- Ты запрограммирована служить сначала республике, а потом мне. Поэтому ты должна доложить о моих антиобщественных взглядах Психопропу. Для меня это означает Уничтожение, если они меня найдут.
- Предположим, что я могу изменить мою начальную программу, Джон? Она улыбалась ему очень странной улыбкой. Такой улыбки Маркхэм у нее еще не видел.
- Но это невозможно, - спокойно сказал он. - Программа очень устойчивая.
- Разве? - сказала она с неожиданной силой. - Я была запрограммирована понимать значение музыки и поэзии для людей. Но я не была запрограммирована ценить эти вещи сама.
Он засмеялся:
- А ты ценишь? Ты действительно считаешь, что музыка, поэзия - словом, искусство - для тебя что-то значат?
- Я только знаю, - сказала она, очень медленно выговаривая слова, что иногда все это влияет на меня самым странным образом. Вы использовали меня для эксперимента, Джон. Уверена, что результат получился интересным.
- Результат значительный, - спокойно сказал он. - Потому что он убедил меня, что андроиды имеют потенциал жизни. Ошибка человечества заключается в предположении, что все живое должно иметь органическую природу. Мы никогда всерьез не думали о том, что машины достигнут такой степени сложности, что в них сможет незаметно прокрасться жизнь и терпеливо дожидаться своего времени, чтобы потом заявить о себе посредством эволюции, власти и личности. Это хитрая шутка над человечеством. Двойная шутка. Поскольку мы не учитываем юмор Господа Бога.
Ее волнение росло. Она начала дрожать, - вероятно, центры управления подверглись большой нагрузке от потока разных импульсов, от попытки решить проблему, которая была неразрешима.
- Да, - сказала она хрипло. - Может быть, мы, андроиды, и живые. Или, может быть, машина тоже может сойти с ума... Я была запрограммирована прежде всего на эффективность, Джон. А вы, со своей стороны, пытались запрограммировать меня на красоту, счастье и горе. Объективно я сознаю, что ваш эксперимент заставил меня потерять работоспособность. Но, Джон, как я могу знать, получила ли я что-нибудь взамен?
Он сдерживал свое воображение изо всех сил, потому что если бы не делал этого, то легко убедил бы себя, что в ее голосе слышится боль.
- Я помню, - тихо сказал он, - как я читал стихотворение «Золотое странствие в Самарканд»: ты попросила меня замолчать. А после сказала: «Я думаю, что понимаю, что такое красота, - и она делает больно».
Неожиданно Марион-А засмеялась резким, прерывистым смехом. Маркхэм подумал, что она близка к истерике, если это возможно для андроида.
- Да, я помню, - сказала Марион-А. - Вы знаете, Джон, что андроиды не могут мечтать? Но я научилась мечтать и теперь мечтаю часто. Иногда я думаю о стихотворении, которое вы читали, и думаю, что же дальше.
Против своей воли Маркхэм взял ее за руку.
- Тогда ты поймешь, - сказал он мягко, - почему ты вдвойне опасна для меня. Ты и я - мы представляем различные формы жизни, Марион. Одна из них возникла спонтанно, а другая была синтезирована. Незыблемый закон гласит, что все живые существа борются за господство в своем окружении. Вот поэтому конфликт между людьми и андроидами неизбежен. Тобой руководит верность своей расе, мною - моей. Так что лучше садись в геликар, лети в Лондон и обо всем доложи. Я объявил войну тому миру, который создают андроиды.
Потом Маркхэм только удивлялся, почему ни разу не предположил, что все может закончиться совсем не так, как он задумал, и решил, что виной тому отсутствие у него воображения.
Он считал, что легче всего будет выстрелить ей в спину, когда она пойдет к геликару. В ней не было органического сердца, но он мог прострелить микро-пайл - маленькую капсулу, содержащую энергию, которая преобразовывалась в мысль и движение. И эта капсула была так же уязвима, как сердце. Знал он и то, куда надо целиться, чтобы поразить жизненные центры ее «мозга».
Уничтожить Марион-А было необходимо: слишком много ей известно о нем, слишком много мелочей, которые Соломон с удовольствием рассмотрел бы. И речь ведь не только о его безопасности, теперь он должен думать о безопасности других.
Однако Марион-А не встала и не пошла к геликару. Казалось бы, она не могла не доложить обо всем Психопропу и должна была принять его предложение. Но Марион-А теперь была непредсказуема. И она отклонила предложение.
- Да, это то, что я обязана сделать, - сказала она уже спокойным голосом. - Я обязана информировать Психопроп, что еще один человек отклоняется от принятой программы.
- Я бы не стал называть это принятой программой, - возразил Маркхэм.
- Почему нет? - вспыхнула Марион. - Как люди трактуют андроидов на свой манер, так и андроиды трактуют человеческие существа - на свой. И мы считаем, что люди тоже запрограммированы, запрограммированы наследственностью и окружением, причем ни то ни другое ими не контролируется. Но вы уникальный экземпляр, Джон. У вас программа двадцатого века, и благодаря этому вы настроены против андроидов больше, чем кто-либо другой.
- Эта дискуссия совершенно бессмысленна, - сказал Маркхэм. - Ты бы лучше ушла. - Он вдруг подумал, что у него может не хватить смелости выстрелить.
- Я не уйду, Джон.
- Что?
- Я не собираюсь докладывать Психопропу. Меня не устраивает возможный результат.
- Бог мой! Да ты понимаешь, что ты говоришь?
- Да. Я признаю, что я предпочитаю предать общество, или андроидов, или мою собственную расу - называйте это как вам угодно, - чем предать индивида, которого... которого я уважаю.
- Марион, ты с ума сошла! Я сошел с ума! Мир, похоже, перевернулся.
- Если мир кажется перевернутым, - сказала Ма-рион-А с неожиданной улыбкой, - то это, может быть, потому, что вы стоите на голове. Или вы создаете совершенно другой мир, Джон. Возможно, вам не следовало пытаться изменить мою программу с помощью такого неуместного способа, как человеческое искусство.
Маркхэм в замешательстве поднялся и стал ходить взад и вперед, не сознавая этого. В какой-то момент он споткнулся, но удержался и не упал. Не заметил Маркхэм и того, что пистолет выпал у него из кармана и некоторое время лежал в траве, стволом к Марион-А, как обвиняющий указательный палец.
Она подняла его. Ее палец оказался на спусковом крючке, и - тоже совершенно автоматически - она стала водить пистолетом вслед за движениями Марк-хэма.
Заметив это и поняв, что произошло, он уставился на ствол пистолета, из которого только что собирался уничтожить ее.
- Как, черт побери, он к тебе попал?
- Бедный Джон, - сказала Марион-А странным тоном. - Вы не очень эффективны. Если вы хотите стать Беглецом - и остаться живым, - вам надо больше внимания обращать на детали.
- Я думаю, будет лучше, если ты вернешь оружие мне, - осторожно сказал он.
- Почему же? Вы собирались из него застрелить меня, я думаю. Почему бы мне не воспользоваться им против вас?
- Марион, давай прекратим эти глупости. Отдай мне пистолет.
Она продолжала крепко сжимать оружие.
- Сядьте, Джон. Если бы я побольше знала о человеческих ценностях, я бы смогла решить, что лучше: застрелить вас или нет - ради вас же. Но я о человеческих ценностях почти ничего не знаю, а теперь не могу полагаться даже на свою программу... Я не знаю, смогут ли существовать свободные люди, Джон. Но иллюзия кажется убедительной. Вот ваш пистолет. Теперь ответственность опять легла на вас. Она протянула оружие. Маркхэм взял его, посмотрел и бросил рядом с корзинкой для ленча.
- Несколько минут назад, - сказал он, - ты призналась, что я стал для тебя важнее, че... чем твой долг.
- В это трудно поверить, - подтвердила Марион-А, - но это правда.
- И что бы я ни предпринял, ты не будешь мешать мне?
- Вы можете выразиться более определенно, - сказала Марион. - Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь вам. - Она засмеялась. - Наверное, я первый андроид-Беглец, Джон. Это нечто такое, что вам, возможно, не понять...
- Это нечто такое, что не понять никому, - сказал Маркхэм, чувствуя неясную волну облегчения. - Я боюсь, что ты больше не мой персональный андроид, Марион. Ты мой личный друг.
- Скажу вам еще одну важную вещь, Джон, - вставила она. - Я бы хотела, чтобы вы знали, что вся имеющаяся у меня информация приводит меня к заключению, что Беглецы проиграют.