Затем и вызвала как раз.
Нет в мире ничего трудней.
Не дальше, как сегодня, мне
Отец мой это предлагал,
И я, в ответ, ему сказал,
Что я женат па стороне.
И если вы на тот же лад
Со мной беседовать хотите,
То, чтоб избавиться, простите,
Я буду в Турции женат.
Клянусь, я искренен сейчас:
Я обожаю вас так страстно,
Что мне противно и ужасно
Все в этом мире, кроме вас.
Ах, если б так!
Мне никогда
Так беззастенчиво не лгали!
Вы просто память потеряли
Или последний след стыда?
Чтоб человек при мне же мог
Хасинте в страсти признаваться,
Потом при мне же отрекаться!
Хасинте — я? Свидетель бог,
Я только с вами говорил
С тех самых пор, как я в Мадрите.
Такую наглость, извините,
Переносить нет просто сил!
Когда про то, что я видала,
Вы мне в глаза способны лгать,
Какой от вас мне правды ждать?
Идите с богом, я устала.
И если я еще хоть раз
Решусь послушать вашу речь,
То разве, чтоб себя развлечь:
Как если б кто в досужий час,
Чтоб уничтожить привкус вязкий
Смертельно надоевших дел,
Рассеять мысли захотел,
Раскрыв Овидиевы сказки.[26]
Лукреция, молю творцом…
Я смущена.
С ума сойдешь,
Когда и правда стоит грош!
Произнесенная лжецом.
Нет, почему она, скажи,
Не верит мне?
Да, ваша честь,
Она раз пять, а то и шесть,
Изобличила вас во лжи.
Враля его же меркой мерят,
И вы приметьте наперед:
Кто в шутку то и дело врет,
Тому и в правде не поверят.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
В доме дона Хуана де Лупа.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Камино, с письмом; Лукреция.
Письмо принес и ждет ответа
Тристан. Он у него сейчас,
Как я, сударыня, у вас,
Хранитель всякого секрета.
Он в жизни видел много бед
И стал слугой, хоть знатен родом.
Он намекнул мне мимоходом,
Что все решает ваш ответ;
Его сеньор день ото дня
Безумней.
Странное упорство!
Неужто это все — притворство,
Желанье обмануть меня?
Ведь самый искренний влюбленный
От безучастья устает.
А этот все хитрит и лжет,
Отвергнутый и оскорбленный?
Я лично, если по приметам
Возможно познавать сердца,
Скажу — он честен до конца,
И фальши нет в безумье этом.
Кто днем и ночью, что ни час,
По вашей улице проходит,
Кто, как помешанный, не сводит
С ревнивых ставней жадных глаз,
Кто знает, что, его заметив,
Вы покидаете балкон,
Кто неизменно в вас влюблен,
Ни разу взглядом вас не встретив,
Кто мучится, кто горько плачет,
Кто мне за то, что я при вас,
Подарки делал много раз,
А это очень много значит,
Тот, уверяю вас, не лжет,
И вы тревожитесь напрасно.
Из слов твоих, Камино, ясно,
Что ты не видел, как он врет.
Увы, когда б я этой страсти
Могла поверить! Я должна
Признаться честно, что она
Мне даже нравится отчасти.
И если все его признанья
Меня ничуть не убедили,
Они, однако, пробудили
Во мне какие-то мечтанья.
Конечно, глупо доверять
Тому, чей лживый нрав доказан,
Но так как лгать он не обязан
И мог и правду мне сказать,
То я, послушная надежде
И сердцу, рада допустить,
Что он со мною, может быть,
Себя ведет не так, как прежде.
Быть может, здесь обман подстроен
И он со мной притворно льстив;
Быть может, он вполне правдив
И сам любви моей достоин;
И ложь и правду в равной части
Я предусматривать должна:
Не принимать речей лгуна,
Но и не гнать правдивой страсти.
Всецело одобряю это.
Скажи, что я письмо взяла
И, не читая, порвала;
И что другого нет ответа.
А сам его слегка расширь,
Скажи, что грозны только речи,
И, если жаждут новой встречи,
Пусть в Магдалинин монастырь[27]
Приходят нынче днем.
Иду.
Смотри, Камино, не забудь.
Нет, нет. «Камино» — значит «путь»;
Я прямо к цели вас веду.
В доме дона Бельтрана.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Дон Бельтран, дон Гарсия, Тристан.
Дон Бельтран достает незапечатанное письмо и передает его дону Гарсии.
Письмо к жене ты отослал?
Нет, я сегодня ей пишу.
Так вот, тебя я попрошу
Взглянуть, что сам я написал,
Чтоб ты, в согласии со мной,
Прибавил тестю два-три слова;
Я это все обдумал снова
И рассудил, что за женой
Ты должен съездить самолично;
Когда у мужа есть досуг,
То посылать за нею слуг
Невежливо и неприлично.
Вы правы; только мне сейчас
За нею ехать рановато.
Но почему?
Она брюхата.
Пока не родился у вас
Внук или внучка, в дальний путь
Пускаться ей, конечно, трудно.
Как можно! Просто безрассудно
Везти ее куда-нибудь!
Но как же ты об этом всем
Молчал до нынешнего дня?
Да это новость для меня.
Письмо пришло вчера, и в нем
Она о положенье дел
Впервые достоверно судит.
О, если это мальчик будет,
Счастлив мой старческий удел!
Постой. В ответ на эту весть
Два слова приписать придется.
Да! Как по имени зовется
Твой тесть?
Зовется? Кто?
Твой тесть.
Мой тесть?
Однако дело скверно!
Дон Дьего.
Или я забыл,
Или ты раньше говорил
Дон Педро.
Совершенно верно,
Но дело здесь в двойном прозванье.
Его зовут и так и эдак.
Два имени!
Их дальний предок
Распорядился в завещанье,
Чтоб становился «Дьего» тот,
Кому достанется наследство.
Мой тесть «дон Педро» звался с детства,
Но, наделенный, в свой черед,
Наследством, хоть весьма нещедро,
Он стал «дон Дьего»; оттого
Он и дон Дьего и дон Педро.
Такое правило нередко