– Ни в чем ему Ленка не призналась. Это я вам точно говорю!
Шура же Наполеонов в силу своей профессии никогда ни в чем не был уверен столь категорично.
Однако тратить энергию на бессмысленные пререкания он не собирался.
– Давайте попробуем восстановить картину двух дней. Помолвки и…
– Я понял, – перебил его Фролов, – помолвка была в кругу семьи. Молодые настояли. Лев Наумович, чувствуется, был не доволен, но спорить не стал.
– Вам ничего не бросилось в глаза в этот день?
– Нет, – покачал головой Фролов, – все веселились от души.
– Вот как?! – недоверчиво спросил Шура.
– Естественно! Я – оттого, что мне не нужно больше на виду у всех обжиматься и ворковать с Ленкой. Марина тоже.
– Почему – тоже? – спросил Наполеонов.
– Что тут неясного? – удивился Фролов непонятливости следователя, – я остаюсь в доме, но уже с Ленкой дел не имею.
– Понятно, Замятин старший тоже был рад?
– Ну, может он и не был в восторге от выбора сына. Во всяком случае, вслух неодобрения не высказывал и был весел весь день.
– Угу, – кивнул Наполеонов.
– Ну, не можете же вы всерьез подозревать в смерти Ленки Льва Наумовича?!
Фролов снова удивил капитана. Наполеонов что-то не мог припомнить, чтобы когда-нибудь любовник так горячо защищал мужа.
– Нет, – не замечая взгляда Шуры, упорно повторил Сергей, – Лев Наумович не такой человек! Он просто не способен!
– Замятин – предприниматель, – невинно обронил Шура.
– Ага! – неожиданно вскипел Фролов, – чисто полицейский подход к делу: если богатый человек, значит, бандит.
– Я этого не говорил, – улыбнулся Шура.
– Дали понять, чего уж там, – отмахнулся Фролов.
– Вернемся ко дню помолвки. Елена Марева была весела?
– Еще бы! – фыркнул Сергей, – просто из себя от радости выпрыгивала!
– Владимир Замятин?
– Веселился, как ребенок, заполучивший долгожданную игрушку.
– Значит, Замятин мог рассматривать Елену Мареву как временную забаву?
– Да нет! Чего вы к словам цепляетесь! – огрызнулся Фролов, – он был в нее по уши влюблен!
– Что было на следующий день?
– Ничего особенного сначала не было, – Сергей задумался. – Проснулись все поздно. После завтрака Ленка предложила пойти в парк. Идея всем понравилась.
– Долго вы пробыли в парке?
– Да, порядочно. Катались на лыжах, валялись в сугробах. Разве только на ушах не стояли. Кстати, Лев Наумович от нас не отставал.
– А почему он должен был отставать? – лениво спросил Шура.
– Ну, знаете ли, ему уже не тридцать, и даже не сорок.
– Лично я, – усмехнулся Шура, – знавал 80-летних, которые молодых запросто за пояс затыкали.
– Может быть, может быть… – рассеянно согласился Фролов, – короче, надышавшись свежего воздуха, мы вернулись домой. Пообедали и разошлись по своим комнатам для отдыха. Лев Наумович сказал, чтобы в восемь все были в гостиной.
– Сразу все отправились по своим комнатам? – уточнил Шура.
– Нет, – задумался на миг Сергей, – мы еще взяли шампанское, вернее, Владимир настоял выпить с Леной и Мариной. Мы зашли в комнату к Ленке. Ее там не было, отправились к Марине. Девчонки сидели за маленьким столиком и собирались пить «Балтику». Помню, Лев Наумович, увидев пиво, поморщился.
– Он был против, что жена употребляет алкоголь? – уточнил Шура.
– Нет, не в этом дело. Просто до этого мы пили благородные вина. И вдруг девчонкам такая блажь пришла… Ну, в общем, как-то не эстетично, – попытался объяснить Фролов.
– Хорошо, я понял. Дальше.
– А дальше пили шампанское. Хотели остаться еще, но девушки нас выставили.
– Так вы им надоели? – спросил Шура.
Фролов бросил быстрый взгляд на следователя, но, не заметив и тени усмешки, ответил, – Ленка сослалась на то, что у них свои секреты. Мы были вынуждены удалиться.
– Лена и Марина остались вдвоем?
– Да, на какое-то время. А потом Лена ушла к себе.
– Откуда вы знаете? – Шура внимательно смотрел в растерянное лицо Сергея.
– Вы смеетесь что ли? – обиделся Фролов.
– Нисколько, – заверил его Наполеонов.
– Нашли Ленку в ее комнате! Она спала!
– Умирала, – поправил Наполеонов.
– Но сначала-то спала, – не согласился Сергей.
– Ее могли туда перенести, – сказал Шура.
– Нет, она сама ушла.
– Почему вы так уверены?
– Двери Марининой комнаты и моей рядом.
– Ну и что? – спросил Наполеонов.
– Я беспокоился за Марину, – замялся Фролов, – и…
– И? – повторил Шура.
– Не закрывал свою комнату, пока Лена не ушла.
– У вас были основания для беспокойства?
– От Ленки всего можно было ожидать. Я боялся, что она причинит Марине боль.
– Каким образом? – удивился Шура.
– Ну, например, брякнет, что обо всем расскажет Замятиным.
– Она могла это сделать?
– Попугать Марину? Запросто!
– Я имею в виду рассказать Замятиным?
– Нет, ни в коем случае. Я же уже говорил, что Ленке самой это было невыгодно. Вся эта история выставила бы ее в невыгодном свете. А ей важно было сохранить лицо.
– А как бы вы узнали, что Елена Марева, – Шура замялся, подбирая слова, – обижает вашу возлюбленную?
– Я решил: если Ленка долго не выйдет от Марины, то пойду и посмотрю, что там и как.
– Вошли? – быстро спросил Шура.
– Нет. Ленка минуты через две сама вышла. Я осторожно выглянул в коридор и увидел, что она вошла к себе и закрыла дверь. Тогда я тоже лег спать.
– К Марине вы не пошли? – уточнил следователь.
– Нет, зачем? Я не хотел ее тревожить лишний раз.
– Во сколько вы проснулись?
– В восьмом часу. Привел себя в порядок и спустился вниз.
– В гостиной кто-то уже был?
– Да, там были отец и сын Замятины. Чуть позже спустилась Марина. Лена запаздывала. Но никто не думал о плохом. Лев Наумович еще пошутил, – мол, невестка досталась соня. Потом ждать надоело, и Марину как единственную женщину попросили поторопить Лену. Марина неохотно, но согласилась.
– Почему неохотно?
– Ну, после всей этой истории ее не тянуло на общение с подругой.
– А Елену Константиновну тянуло, насколько я понял?
– Да, Ленке все как с гуся вода! – воскликнул Фролов. Тотчас опомнился, и запнулся, – извините, все никак не могу осознать…
– Что осознать?
– Что Ленки нет.
– Марина Ивановна долго отсутствовала? – спросил Наполеонов.
– Минут пять-шесть. Вбежала в гостиную и стала кричать: «Кошмар! Кошмар!».
Мы даже сначала ничего не поняли. А потом Марина сказала, что Ленка не просыпается. Мы побежали наверх. Владимир ворвался первый и стал ее тормошить.
Все мешали друг другу, что-то кричали. Потом Лев Наумович велел замолчать, а сам взял зеркало и поднес к Ленкиному лицу. Появились слабые признаки дыхания.
– В смысле?
– Зеркало затуманилось. Мы поняли, что она жива. Лев Наумович вызвал «скорую», но она приехала слишком поздно. Вызвали вас. Вот и все…
– А Марина Ивановна?
– Марине стало плохо. Врачи дали ей лекарство, вкололи пару уколов и уехали. Пока вы беседовали с Львом Наумовичем, она уснула.
– Значит, сейчас поговорить с ней я не смогу?..
– Не сможете!
Шура поразился злорадству, прозвучавшему в голосе Фролова.
– Ничего, сказал он, – придется Марине Ивановне завтра подъехать к нам.
– Но она больна! – возмутился Фролов.
– Думаю, что до завтра ей станет лучше.
– Завтра, к вашему сведению, уже наступило! – не удержался Сергей.
– Сергей Иванович, я имел в виду не сегодня, которое вы почему-то сочли наступившим «завтра», а именно завтрашний день. Сегодня понедельник. Завтра – вторник.
– Послезавтра – среда, – съязвил Фролов.
– Совершенно верно, – спокойно согласился следователь, – надеюсь, мы не будем перебирать все дни недели?
Фролову, вероятно, стало стыдно за проявленную несдержанность, и он понуро опустил голову.
Наполеонов вышел из библиотеки, оставив собеседника в полной растерянности.
С Владимиром Замятиным он решил сегодня больше не разговаривать.
– Пусть придет в себя, – подумал Наполеонов.
Капитан решил, что самое время возвращаться в отделение. Он собрал группу и вместе со всеми спустился вниз. Аветик Григорян сидел в холле.
– Никто не входил и не выходил, – отрапортовал он, увидев Наполеонова.
– Знаю, – вздохнул Шура.
– Господин следователь! – раздалось сверху. – Минуточку! – по лестнице быстро спускался Замятин-младший.
Шура обернулся.
– Господин следователь! Когда я смогу забрать Леночку? – спросил Владимир Львович, ведь мы, то есть я должен о ней позаботиться.
Назвать свою возлюбленную трупом у Замятина не было сил.
– После вскрытия, – ответил Наполеонов, – если не обнаружиться ничего нового.
– Что вы хотите этим сказать? – удивился Замятин.
– Только то, что сказал. К тому же, мы должны известить родителей Маревой о смерти дочери. Именно они и смогут забрать ее из морга.
– Но я же ее жених! Мы обручились! – настаивал Владимир Львович.
– Увы, – вздохнул Шурочка, – вы не являетесь супругом покойной. Следовательно, ее ближайшие родственники – родители. С ними и решайте этот вопрос.
– Хорошо, – кивнул Замятин, – и… я сам им сообщу. Пожалуйста.
Наполеонов кивнул и в тот самый миг, когда Замятин, уже собравшийся уходить, поставил ногу на первую ступеньку лестницы, спросил:
– Кстати, Владимир Львович, почему на вашей помолвке не было родителей Елены Константиновны?
– Лена хотела сделать им сюрприз.
– Странно, – задумался Наполеонов.
– Может быть, – согласился Замятин, – но Лена последнее время жила одна и редко виделась с родными.
Помолчав, он добавил, – сейчас многие так поступают.
– Да, похоже на то, – обронил Шура, – родственные связи все меньше и меньше значат для современного человека. Лично меня это печалит.
– Меня тоже, – отозвался Замятин-младший и, ссутулившись, тяжело точно старик, стал подниматься по лестнице.