Гарсия у него живет.
Здесь, может быть, и правда скрыта,
Коль разобрать его рассказ:
Он год назад увидел вас,
Потом уехал из Мадрита
И возвратился вот сейчас.
А если нет, то разве диво,
Что тот, кто бурно и ревниво
Стремится к счастью своему,
Чтобы поверили ему,
Расскажет не всегда правдиво?
Притом же, знайте наперед,
Мой верный глаз тому порука,
В своих признаньях он не лжет,
И был стрелой с его же лука
Отца сегодняшний приход.
Чем объяснить подобный шаг?
Ведь не случайно вышло так,
Что вот он вам в любви открылся,
И в тот же день отец явился
И речь повел про этот брак.
Правдоподобная картина;
Но очень уж короткий срок,
Сказать по совести, протек
Между признаниями сына
И сватовством отца.
Он мог
Спросить других, кто вы такие,
Сойтись с отцом на Платерии,
Поговорить с ним; в тот же час
Старик, который знает вас
И без ума от дон Гарсии,
К вам объявился на поклон.
А что же? Рассуждая строго,
Таких, как он, не так уж много.
Отец хлопочет, сын влюблен,
Считай, что этот брак решен.
Уходят.
Пасео де Аточа.[21]
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Дон Бельтран, дон Гарсия.
Что скажешь?
Лучше скакуна
Во всей вселенной встретить трудно.
Чудесный зверь!
Объезжен чудно,
И вся повадка в нем умна.
Какая мощь, какой огонь!
Дон Габриель, твой брат покойный,
Считал, что это самый стройный
И самый благородный конь.
Мы забрались в такую даль,
Что здесь вы можете свободно
Сказать мне все, что вам угодно.
Верней, излить мою печаль.
Ты кабальеро или кто ты?
Я сын ваш, так я разумею.
Мой сын? И этого довольно,
Чтобы считаться кабальеро?
Мне кажется, сеньор, что да.
Какое ложное сужденье!
Нет, кабальеро только тот,
Кто это подтверждает делом.
Кто дал начало благородным
Домам? Их отдаленных предков
Великолепные дела.
Не знатное происхожденье,
А подвиги простых людей
Покрыли их потомков честью.
Высок иль низок только тот,
Кто низок иль высок на деле.
Так или нет?
Дать благородство
И подвиг может, несомненно;
Но и без подвигов возможно
Быть благородным по рожденью.
И если можно честь добыть,
Родясь без чести, кто посмеет
Оспорить, что рожденный с честью
Лишиться может этой чести?
Никто.
Поэтому и ты,
Себя поступками бесчестя,
Хотя по крови ты мой сын,
Перестаешь быть кабальеро.
И если ты себя в народе
Своим позоришь неведеньем,
То не спасет отцовский герб,
Не в помощь доблестные предки.
Молва доносит мне до слуха,
И я не властен опровергнуть,
Что ты обманами и ложью
Всей Саламанке был известен!
Так родовит и так ничтожен!
Нельзя последнему плебею
И молвить даже, что он лжет,
А ты, что ты намерен делать,
Когда обычай старины
Гласит, что тот живет без чести,
Кто обвинителю во лжи
Кровавой местью не ответит?
Или клинок твой так могуч,
Иль тело у тебя так крепко,
Что отомстить ты можешь всем,
Хоть весь народ твердит об этом?
Как человек быть должен низмен,
Когда душой его владеет
Порок, который всех пороков
Безрадостней и бесполезней!
Распутника к себе влечет
Естественное наслажденье;
Стяжателя прельщает власть,
Которую приносят деньги;
Обжору движет вкус к еде;
Такого, кто к игре привержен,
Надежда выиграть зовет
Или желание развлечься;
В грабителе живет корысть,
Убийцу вдохновляет мщенье,
Любителя скрестить клинки
Стремленье к славе и надменность;
Любой порок в конце концов
Чему-то служит, чем-то тешит;
А что, скажи, приносит ложь,
Как не позор и поношенье?
Кто заявляет, что я лгу,
Тот лжет.
И это — ложь. Ужели,
Чтоб оправдаться предо мной,
Ты не нашел другого средства?
Раз вы решили мне не верить…
Иль я глупец, чтобы поверить,
Что только ты один правдив,
А целый город лжет зачем-то?
Ты должен общую молву
Бесспорным делом опровергнуть,
Понять, что ты не в прежнем мире,
В беседах быть правдив и сдержан.
Не забывай, что видит нас
Король, святой и безупречный,
Что перед ним своих грехов
Не скрасишь тем, что сам он грешен;
Что здесь ты в окруженье грандов,
Маркизов, графов, кабальеро,
Что, став известен, твой порок
Тебя лишит их уваженья;
Что ты мужчина с бородой,
Что у тебя клинок привешен,
Что ты родился благородным,
Что, наконец, ты мой наследник.
Мне больше нечего сказать;
И этих слов моих, надеюсь,
Довольно для того, в ком есть
Природный ум и чувство чести.
Ну, а теперь, чтобы ты видел
Мою заботу и раденье,
Узнай, что я тебе, Гарсия,
Нашел прекрасную невесту.
Лукреция моя!
Мой сын,
Вовек не изливало небо
Стольких божественных даров
Ни на кого из бедных смертных,
Как на прелестную Хасинту,
Дочь дон Фернандо де Пачеко,
Которая мои седины
Толпой внучат должна утешить.
Лукреция! Нет, ты одна
Моя владычица навеки!
Ты что же мне не отвечаешь?
Я твой навеки, видит небо!
Ты что так мрачен? Говори,
Я жажду твоего ответа.
Я мрачен, потому что должен
Отвергнуть ваше предложенье.
Но почему же?
Я женат.
Женат! О небо! Как же это?
Ты тайно от меня женился?
Пришлось, и тайно, это верно…
Кто из отцов был так несчастен!
Сеньор, не огорчайтесь; взвесив
Причину дела, вы найдете,
Что я избег ужасных следствий.
Скорее же! Вся жизнь моя
На хрупком волоске трепещет.
Теперь мне надо изощрить
В последней мере весь мой гений.
Так вот, отец мой. В Саламанке
Есть кабальеро благородный,
Сеньор дон Педро де Эррера.
Ему от неба был ниспослан
Чудесный дар, второе небо,
Дочь, на ланитах у которой,
Лучами озаряя землю,