— Кем работаете, Артур? — завязал разговор Герман.
— Я огнеупорщик на заводе.
— О, понятно. Наверное, в первый раз в больнице?
— Да, если честно.
Подавляющее большинство представителей среднего класса и ниже позволить себе лечение в больницах не могло. Исключение составляли лишь психиатрические и инфекционные больницы, куда госпитализировали в рамках карантинных мероприятий или в принудительном порядке. В прочих же случаях лечение проходило на дому, а вмешательство врачей было ограничено консультациями. Учитывая стоимость таких консультаций, Артур и представить себе не мог, во сколько же обойдётся ему пребывание в больнице.
— Да, медицинская помощь у нас не самая доступная, — продолжал мужчина, увидев замешательство на лице Артура.
— А вы кем работаете?
— Помощником мэра.
— Вы из мэрии? — удивился Артур. — Никогда не встречал никого из администрации.
Он тут же устыдился своих слов. Такое удивление прозвучало по-детски наивно, а Артур не любил выглядеть деревенщиной. Однако Герман не дал ему почувствовать себя неловко:
— Да, нас вообще мало кто видит. Мы или дома, или на работе. Вопросы все решаем, не выходя из кабинета, так что да, не удивительно.
— А где все... врачи, медсёстры?
— Ума не приложу. Должно быть, у них какое-то утреннее совещание. Сам ещё никого не видел.
— А вы давно встали?
— Нет, минут десять назад. Даже странно, что мне никто ничего не сказал, когда я проснулся. Уж при такой-то стоимости могли бы и проявить немного вежливости. Вы согласны?
— Не знаю, — улыбнулся Артур. — Меня положили в больницу, ни о чём не спрашивая, так что я ничего не понимаю. А о стоимости я и спрашивать боюсь, если честно.
— О, понятно, понятно, — закивал Герман. — Какой у вас коэффициент труда?
— Единица.
— То есть, в день вы получаете?..
— Десять часов. Да, не очень много.
— О, многие получают куда меньше. В нашем городе самый низкий коэффициент — ноль целых пять десятых.
— Как же люди живут? — удивился Артур.
— Не вылезают из капсулы сна, — пожал плечами Герман. — Правда, у многих людей стоит ограничение по времени нахождения в капсуле.
— А я тоже с этим столкнулся! — подхватил Артур. — В последние дни мне с баланса не вычитается время, которое я провёл в капсуле! Я думал, что так не бывает!
— Бывает, ещё как бывает. Но нужно совершить ряд проступков, чтобы на вас наложили такие санкции. Вы, наверное, совершили что-то противозаконное?
— Нет, нет, ничего подобного. Я... — Артур снова засомневался.
— Опять не знаете, можно ли рассказывать? — догадался Герман.
— Да. А, впрочем, моего здоровья это не касается. Да и так все, кому не лень, знает... В общем, я наблюдался у психиатра.
— А, понимаю! Да, к пациентам психиатрической больницы отношение... особенное.
— Но я не состою на учёте сейчас, — объяснил Артур. — Меня взяли на учёт двенадцать лет назад из-за матери. Ну... Из-за того, что мать попала на принудку. Но через два года с учёта меня сняли и вот до недавних пор об этом не вспоминали. Я выучился, работу хорошую нашёл.
Он осёкся, вспомнив, что сам минуту назад говорил, что получает мало. И всё же, это была работа на заводе.
— Может, не очень прибыльную работу, — объяснил он. — Но всё же на стабильную. На заводе. Я учился вечерами, чтобы меня огнеупорщиком устроили.
— Понимаю, — закивал Герман. — Место не далось вам легко.
— Да! Именно! У меня не было шанса учиться очно. Некому было меня содержать. Ну, после того как маму... Её ж забрали, когда мне шестнадцать было. А на мне ещё брат младший остался. Виталик.
Артур вспомнил вчерашний разговор с Виталиком по телефону и помрачнел.
— Не все в этой жизни рождаются с серебряной ложкой во рту, понимаю, — вздохнул Герман, прерывая затянувшуюся паузу.
— С ложкой? В смысле?
— Это такое выражение. Родиться с серебряной ложкой во рту — значит, родиться в хорошей, обеспеченной семье и ни в чём не нуждаться.
— А, ясно. Да, такого не было. Да.
— А где ваш отец?
— Отец? Погиб на войне в пятьдесят третьем. Ну как... Пропал без вести, так говорили. Но ведь понятно, что погиб. Так что остались мы с братом у мамки одни. А потом она стала выступать против «Закона о сне», участвовала в митингах... Сперва-то её с работы нормальной попёрли, а потом, со временем, и в психушку положили.
— Такое было время, — сказал Герман. — Неспокойное. Война тяжело ударила по стране. Точнее, тому, что от неё осталось. Вот и последствия разгребать было непросто...
— Это тоже какое-то выражение? — не понял Артур. — Что это значит — «тому, что от неё осталось»?
— А... — Герман озадаченно посмотрел на Артура. — Точно ведь... Какое у вас образование, напомните?
— Полное среднее, восемь классов школы.
— Общеобразовательной, так?
— Всё верно. А что такое?
— Да нет, ничего. Просто... Нет, ничего.
Герман улыбнулся и отвернулся. Артура озадачили его слова, но он не решался задать ещё вопрос, ведь собеседник явно дал понять, что разговор его больше не интересует.
— А вот и наши доктора идут! — обрадовался Герман.
В холл зашли вчерашний врач из приёмного покоя и две медсестры.
— Здравствуйте, Герман Вадимович! — улыбнулся врач. — Как ваше здоровьице?
— Это вы мне скажите, — улыбнулся тот в ответ.
— По обследованиям — всё прекрасно! Как чувствуете себя?
— Ничего, ничего. Наконец-то нашёл для себя собеседника.
Врач окинул Артура неприязненным взглядом и снова повернулся к Герману.
— Как хотите дальше лечиться: ещё у нас полежать, или амбулаторно?
— На дому, конечно! — засмеялся Герман. — Тут совсем тоска. Ко мне ведь будет приходить врач на дом?
— Конечно, конечно! — закивал доктор. — И врач, и массажист, и инструктор по лечебной физкультуре. Всё будет!
— Тогда давайте выписываться. А то сил уже моих нет.
— Торопитесь служить родному городу?
— Ещё бы!
Они оба рассмеялись, после чего Герман перебрался в кресло-каталку, доставленную медсестрой, и его увезли. Врач зашагал за ним.
— А что со мной? — окликнул его Артур. — Доктор!
— Потом, — бросил тот.
— Мне нужна хотя бы одежда!
Врач ничего не ответил, и Артур встал и направился за ним.
— Куда это вы? — с раздражением оглянулся врач.
Улыбки на его лице и в помине не было.
— Я же сказал, мне нужна одежда, — с нажимом сказал Артур.
Ему припомнилось поведение врача в приёмном покое. Как ночью, так и вечером, когда бригадир пытал Артура, чтобы тот отказался от заявления в полицию.
— Что это вы, в самом деле, — с укором сказал Герман. — У молодого человека нет одежды, его привезли явно после какого-то несчастного случая. Неужели вы не найдёте, во что его одеть?
— Если подумать, наверное... — Голос у врача, когда он отвечал Герману, становился очень вежливым, даже елейным.
— Поищите, поищите. Вы подождите, Артур, — обратился к нему Герман. — Я лично прослежу, чтобы вам всё выдали. Подождите.
— Спасибо, — ответил Артур и вернулся на кресло в холле.
Идти куда-то он не решался. В палате, кроме капсул, были лишь голые стены, так что Артур остался в холле. Медсестра шуршала чем-то за стойкой поста, не обращая на пациента внимания. Он сидел так, потеряв счёт времени, пока не заныла спина. Встал, походил по коридору, и тут заметил приближающуюся медсестру со стопкой одежды.
— Вам велено передать.
С этими словами она сунула в руки Артуру одежду, отвернулась и быстро зашагала прочь. Одеждой оказалась клетчатая пижама, уже не новая, но Артур был рад и такой. Всё же лучше, чем ходить в одних трусах. Кроме того, в пижаму были завёрнуты плоские тапки на тонкой подошве. Лишь когда ноги оказались в обуви, Артур понял, что пол был довольно прохладный.
Не зная, что делать дальше, Артур подошёл к медсестре на посту:
— А что мне делать дальше?
— Ждать, — коротко ответила та, не поднимая головы.
— Как долго?
— Не знаю. Доктор скажет.
Артур продолжил бродить по коридору. Никого больше он не встретил. Двери во многие палаты были приоткрыты, и Артур заметил, что большинство капсул пустовало. Те же, что были заняты, так и не открылись за последующую пару часов.
Наконец, к Артуру подошла медсестра и пригласила его идти за ней. Артур решил, что его хотят отвести к врачу. Не задавая вопросов, он прошёл к лифту, и они стали спускаться. Лишь когда они оказались в приёмном покое, Артур понял, что вели его совсем не ко врачу.
— Меня отправляют домой? — спросил он у молчавшей до того медсестры.
— Нет. Ждите здесь.
Она скрылась в одном из кабинетов, и вскоре к Артуру подошли два амбала в оранжевой форме скорой помощи.
— Поедемте, — сказал один из них.
— Куда? — упавшим голосом спросил Артур.
— В больницу.
— Так я ведь и так... в больнице.
— В другую. Поедемте, поедемте.
Артур поплёлся на выход. Снаружи ждала машина «Скорой помощи».
— Но я не понимаю, — снова спросил Артур, — куда меня хотят везти? Со мной что-то не то?
— Доктор всё объяснит, когда приедем. Залезайте в машину.
Артур справился с задачей не без труда. Каталки в этой машине не было, в салоне стояли кресла. По обе стороны от Артура сели медики, и машина тронулась. Ещё не осознавая в полной мере, что происходит, Артур понимал, что творится что-то неправильное. В нём поднималась смутная тревога и не отпускало ощущение дежа вю. Словно он уже видел что-то подобное, только... со стороны.
Лишь когда машина остановилась и они покинули машину, Артур всё понял. Над ним возвышалось такое знакомое серое здание психиатрической больницы.
— Понятно, — упавшим голосом сказал Артур. — Понятно.
Сопротивляться, спорить он не хотел. Память наконец-то подсказала, где он видел, чтобы пациента сопровождали два огромных мужика: так было, когда увозили его мать. Это выглядело нелепо, ведь она была щуплая и невысокого роста, и едва доставала до плеча санитарам. Тем не менее, её сопровождали с таким видом, словно вели буйнопомешанную. Опасную преступницу, которая в любой момент могла вырваться и наброситься на людей. Примерно так же теперь сопровождали и её старшего сына. Потому что он теперь тоже был сумасшедший.