— Через капсулу сна, — ответил Артуру второй брат-близнец, офицер полиции. — Преступники подключались к вашей капсуле сна и воздействовали на ваш мозг.
— Какие преступники? И, простите, конечно, но я всё равно не понимаю, что это значит — «воздействовали на мозг». Как? Как это... Ну, как это вообще возможно?
— В капсуле сна есть динамики, — продолжил офицер. — Когда человек спит, они включаются. Обычно они работают на улучшение качества сна. Например, воспроизводят розовый шум.
— Какой шум?
— Розовый шум. Это определённая разновидность шумов, которая, как считается, благоприятно воздействует на сон, — с улыбкой ответил доктор. — Классический пример розового шума — это шум дождя. Стук капель по карнизу.
— То есть, в капсуле сна есть динамики, которые... ну, вроде бы как играют нам музыку, когда мы спим? — уточнил Артур.
— Именно! — хором сказали братья.
— А... Я не знал, что в капсуле вообще есть динамики.
— А откуда вам знать? — спросил офицер. — Устройство капсулы — это закрытая информация. Так вот, к этим динамикам подключались преступники, которые влияли на ваш сон.
— Внушали вам определённые мысли и желания, — подхватил врач. — У вас не бывало такого, чтобы после пробуждения резко захотелось чего-то необычного?
Артур вспомнил о своём желании экономить часы сна. Что-то дрогнуло у него внутри. Внезапно накатила тошнота.
— Мы получали рапорты из банка и от участкового психиатра, — сказал офицер, — что вы почти перестали тратить часы сна. Вы продолжали снижать свою задолженность несколько месяцев. При этом, когда вас спрашивали, зачем вы это делаете, вы не могли дать внятного ответа. Знаете, почему? Потому что ответа у вас нет. Это не ваше желание. Вам его внушили.
— Вам нехорошо? — спросил врач, видя, что Артур побледнел.
— Меня тошнит, — ответил Артур. — Кажется, сейчас вырвет.
— Погодите, погодите, — заторопился доктор.
Он сунул руку под стол, и через секунду в кабинет ворвался санитар. Судя по его виду, он ожидал увидеть как минимум драку.
— Отведи Артура в туалет, — громко потребовал врач. — Поживее!
К счастью, туалет был рядом. Над унитазом Артур перестал себя сдерживать, и его вырвало. Желудок был пуст, поэтому рвало желчью. И всё же спазмы не прекращались очень долго. Даже врач уже постучался к Артуру в туалет:
— С вами там всё в порядке?
— Нет, — в промежутке между спазмами ответил Артур. — Не могу перестать блевать. Нечем, а всё равно выворачивает...
Его снова скрутило. За дверями доктор давал кому-то распоряжения:
— Света, четыре кубика церукала в мышцу.
Снова постучавшись, доктор повысил голос:
— Артур Сергеевич, сейчас к вам в туалет войдёт медсестра. Она сделает вам укол в ягодицу. Это от рвоты.
— Хорошо.
Артур даже оборачиваться не стал, когда дверь открылась. Укол почувствовался не как боль, а как нарастающее чувство сдавления в ягодице.
— Всё, — сказала медсестра, прикладывая к месту укола прохладную салфетку с антисептиком.
Артур поправил одежду, закрыл глаза и снова постарался подавить тошноту. Прошло немного времени, и стало как будто бы легче. Осторожно он выпрямился, постоял, потом направился к раковине, умылся и прополоскал рот.
Снаружи его ждали врач, санитар и боец в чёрной форме.
— Теперь нормально себя чувствуете? — спросил врач.
— Да, получше.
— Хорошо. Давайте вернёмся в кабинет.
— Моя ошибка, — вздохнул врач, придвигаясь к столу. — Чего-то такого и следовало ожидать. Однако никогда не знаешь, какая именно реакция последует. Что ж, в следующий раз церукал будем вводить до того, как затронем триггерную зону.
— О чём вы говорите? — спросил Артур.
Он устал. Долгая рвота измотала его, словно он не один час трудился на заводе.
— Ваша тошнота — заложенная в вас реакция, — ответил врач. — Не могу утверждать на сто процентов, но, скорее всего, это так. Возможно, подобная реакция была вписана в ваш мозг как ответ на любую попытку затронуть тему вмешательства в ваш разум. Иными словами, это искусственно созданная защитная реакция.
— Её мне записали в голову? — уточнил Артур. — Как и... желание экономить?
— Именно! — улыбнулся врач. — Соболезную, что всё так обернулось. Мы работали над вашим мозгом несколько дней, но не смогли обойти всех ловушек. Враг хитёр...
— В смысле? — перебил Артур. — Что это значит — работали с моим мозгом?
Он беспомощно переводил взгляд с одного близнеца на другого. Офицер словно не замечал этого и с выражением скуки на лице смотрел в окно.
— Все последние дни, что вы провели в капсуле сна, — ответил врач после паузы, — мы тоже пытались проникнуть в ваш разум. Повлиять как-то на установки, заложенные в вас террористами. Мы изучали ваш мозг, а это не так-то просто, скажу я вам. И, в конце концов, мы преуспели. Отчасти. В вас были заложены и куда как более сложные реакции, нежели тошнота и рвота. Насколько мы поняли, главной защитной реакцией была ваша смерть.
— Смерть?! — ужаснулся Артур. — Я должен был умереть из-за разговора с вами?
— Да. Но не волнуйтесь, мы проработали эту реакцию. Теперь вам ничего не угрожает. Или почти ничего, — добавил он уж тише.
— Как это возможно? То есть, вы говорите, что в капсуле сна есть динамики, которые что-то там воспроизводят, когда мы спим, а потом говорите, что в мой мозг... что в мой разум кто-то вмешался. С помощью динамиков?!
— Динамики — это один из двух способов воздействия на человека в капсуле, — подал голос офицер. — Он пригоден для наиболее простых, поверхностных воздействий. Можно составить запись, благодаря которой человек почувствует смутные, не очень конкретные желания. Например, голод, сонливость, или, наоборот, бодрость. Можно внушить человеку спокойствие, если он лёг спать раздражённым, или, напротив, сделать так, чтобы он проснулся злым.
— И это всё делали только эти ваши террористы? — спросил Артур. — А то вы так говорите... Может, кто-то ещё вмешивался в мой мозг?
— Кто, например?
Улыбка офицера Артуру не понравилась, и он решил поменять тему:
— Ну... не знаю. Слушайте, вы сказали, что динамики — это лишь один из двух способов влиять на мозги. А какой второй способ?
— Второй способ куда сложнее, — с лица офицера исчезла улыбка. — Информация о нём засекречена. Вам достаточно знать, что он существует. Однако способ этот куда как более эффективный. Он может оказывать на мозг человека быстрое и сильное воздействие. Например, благодаря этому воздействию вы быстро засыпаете. Ещё до того, как капсула закрывается.
— Другая особенность этого воздействия, — продолжил доктор, — его высокая дифференцированность. Оно может провоцировать у человека появление сложных эмоций и даже конкретных мыслей.
— То есть, можно заставить человека думать то, что захочешь? — уточнил Артур.
— Именно так.
— Но зачем вообще такая штука нужна в капсуле сна?!
— Такие сложные эффекты были открыты гораздо позднее внедрения капсул, — развёл руками врач. — Увы, это открытие не удалось удержать в тайне, и вот теперь им пользуются террористы.
— А кто вообще такие эти террористы?
— Вы что, новостей не смотрите? — спросил офицер, почему-то рассмеявшись.
— Смотрю, конечно. Я часто слышу про террористов. Каждую неделю где-то обезвреживают террориста, или даже несколько... террористов. Но я как-то плохо понимаю, что все эти террористы делают.
— А разве в новостях об этом не рассказывают?
— Рассказывают, — согласился Артур. — Но как-то... неконкретно. Непонятно. Говорят, что террорист представлял опасность для общества. Что его действия угрожали мирным жителям, устройству общества, экономическому порядку, и всё в том же духе.
— И что же вам непонятно?
Офицер достал из внутреннего кармана пачку сигарет, долго копался, пытаясь найти зажигалку.
— Ну, мне непонятно... — начал Артур, но офицер перебил его, обращаясь к брату:
— Володь, зажигалки нет?
Тот отрицательно покачал головой, улыбаясь.
— Чёрт возьми... А! Вот она!
Офицер достал из кармана брюк металлическую бензиновую зажигалку, с лёгким звоном откинул крышечку и чиркнул колёсиком. Прикурил, с наслаждением затянулся дымом и откинулся на спинку кресла.
Врач, наблюдавший за братом с прежней улыбкой, достал из ящика стола пепельницу.
— Что вы там говорили? — спросил офицер у Артура.
— Говорю, мне непонятно, что именно делают террористы. Как они угрожают людям, обществу и прочему? Как именно?
— Вот так. — Офицер наклонился вперёд, взял со стола пепельницу и снова откинулся на спинку кресла. — Пытаются вмешаться в разумы людей. Настроить их против своей страны. Против полиции. Против банка. Раньше они действовали более топорно, гипнотизируя людей и заставляя тех бросаться на полицейских. Убивать. А теперь они поумнели. Залезают к людям в головы. — Он постучал пальцем по виску. — И заставляют людей думать иначе. Вызывают у них непонятные желания, мысли. Странные вопросы. И люди, сами того не зная, начинают вредить окружающему их обществу. Как вы вредили, когда стали меньше тратить.
— Но... — залепетал напуганный Артур. — Но... Как же я вредил обществу?
— Как это — как? — удивился офицер. — Все товары и услуги рассчитаны на своих потребителей. Вы должны потреблять их, чтобы предоставлять работу людям, производящим эти товары или услуги. Все должны быть заняты своими делами. А если вы перестаёте потреблять, кто-то из-за вас может остаться без работы. Разве это хорошо, что кто-то лишается из-за вас работы?
— Нет, — рефлекторно, не задумываясь, ответил Артур, зачарованный этой логикой. — Но ведь... Я ведь такой один. Как кто-то может потерять из-за меня место?
— Если бы вы такой были один, то и меня бы здесь не было. Террористы работают с тысячами людей. А все вместе вы представляете существенную угрозу для экономики государства. Из-за вас — и в том числе конкретно из-за вас, Артур Сергеевич! — наше маленькое суверенное государство находится под угрозой. А мы должны сохранять покой в этой стране.