— Но сейчас-то, надеюсь, вы не ссоритесь? Должна же она понимать, что тебе теперь вредно волноваться.
— Да, конечно. Но только теперь мать хочет, чтобы я бросила работать и целый день лежала, задрав ноги. Она не признает работающих матерей.
— Дорогая моя! — улыбнулась Катриона. — Я уверена, что моя мама вела бы себя точно так же. Я звоню, чтобы узнать, будем ли мы играть в сквош, или это тебе мать тоже запретила?
— Нет, не мать, а доктор. Он говорит, что не стоит рисковать. Так что извини. Но мы можем встретиться в клубе, чего-нибудь выпить и поболтать. Я хочу услышать все твои новости.
— Ну вот, как только у меня появился шанс обыграть тебя, ты увиливаешь, — разочарованно протянула Катриона.
Только сейчас она поняла, как сильно соскучилась по Элисон, как ей не хватало здравомыслия, практицизма и искренности подруги.
— Отлично. Завтра в шесть в клубе. Постараюсь вначале вытащить тебя на прогулку.
— Прекрасно. Это мне вполне по силам.
Изабель следила, как меняется выражение лица Андро, пока он говорит по телефону. На нем все явственнее проступало ликование.
— Отлично проделано, Катриона! Дорогая, это просто блестяще! И он даже не захотел никого из нас увидеть или поговорить с нами, или что-нибудь в этом роде?
Глубокая морщина перерезала лоб Изабель. Она испытывала одновременно и восторг, и разочарование. Разочарование — потому что лишалась возможности познакомиться с Хэмишем Мелвиллом, восторг — потому что он давал им миллион фунтов.
— Само собой разумеется. Ты сама позвонишь Робу или мне это сделать? О’кей, позвони сама. Не могу поверить, что тебе одной удалось все это провернуть. Ах ты моя умница! Он, наверно, и впрямь от тебя без ума. Хорошо-хорошо, я знаю, ты просто отличный финансовый советчик. Мы можем чем-нибудь тебе помочь? Отлично, мы это сделаем. Приходи сразу после работы, откупорим шампанское. Здесь будет Алекс, и мы все вместе выпьем за успех фильма. Что за глупости, почему это ты не член нашей компании?! Без тебя вообще бы не было никакого фильма! Хорошо, увидимся позже.
Положив трубку, Андро медленно повернулся к Изабель.
— Сработало! — произнес он, наблюдая, как на ее лице появляется таинственная, полная злорадства и скрытого смысла улыбка. — Сработало, Иззи!
Одним прыжком, издав пронзительный ликующий крик, похожий на воинственный клич древнего вождя клана, он перелетел через комнату и повалил Изабель на диван.
— Она раздобыла для нас деньги, — горделиво проговорил Андро. — Так что теперь ты сможешь выпустить свой фильм, а я — увидеть свою физиономию на экране. Это потрясающе!
Несколько мгновений он смотрел на Изабель сверху вниз, а затем медленно снял с нее очки и повесил их на спинку дивана.
Она устремила на него взгляд очень близоруких глаз.
— А мы с тобой порядочные сволочи, ты не находишь? — немного удивленно и не очень уверенно произнесла Изабель.
Без очков ее лицо походило на лик сумрачного ботичеллиевского ангела. Выгнувшись, она протянула Андро губы для поцелуя. Они целовались долго и нежно, как влюбленные, которые давно потерялись и вдруг вновь обрели друг друга. В каком-то смысле так оно и было.
— Теперь ты вернешь свою зубную щетку ко мне в ванную? — шепнула Изабель.
— Еще не сейчас, — ответил он, расстегивая пуговицы и запуская руки ей под блузку, — но скоро — очень скоро.
ГЛАВА 13
В здании эдинбургского аэровокзала был час пик: как раз в это время приземлялись вечерние самолеты со всех концов Европы. Катриона стояла у подножия лестницы, по которой должны были спускаться прибывшие лондонским рейсом пассажиры, среди группы других встречающих. Многие из них держали в руках плакатики с именами тех, кого они должны были встретить, но не знали в лицо. Катриона подумала, что, может быть, и ей следовало заготовить табличку с фамилией Гэлбрайт.
Элисон уверяла, что она без труда узнает его по выражению угрюмой неприступности, присущему столичным брокерам.
— Ты сто раз видела таких типов по телевизору. Все они выглядят одинаково: держат по телефону в каждом кармане, факс в автомобиле, диктофон в портфеле — вооружены техникой до зубов, так что им уже даже не нужно втыкаться в розетку.
Катриона, засмеявшись, возразила:
— Нет, по телефону было совсем непохоже, что он из таких.
Дни уже начали удлиняться, и подруги, встретившись в клубе, отправились на вечернюю прогулку вдоль Уотер-Лейт, берега которой, заросшие плакучими ивами, оборудованные пешеходными мостиками и посыпанными гравием дорожками, были специально приспособлены для променада измученных горожан.
— Как сейчас себя чувствует твоя мать? — спросила Элисон, когда, миновав скопление новостроек, они вышли на пологий берег.
— Честно говоря, она абсолютно здорова, — робко призналась Катриона. — И все время была здорова.
Элисон остро глянула на подругу.
— Зачем же было врать в банке?
Катриона пожала плечами. Желание исповедоваться Элисон заметно ослабело то ли от сознания собственной вины, то ли от присутствия третьего, вставшего между ними существа, пока что еще совсем маленького, но уже вполне заметного. С его появлением Катриона перестала чувствовать себя равной Элисон.
— Острый случай Синдрома Дефицита Острова, как называет это явление моя мама. Ее болезнь — лучший предлог, который я смогла выдумать.
— Обычно ты не бываешь столь легкомысленна и безответственна, Кэт. И обычно ты все-таки даешь о себе знать, а сейчас я не слышала твоего голоса больше двух недель. — В голосе Элисон звучала обида — и поделом мне, подумала Катриона. — И сегодня ты какая-то чужая. Ты сама на себя не похожа: обидчивая, раздражительная, угрюмая. Где та веселая, солнечная Кэт, которую мы все знаем и любим?
— Кошка Кэт на раскаленной крыше, — усмехнулась Катриона, стараясь увильнуть от ответа.
Ее поступки просто невозможно объяснить здравомыслящему человеку, и чем больше Катриона об этом думала, тем в менее выгодном свете представала сама перед собой. Признаваться же в своих слабостях перед такой образцовой деловой женщиной и будущей матерью, как Элисон, было по меньшей мере неприятно.
— Вот именно, — согласилась Элисон. Катриона не остановилась, и Элисон пришлось ускорить шаг, чтобы догнать ее. — Я уверена, что во всем виноват этот мерзавец Хэмиш, разве нет? Это он вынудил тебя сбежать? Он что, вывалял тебя в грязи? Ради Бога, расскажи мне! Я твой друг, Кэт. Я хочу тебе помочь.
Элисон приходилось почти бежать, потому что Катриона, опустив голову и спрятав руки в карманы, продолжала решительно и быстро шагать вперед. Потеряв терпение, Элисон схватила подругу за руку.
— Стой! Остановись на минуту, Кэт.
Катриона остановилась. Они находились в пустынном, уединенном месте на берегу, где одна из старых ив росла под немыслимым углом, опустив свои ветки в воду. Одна из горизонтальных ветвей была достаточно крепка и широка, чтобы они могли на ней поместиться.
— Давай-ка сядем и поговорим, — твердо сказала Элисон, увлекая подругу за собой. — Смотри, как здесь тихо, красиво и никого нет. Послушай, как весело журчит вода, как будто кто-то тихонько хихикает.
Катриона хмыкнула.
— Ха! Даже река надо мной смеется.
— Почему это она должна смеяться именно над тобой? — спросила Элисон, усаживаясь рядом с ней. — Что ты сделала плохого, в чем провинилась? И в чем провинилась я, раз ты не хочешь ничего мне рассказывать?
Катриона слабо пожала руку Элисон. Нет, с Элисон Хоум-Мур все в порядке, чего нельзя сказать о Катрионе Стюарт! Печально вздохнув, она покачала головой:
— Ты ни в чем не виновата, Элли. Ни в чем.
— Ладно, только не говори мне, что все это не из-за Хэмиша. Я все равно тебе не поверю. И учти, хоть я и предостерегала тебя насчет него, все равно я на твоей стороне.
Катриона шумно вздохнула.
— Но он здесь действительно ни при чем! То есть в какой-то мере это из-за него, но только потому, что я уже остыла к нему, а он нет. Так что в известном смысле я сама во всем виновата.
— Хорошо, я рада тому, что ты хотя бы пытаешься найти смысл, — одобрила Элисон. — А что заставило тебя охладеть? — Катриона сжала руки.
— Я думаю, что на самом деле это произошло из-за его сына. Понимаешь, вначале я понятия не имела, что у него есть ребенок, а потом он мне сказал.
Она могла бы добавить: «И примерно в то же самое время ты сказала мне, что беременна, и я почувствовала, как это важно иметь семью и детей». Но вместо этого Катриона продолжала:
— И это совпало с моментом, когда я начала понимать, что наши отношения ведут в никуда и что только он остается в выигрыше.
— Чертовски правильно. Умница, Кэт. Десять баллов за сообразительность. — Элисон обняла Кэт за плечи и привлекла к себе. — Джон обрадуется.
— Это, конечно, самое главное, — иронически хмыкнула Катриона. Элисон немного смутилась.
— Я понимаю, тебе это покажется смешным, но я, как идиотка, защищала тебя перед Джоном. Он вообще не мог понять, как ты позволила себе вступить в личные отношения с клиентом. Видишь ли, несмотря на внешнее легкомыслие, на самом деле Джон жутко добродетельный и ужасно щепетильно относится к таким вещам.
— Что же, наверно, он прав. Проблема в том, Элли, что я еще больше все усложнила. Я так и не осмелилась сказать Хэмишу, что все кончено. Соответственно он и теперь считает, что наши отношения продолжаются.
— Ох, Кэт, просто скажи ему — и все. В конце концов, ничего страшного. Ведь ты же не клялась ему в вечной любви? — встревоженно спросила Элисон.
— Нет, конечно, нет! Но он подарил мне картину и пытался подарить браслет, так что я чувствую себя виноватой перед ним… — Катриона уловила недоверчивое выражение на лице Элисон и еле слышно добавила: — Кроме того, я встретила другого…
— Боже милосердный! Дорогая, да ты не теряешь времени даром! — опешила Элисон. — Кто же он?
Катрионе стало немного легче. Ребенок уже не маячил между ними, как живой упрек.