, три месяца назад мы добавили вам дополнительную прогулку вечером, после ужина. Так что нет, вы не проспали все девять месяцев. Вы вели активный образ жизни!
— Две прогулки в день по полчаса, два приёма пищи и один час на общение с пациентами — это, по-вашему, активный образ жизни? — уточнил Артур.
— Я погляжу, что вы настроены не столь миролюбиво, как я полагал. — Доктор откинулся на спинку кресла и сцепил на столе пальцы рук. — Возможно, наша беседа бессмысленна. Вы ещё не готовы к тому, чтобы спокойно принимать информацию.
— О спокойствии не волнуйтесь. Я в жизни не был так спокоен.
— Беспокоиться нужно вам, Артур. — Доктор покачал головой, по-прежнему улыбаясь. — Это я здесь — доктор, а вы — пациент.
— Мне всегда казалось, что пациентам беспокоиться не о чём. Доктора же заботятся о нас.
— Разумеется. Вот только многие не умеют ценить того, что для них делают.
— А я как раз хотел спросить об этом. Что именно вы сделали со мной, что я забыл такой... большой кусок своей жизни?
— Я старался поработать с вашей памятью. Убрать лишнее.
— Что значит «лишнее»?
— Воспоминания о некоторых... преступных действиях, свидетелями которых вы стали. Вот только, как бы я ни старался, от меня ускользала возможность повлиять на некоторые фрагменты памяти. Такое ощущение, что кто-то очень старался их заблокировать для вмешательства. Увы, работая с ними, я случайно повредил некоторые другие фрагменты.
— То есть, вы случайно стёрли несколько месяцев из моей памяти? — уточнил Артур.
— Что-то вроде того.
— Что же за ценность имеют эти мои воспоминания, раз вы так упорно пытались их удалить? Я не видел ничего особенного.
— В вашей памяти есть не только то, что вы осознаёте, Артур. Есть и кое-что другое. Следы посторонних вмешательств.
— Посторонних вмешательств?
— Да. Постарайтесь вспомнить. Мы говорили об этом в апреле.
— То, что кто-то заложил в мою голову...
— Да, — перебил его врач. — Именно. Так вот, подобные вмешательства оставляют свой след. И в вашем случае этот след очень важен, потому что работал с вами профессионал. Высокий профессионал. Моей задачей было найти его по этим следам.
— Но у вас, как я понял, не получилось? — подытожил Артур.
— Увы, — развёл руками доктор. — Или он слишком умён, или ваш разум слишком хрупок, чтобы удерживать столь эфемерные следы. В любом случае, у нас не вышло. Пока не вышло.
— Вы занимались этим все девять месяцев?
— Да. Думаете, это так просто? — В глазах врача снова мелькнуло раздражение. — Надо распознать характер вмешательства, сравнить его с вмешательствами в разумы других пациентов, найти нескольких, с кем работал один человек, выделить общие черты такой работы, а затем, проанализировав работу капсул, выйти и на самого творца. Вы хоть представляете, сколько времени это отнимает?! Конечно, нет! Всё, что вам нужно — это лежать в капсуле, пока я делаю всю эту работу! И вы ещё жалуетесь! Всё, что вам надо делать, чтобы помочь своей стране — это лежать и спать, а вы жалуетесь! Жалуетесь, пока я делаю всю работу!
Доктор распалился. На его лице снова проступили злоба и отвращение, губы задрожали, глаза расширились. На мгновение Артуру испугался, но через секунду доктор овладел собой и вся его неприязнь исчезла, словно её и не было.
— В общем, работы много, — подытожил он.
— И вы её ещё не закончили? — спросил Артур.
— Нет. Мы будем работать дальше. До тех пор, пока я не добьюсь результатов. Надеюсь, я объясняю это вам в последний раз, хотя, кто знает, не выпадет ли этот фрагмент из вашей памяти?
— Вы уже рассказывали мне это?
— Конечно — улыбнулся доктор. — Мы разговаривали об этом ещё в мае. Тогда вы сомневались, но впоследствии перестали переживать, ведь до недавних пор никаких побочных эффектов не было. Мы с вами неплохо ладили. И меня очень обижает ваше отношение ко мне и к моей работе сейчас.
— А меня обижает, что я ничего не помню. Ничего. Вы говорите, что мы, как вы сказали, ладили, но я даже не знаю, как вас зовут.
— Ах, вот как. Что ж, меня зовут Владимир Евгеньевич Гайнце, — сказал врач слегка удивлённо, выпрямляясь в кресле. — Но вы можете обращаться ко мне просто — Владимир Евгеньевич.
Глава 13
Когда Артура отвели в палату, он так переживал, что не смог сразу уснуть. Он помнил, что уснул даже когда его накрыла истерика, а теперь, почему-то, сон не приходил. Артур вспомнил слова того офицера, брата-близнеца доктора Гайнце. Он говорил, что в каждой капсуле есть устройство, воздействующее на мозг, заставляющее человека уснуть. Почему же сейчас оно не работало? Его отключили специально? Может, в наказание, потому, что Артур разозлил врача? Или же это — случайная поломка? И как поступать в такой ситуации? Звать ли на помощь, или постараться уснуть самому?
В капсуле нельзя было бы сесть, максимум — повернуться с боку на бок. К счастью, по бокам неярко горели светодиоды, не позволяя темноте полностью проглотить Артура. Благодаря тусклому свету можно было даже немного осмотреться. Потолок, находящийся в двадцати сантиметрах от глаз, давил, и на минуту Артуру показалось, что стены капсулы сжимаются. Даже воздуха как будто стало меньше.
«Спокойно, не психуй, — мысленно сказал себе Артур, закрывая глаза и делая глубокий вдох. — Это просто капсула. Ты в такой же спал почти всю свою жизнь. Успокойся. Всё нормально».
Страх отступил, однако тревога полностью не исчезла. Возможно, Артур всё же позвал бы на помощь, если бы ему пришлось полежать так ещё минут десять, но в капсуле вдруг что-то тихо зажужжало, и на него навалилась сонливость.
Проснулся он так же внезапно. И сразу понял, что в обстановке ничего не изменилось: кровать по-прежнему стояла внутри капсулы, люк в ногах был закрыт. И так же неярко светились огоньки. Вот только тишину нарушал тихий скрежет.
Звук раздавался в районе изголовья капсулы. И прежде, чем Артур вспомнил, где и когда он слышал похожие звуки, капсулу открыли со стороны головного конца, и знакомый голос радостно воскликнул:
— Ну вот, а ты боялась! А даже юбка не помялась. Арту-ур!
— Гыча, — не спросил, скорее констатировал Артур.
— Он самый! А ты, я гляжу, меня не забыл, да? Ну молодец, молодец! Всё, вылезай давай. Некогда нам.
— Нет! Я не хочу! Не снова!
— Ты чего это, сдурел? А ну-ка...
Артур увидел огромную пятерню, которая проплыла над его лицом, схватила его за одежду на груди и рывком выдернула наружу. Не успел он опомниться, как его уже выволокли и бросили на пол.
— Опять ты, — со злостью сказал Артур, глядя на Гычу.
— А ты, я гляжу, не рад, — ответил тот, ухмыляясь. — Что ж так? Неужто мы расстались не друзьями?
Он выглядел так же, как и в прошлый раз — в коричневой кожанке, джинсах и огромных чёрных ботинках с толстой подошвой. Такая же помятая голова и свёрнутый на сторону нос, ни одной новой царапины не появилось.
— Из-за вас тогда кучу людей расстреляли, — ответил Артур. — Я сам чудом в живых остался. Сидел бы чуть правее, меня бы тоже изрешетили. Это для этого ты тогда меня их капсулы вытащил? Чтобы нас всех перестреляли?
— Потише, — сказал второй мужчина, которого Артур заметил не сразу.
Это был тот же человек в очках и с длинными волосами, забранными в хвост. Он был одет в растянутый зелёный свитер и мешковато сидящие джинсы, а руках держал ноутбук. Такие ноутбуки Артур раньше видел только в кино.
— Нас заметят, если будете шуметь, — добавил мужчина. — Надо выйти по-тихому.
— Слушай, перец, — сказал Гыча Артуру. — Давай не бузить тут. Сперва выйдём, потом и поговорим. А то нас тут всех положат.
— Не пойду я никуда! Хватит с меня танков и расстрелов!
— Что, тут больше понравилось? — ухмылка Гычи стала злой. — Тепло, кормят два раза в день, да? А то, что тебе память стёрли за девять месяцев, тебя тоже устраивает?
— Откуда ты знаешь? — удивился Артур.
— Оттуда. Если бы мы за тобой не следили, то и не пришли бы, ясен хрен. Но мы думали, ты захочешь уйти. Убраться подальше от Гайнце. А ты, оказывается, вон как решил...
Сердце у Артура пустилось в галоп, он замешкался. С одной стороны, повторять опыт прошлой поездки очень не хотелось. Идти с Гычей означало рисковать жизнью. С другой, не меньше пугала и перспектива превратиться в овощ из-за работы Гайнце.
— Будь мы у тебя дома, я бы просто вырубил тебя и вытащил в машину, — признался Гыча. — Но тут так не выйдет. На себе я тебя не вытяну, а если орать будешь, то перебудишь всю охрану. В общем, даю тебе возможность в кои-то веки самому решить, что будет с твоей жизнью. Либо пойдёшь с нами, и тогда у тебя будет шанс жить, как человек, либо остаёшься тут, и Гайнце дальше на тебе свои опыты ставит. Решай, в общем. Но потом не ной, что тебя все обижают. Потому что тут никто тебя слушать не будет. Думаешь, твои девять месяцев из жизни — это худшее, что может быть? Как бы не так.
Его слова напугали Артура. Он встал, опираясь на другую выпирающую из стены капсулу, и, несмотря на подступающую панику, кивнул:
— Хорошо, пошли.
— Ну вот! — Гыча снова улыбнулся. — Я так и думал, что ты не сдрейфишь! Идём.
Артур и сам не знал, почему согласился. Наверное, он просто боялся экспериментов Гайнце и альтернативной перспективы — исправительных работ. А может, дело было в том, что в этих стенах когда-то лечилась его мать. Артур ненавидел врачей, допустивших её смерть, хоть и не знал, как эти врачи выглядят. И он ненавидел Гайнце почти так же, как убийц своей матери.
Артур впервые чётко осознал, что ненавидит Гайнце. Ненавидит и боится. Это даже удивило его на мгновение. Но причины для страха действительно были — лучше бы оказаться от такого доктора как можно дальше.
По техническому коридору Артур проследовал за спутниками к служебной лестнице. Чем ближе был выход, тем холоднее ощущался пол. Обуви у Артура не было, а снаружи, если верить людям и его собственным глазам, стоял январь.