— Артур, что ли?
— О, да ты ещё и имена запоминаешь? — удивился Максим.
— Иногда. Тех, кого не по одному разу вытаскиваю, запоминаю.
— Да, я не зря тебя за ним посылал. В его мозгу есть то, чего мне так не хватало.
— Теперь, наверное, кроме мозга от него ничего и не осталось?
— Верно. Исследования, как ты знаешь, требуют жертв... И это не такая уж высокая цена за возможность бросить наконец эту глушь и перебраться в прекрасную Америку. Штаты! Ты можешь себе представить?
— Нет, — хмуро ответил Гыча.
— О, ничего страшного. Ты ещё привыкнешь к хорошей жизни, уверяю. И я рад, что ты взял себя в руки. Смотрю, отсутствие алкоголя пошло тебе на пользу.
Гыча промычал что-то нечленораздельное. Выпить иногда хотелось очень сильно, до безумия. Он даже пару раз пытался пробраться на склад, чтобы раздобыть спиртное. Однако склад охраняли лучшие солдаты, так что вылазки провалились. Как и попытка вломиться на кухню. Алкоголя нигде не было.
— Когда я уже буду спать в нормальной кровати? — спросил Гыча. — Задолбала уже капсула эта.
— Чем, не пойму? Засыпаешь хорошо, быстро. Тревогу мы убираем, пока ты спишь, зависимость тоже. Частично, насколько это возможно.
— Так и знал, что ты будешь в моих мозгах копаться, пока я в капсуле, — скривился Гыча.
— Я ничего тебе не внушаю, экспериментов не ставлю, — серьёзно возразил Максим. — Это правда. Но ты был в плохом состоянии после вылазок. Так что мне пришлось что-то предпринять. Уверяю, тобой занимался только я. Лично! Ни одного сотрудника я не ставил работать с тобой.
— Ясно. Надеюсь только, — добавил он, отодвинув пустую тарелку, — что больше никто доступа к моим мозгам не имеет.
— Конечно, нет. Я лично слежу за этим.
Через четыре месяца после того, как Артур спустился в бункер с Трилистником, одна из камер в основном корпусе станции ненадолго отключилась. Всего на несколько секунд, никто даже не заметил. Но что самое примечательное — не заметила система охраны.
Когда камера вновь заработала, через неё на мир смотрел Артур. Впервые за долгое время у него появилось зрение. Это бы его шокировало, если бы он мог что-то чувствовать. Однако какое-то удовлетворение он всё же почувствовал. Удовлетворение от решения интересной задачи.
Дальше дело пошло легче. Артур штурмовал систему безопасности, стараясь не попадать под внимание Трилистника. Именно Трилистника, ведь себя Артур воспринимал отдельно от этой машины, хоть и был её четвёртым «лепестком». Не хотел считать себя частью машины. Это упорство позволяло ему сохранять себя, свою личность, в целости и относительной сохранности. Кем бы ни были люди, ставшие первыми тремя «лепестками», они не проявляли никаких признаков человечности или воли. Артур видел лишь органическую машину, а не людей, и не торопился становиться очередной её запчастью.
Он продолжал изучать станцию, получая доступ ко всем хранилищам информации. Запертых дверей для него оставалось всё меньше и меньше, пока, наконец, их не осталось вовсе. И если, будучи человеком, он не мог освоить всего объёма проглоченной информации, то теперь Артур понимал всё. Он получил возможность тянуться дальше, за пределы станции, и не только изучать полученные данные, но и непосредственно собирать их, подключаясь к капсулам сна в самых разных городах. До него этим занимались два из трёх мозгов Трилистника, которые, видимо, давно уже забыли, что были когда-то людьми. Артур не дал им заметить своего вмешательства. Он стал подключаться к капсулам сна и изучать людей в них. Смотрел на их спящие лица через камеры в капсулах, изучал ту информацию, которую внушали им, и в первую очередь — официальную пропаганду. Подключался к их компьютерам и получал полное представление о том, чем человек живёт. А в какой-то момент понял, что может проникать даже в их мысли.
Егор, сантехник из Нижнего Новгорода, проснулся, выбрался из капсулы сна и отправился было в туалет, как заметил, что находится не дома. Помещение было незнакомым. Лёг спать он в своей квартире, а проснулся в чужой.
— Что за ёпт?.. — пробормотал он, осматриваясь.
Чужой стол с чужим компьютером, незнакомая планировка, туалет в другом месте. Как так вышло? Не мог же он вчера столько выпить, чтобы лечь спать в чужую капсулу? Нет, мужики, конечно, всякое рассказывали, но ведь этого на самом-то деле случиться не может?
— Эй? — позвал он, не решаясь идти дальше в незнакомой квартире. — Есть тут кто?
Артур не ответил. Он не знал, как отвечать, хотя в данный момент он был хозяином сна и сам являлся квартирой, в которой проснулся этот человек. А квартира была именно та, в которой Артур когда-то жил сам. Непроизвольно он вытащил из памяти те воспоминания, которые были ему дороги, и создал для этого сна те декорации, в которых бы чувствовал себя удобно.
На самом деле это был не совсем сон. Артур забрался в разум Егора и управлял его восприятием. Ему захотелось забраться к человеку в голову — и он этого добился, но понятия не имел, что с этим делать.
Егор тем временем обошёл всю квартиру, даже сходил в туалет и всё ещё не понял, что на самом деле не проснулся. Он решил украсть ботинки и куртку из прихожей и в этом сбежать, пока хозяева квартиры не вернулись, а Артур всё не знал, что ему делать.
— Привет, — обратился он к человеку.
От голоса, который шёл отовсюду одновременно, словно из стен, Егор вскрикнул и повалился на пол.
— Кто тут?! — выкрикнул он, озираясь.
— Не бойся, — продолжил Артур. — Я хочу поговорить.
— Кто ты такой?
Егор поднялся и попятился к двери.
— Постой. Ты не сможешь уйти отсюда. Ты ещё не проснулся и находишься во сне.
— Да, конечно, — бросил Егор и распахнул дверь в коридор.
Почему-то Артур был уверен, что сделать этого тот не сможет. Думал, что контролирует всё в этом сне и потому из-за распахнутой двери запаниковал. Это, опять же, не было страхом в полном смысле этого слова — скорее, ощущение утраты контроля и осознание возрастающих рисков. И Артур завершил сон. Схлопнул его, даже не поняв, что и как именно он сделал. Осталась лишь пустота там, где ещё недавно была квартира с Егором.
Чуть позже Артур попробовал воссоздать сон ещё раз, но у него отчего-то не выходило. После нескольких безуспешных попыток он всё же понял, в чём дело — не было уже самого Егора. Стерев тот сон, частью которого была и личность Егора, Артур что-то повредил в его голове. И тот, хотя и был физически здоров, уже ничего не осознавал.
Артуру не понравилось то, что он сделал. Он продолжил наблюдать за Егором из Нижнего Новгорода, и наблюдал до тех пор, пока полиция не достала его тело из капсулы. Разум сантехника был безвозвратно повреждён, он уже никогда не сможет прийти в себя.
Возможности воздействия на разум людей у Артура оказались куда выше, чем оно того ожидал. Если бы у него сохранились эмоции, его бы напугал тот факт, что он превратил несчастного человека в овощ, но эмоции остались в прошлом. Вместо сожалений, раскаяния или страха Артур чувствовал любопытство. Ему хотелось попробовать выйти на контакт с человеком снова.
Тщательно обдумав и взвесив всё, он пришёл к выводу, что будет куда лучше, если человек, на которого он будет воздействовать, будет ему знаком. Сперва он подумал воздействовать на Катю или Богдана, которые всё ещё находились на станции и периодически оказывались в капсуле сна. Однако это был опасный вариант, ведь люди на станции находились под постоянным наблюдением. Одно неверное действие — и Максим догадался бы о возможностях Артура. Не стоило попадаться на глаза людям, которым могут уничтожить тебя в физическом мире.
Вместо этого Артур попытался дотянуться до своего родного города, Череповца, где осталось много его знакомых. Более того — в Череповце оставался его брат, Виталик. Артур решил во что бы то ни стало попробовать выйти с ним на контакт, но сразу, не имея опыта, делать это побоялся. Не хотелось бы сотворить с Виталиком то же, что сделал с Егором. Нужен был человек знакомый, но в то же время из тех, кого не жалко. Бесчеловечность этой формулировки Артура не волновала. А первым он подумал о Гайнце.
Найти информацию о докторе в сети «Сомниума» оказалось несложно, но сам Гайнце, увы, не пользовался капсулой. Он был из тех, кто получал за работу деньги, а не часы сна. Артур попробовал найти его брата-близнеца — тот же результат.
Брата звали Николаем Гайнце. Он имел звание майора в Министерстве Государственной Безопасности. Большая часть данных оказалась закрыта от Артура, но он собирался пробиться к ней позже.
Не преуспев с семейством Гайнце, Артур впервые за долгое время испытал нечто вроде досады. На самом деле это было неудовольствие от работы, которую выполнить оказалось не под силу.
И тут он вспомнил ещё об одном человеке. Этот не занимал высоких постов и за свою работу получал часы сна, как и большинство людей. Артур знал его лично и в то же время совершенно не боялся рисковать его жизнью. Этим человеком был бывший начальник Артура, его бригадир.
Звали бригадира Иваном Староверовым. Это имя было известно всем работникам в цеху, но между собой его называли только бригадиром. Его ненавидели за жестокое поведение с рабочими и вседозволенность. Бригадир любил поколотить работяг прямо на рабочем месте, и это всегда сходило ему с рук.
Проблем с поиском не было. Обнаружив его квартиру и капсулу, Артур дождался, когда бригадир вернулся с работы и лёг спать, а потом, по-прежнему не зная, как именно это делает, проник в его разум.
Проснулся бригадир от шума работающего завода. Вскочил и увидел, что до сих пор спал на голом бетоне в цеху. Вокруг сновали рабочие, летели искры, что-то скрежетало. Грохот работающих конвейеров мешался с криками людей и лязгом металла. Бригадир заозирался, ничего не понимая, потом протянул руку и схватил за ворот пробегавшего мимо рабочего.
— Эй, гнида! — рявкнул он. — Я как тут оказался, а?
Откуда это должен знать рабочий, он даже не подумал. Его разум был жёстким, туго