— Что случилось? — взволнованно спрашивал Максим, глядя в глаза Артуру. — Что с тобой?
— Не знаю, — ответил Артур, глядя по сторонам.
В ту же секунду он чётко осознал, что изменение его состояния как-то отразилось на приборах учёных, но сказать точно, что с ним стало, они не могли. А раз так, то стоило попридержать в тайне любые изменения. Ведь перемены закономерно привели бы к ещё большим исследованиям, а этого Артур побаивался. Так и не зажила в нём травма, оставленная потерей памяти.
— Мы уже закончили? — спросил Артур, беря себя в руки.
— Ты нормально себя чувствуешь? — в ответ спросил Максим.
— Ну... да, кажется. А что?
— Твоё тело... — Максим снял очки и потёр переносицу большим пальцем. — Твоё тело странно себя повело.
— Что вы имеете в виду?
Максим внимательно посмотрел на Артура, потом вдруг беззаботно улыбнулся и махнул рукой:
— Ничего. Наверное, нам показалось. Значит, ты ничего плохого не чувствуешь?
— Нет, абсолютно ничего.
— Прекрасно. Но ты прав, на сегодня мы закончили.
После возвращения в комнату Артур долго вспоминал это странное чувство, возникшее у него во сне. Оно продолжалось недолго, но запомнилось очень чётко. Это было не похоже ни на что их пережитого ранее. Во сне у него не было ни зрения, ни слуха, ни других чувств. Он просто знал, что он есть, что он — Артур, и что спит. А после он проснулся.
Прогоняя эти воспоминания в голове раз за разом, Артур пришёл к выводу, что это была всего лишь разновидность сна. Странный сон, не более того. Остановившись на этой мысли, он успокоился и заставил себя уснуть.
Сон в кровати отличался по ощущениям от сна в капсуле. Он приходил постепенно, не так резко, и зачастую сопровождался интересными сновидениями. Первое время Артур не мог уснуть по нескольку часов, но со временем он привык к подобному сну, как и ко всему остальному. Он говорил о проблемах с засыпанием Максиму, но тот всегда отвечал что-то о периоде нормальной адаптации, и вскоре Артур перестал жаловаться. А когда стал засыпать нормально, он и сам не знал. Время в этом месте тянулось совсем иначе.
На следующий день после странного происшествия он и не вспоминал о «странном сне» до той самой минуты, пока его не привели в лабораторию. Он успел ещё мельком подумать, что интересно было бы испытать нечто подобное снова, когда кровать уже задвигалась в капсулу, а потом резко отключился.
И снова он осознал себя в небытии сна. Без чувств, без ощущения пространства, без понимания, реально ли то, что происходит, или это просто сон.
На этот раз приступа паники, как в прошлый раз, уже не было. Эмоции и вовсе притупились, а разум, напротив, приобрёл пугающую чёткость. А ещё Артур почувствовал что-то странное, чего не мог понять. Ощущение постоянного расщепления на части и воссоединение этих частей в единое целое. Очень быстрое, ежесекундное, если время вообще было в этом месте. Словно кто-то разбирал Артура на кирпичики, а потом собирал снова, с невероятной, невозможной скоростью.
Из капсулы Артура достали без вчерашней спешки, но внимательные взгляды Максима и нескольких человек в белых халатах он на себе заметил.
— А как ты себя чувствуешь сегодня? — вкрадчиво спросил Максим.
— Нормально. А что?
— Что-то странно происходит с твоим разумом. Возможно, это ещё одна ловушка Гайнце, кто знает... Нам нужно увеличить время, которое ты проводишь в капсуле. Мне не хватает данных. Ладно, пока что можешь идти.
— Вы сказали про ловушку? — переспросил Артур. — Как у тех ребят из поезда, вы имеете в виду? Которые умерли, потому что такой приказ им записал в мозги Гайнце?
— Да, именно это я и имел в виду. Но мы будем аккуратно исследовать твой разум, не переживай. Я уже распутывал подобные клубки. Всё, Артур, до завтра.
— А когда я смогу видеть остальных?
Максим непонимающе уставился на Артура. Видно было, что он уже начал думать о чём-то своём, и теперь с трудом переключается на Артура.
— Что, прости?
— Когда я смогу видеть других людей? — повторил Артур вопрос. — Просто я никого не вижу, ни с кем не разговариваю. Иногда мне кажется, что я схожу с ума в этой комнате. Ведь у меня только комната и эта лаборатория, лаборатория и комната. И уже давно. Я не помню уже, сколько дней прошло с того времени, как меня сюда привезли, это какой-то кошмар. Мне надо чем-то заняться. А у меня даже телевизора нет.
— Элемент сенсорной депривации обязателен в наших исследованиях, Артур, — ответил Максим. — Так уж вышло, что телевизор или другие развлечения могли бы создать ряд проблем для наших исследований. А мы этого, как ты можешь догадаться, не хотим.
— А общение с людьми? — не унимался Артур.
— Не уверен, что уже можно, но я подумаю над этим.
— Гайнце же проводил свои исследования, когда мы общались друг с другом.
Максим удивлённо уставился на Артура.
— Что-что ты сказал?
— Ну, Гайнце. — Под внимательным взглядом Максима он стушевался. — Он ведь разрешал нам видеться. Хотя бы в столовой. Я видел других людей, перекидывался с ними парой слов. Не сразу, конечно, но и здесь я уже долго один живу.
— Ты что это, хочешь сказать, что мы — хуже Гайнце? — медленно спросил Максим, не отводя от собеседника взгляда.
— Нет! Нет, я вовсе не об этом! — Артур смутился ещё сильнее. — Блин... Нет. Просто... Вы сами-то пробовали жить в запертой комнате? День за днём, неделю за неделей? Это же просто с ума сводит. Мне надо с кем-то разговаривать. Я бы хотел поговорить с Богданом. Или с Катей. Да хоть с Анжелой или с кем угодно другим, со знакомым или нет. Просто видеться, разговаривать.
— Мне всегда казалось, что ты, Артур, не очень-то социальный человек и предпочитаешь держаться в стороне от людей.
— Так было раньше, — согласился Артур. — Когда я работал на заводе. Но тогда я постоянно с кем-то общался. Парой слов, там, с ребятами перекинешься. С кассиром в магазине. В интернете почитаешь новости, комменты. Сам где-то что-то напишешь. А здесь ведь ничего этого нет!
Максим молча смотрел на него, подняв брови.
— Слушайте, я не жалуюсь, — продолжил Артур. — Но ведь я тут реально с ума сойду. Мне кажется, у меня крыша поедет из-за одиночества.
— Я тебя услышал, — сухо ответил Максим. — И я подумаю. А теперь возвращайся к себе. Я уже третий раз тебя об этом прошу.
Уснуть на этот раз оказалось труднее. Воспоминание было ещё чётче, ещё живее, чем в прошлый раз, и возможность осознания себя во сне пугала, хоть и завораживала. С одной стороны, было страшно, а с другой, это хоть какое-то разнообразие. В отсутствие других занятий почувствовать себя иначе было интересно. Кто знает, думал Артур, что приснится ему завтра?
Сердце долго не унималось, заходясь от волнения. Когда же Артуру удалось уснуть, его ждал долгий и спокойный сон без сновидений. Так что наутро он проснулся разочарованным.
«Может, это было редкое исключение? — думал он. — Или же такое чувство возникает только в капсуле?»
Охранник пришёл чуть раньше обычного. Еды у него с собой не было.
— Вставай, — приказал он. — Пойдём на завтрак в столовую.
От этой новости все мысли об осознанных снах отодвинулись на задний план. Завтрак в столовой! Он в кои-то веки прогуляется не только в сторону лаборатории, а за едой, возможно, даже сможет с кем-то поговорить!
— А я один буду завтракать? — спросил Артур у охранника, когда они шли в столовую. — Или кто-то ещё будет?
— Не знаю, — ответил охранник.
Артур очень надеялся, что встретит Богдана. С кем, как не с ним, знающим всё Богданом, можно обсудить своё пребывание в этом месте, исследования, которые над ними проводят в капсулах, да и просто поболтать? Да и эти странные, непонятные ощущения во сне — Артур был уверен, что Богдан сможет ему всё объяснить.
Однако, зайдя в пустую столовую, Артур увидел за столиком не Богдана. Там сидела похудевшая, изменившаяся в лице, но всё такая же огненно-рыжая Катя. Она увидела Артура и встала от волнения, робко и глупо улыбаясь.
— Идите, — сказал охранник.
Он остался у входа, а Артур пошёл к столику. Катя бросилась ему на шею, крепко прижавшись всем телом.
— Привет? — удивлённо обратился к ней Артур. — Ты... нормально?
Катя замотала головой, ничего не отвечая, и всхлипнула. От неожиданности Артур растерялся и стал неловко гладить ей волосы.
— Ты чего? — забормотал он. — Ну же, ну, всё хорошо будет. Катя.
Она подняла заплаканное лицо, снова неловко улыбнулась и утёрла слёзы.
— Просто я очень рада тебя видеть, — сказала она, справившись с голосом.
— Я тебя тоже, — искренне ответил Артур. — Давай сядем? Расскажешь мне, что ты видела, слышала за это время?
Катя закивала.
— Я уже два месяца ни с кем не разговаривала, кроме этих... — Она кивнула в сторону охранника. — Да Максим этот, в лаборатории. Больше ни с кем не говорила.
— Теперь мы говорим. Не волнуйся. Лучше расскажи, что с тобой было за это время.
Глава 19
— Ничего, — пожала плечами Катя. — Меня закрыли в комнате одну, представляешь? А в комнате даже капсулы нет! Я вообще несколько дней спать не могла! Мне даже лекарства стали какие-то давать, чтобы я уснула.
— У меня тоже нет капсулы в комнате, — кивнул Артур. — Думаю, ни у кого тут нет. В капсулу кладут только в лаборатории... Тебя ведь уже водили в лабораторию?
— Да! Максим такой вежливый, всё объясняет...
— Да ну? — хмыкнул Артур. — Со мной так он особо не разговаривает. А что он тебе говорил?
— Ну, рассказал, где мы. Про остров этот. Я ведь вообще не знала, в какую сторону нас увезли. А это, оказывается, так далеко от Череповца! Ты не представляешь!
— А про работу эту он что-то говорил? Ну, про исследования?
— Нет, почти не говорил. Только про меня. Я у него спрашивала, когда мы в лаборатории были — а что внушали мне? Ну, всем ведь что-то внушали, пока мы дома были, так? Значит, и мне тоже?