Солнце озарило малиновым сиянием окрестности маленькой деревушки. Сады все еще благоухали — цвели разносортные поздние деревья. Аромат цветения путешествовал с ветром, проникал в жилища, щекотал детишкам носы. На пастбища пробирались лисы, вынюхивая добычу. Петухи горланили, радуясь новому дню.
«Вы так хорошо играли смерть в черном капюшоне А смерть — это покой или когда ты онемел от боли и ждешь, что червяки сожрут тебя?» — маленькая девочка с небесно-голубыми глазами протянула актрисе цветы.
«Не знаю. Наверное, смерть — это форма жизни. Но только человек еще об этом не знает», — ответила актриса, рассматривая белоснежный букет.
Лепестки с веток льнули к земле, застилая собой скучную жухлую, опаленную солнцем, траву. Перед падением они танцевали в ветряном безумстве. Тихо бежала маленькая прозрачная речка по жженой земле, обходя стороной деревню. И где-то вдалеке грозно, как раскатистые небесные удары, гремели колокола. Красный дым сигнальной ракеты медленно таял в воздухе, распугивая птиц.
Инга лежала рядом с конем, припорошенная белыми цветами на окраине дороги. Из окровавленного рта пытались вырваться звуки, похожие на слова, но покой настиг ее и верного друга раньше, чем опавшие цветы соткали для них одеяло.
Глава 4
Макс резко затормозил на светофоре, отчего сильно напугал Мишу.
— Ты в порядке? — поинтересовался мальчик, он все еще пытался осмыслить вчерашнее происшествие. Макс разбил голову при падении, совершенно добившую Шурочку: она не выходила из комнаты Макса до его пробуждения. Вызванный в особняк знакомый врач зафиксировал легкое сотрясение.
«Кажется, мне уже никакие деньги не нужны, — произнес в бреду Макс, — наверное, я приехал не за этим, а потому что так надо».
«Конечно, ты приехал, потому что соскучился по нам, мой мальчик. Не переживай, не крути головой, вот так, хорошо», — шептала тетя, аккуратно приглаживая измазанные кровью кучерявые волосы.
— Да, — спустя минуту ответил Макс, когда они уже добрались до супермаркета. — Не переживай, в этом городе чувствую себя как-то иначе, более агрессивным, что ли.
— Я тоже, — начал кузен,- особенно по утрам, как будто всю ночь где-то бродил, а перед будильником вдруг тебя кинули на кровать.
— И часто у тебя такие ощущения? — Макс насторожился, ведь ему уже приходилось блуждать ночами вне дома.
Он припоминал, что к нему являлся один томный мужчина. После окончания школы юноша совершенно забыл об этих встречах, но, находясь в городе, ощущал чье-то потаенное присутствие: невидимое множество глаз следили за ним. Зрение имели даже ветки. Большакову прошлой ночью снился сон, в котором он снимает пустые окровавленные глазницы, как яблоки, с большого дерева. А под ним сидит девушка с пепельной кожей, ее тело походит на античную статую, залитую кровавыми пятнами. Девушка плачет и ест глаза, которые только что сама стянула с дерева.
— Зачем ты их ешь? — Макс произносит слова уверенно, он не боится ожившую статую.
— Мне нужны силы. Я и так в этом сне уже слишком долго, — отвечает девушка. Ее челюсти механически двигаются. Теперь она похожа на человекоподобного робота.
— Неужели ты не можешь выбрать другой сон? — сказал Макс.
Юноша присел рядом с незнакомкой, ему не хотелось узнавать ее имя. Девушка должна остаться в его сне этой живой куклой, чтобы больше никогда ее не вспоминать.
— Я Анна. И я не могу выбрать другой сон, — но девушке хочется, чтобы Большаков знал о ней гораздо больше, чем может вместить в себя этот сон.
Большаков немного подвинулся к девушке, он сорвал плод с дерева — яблоко. Настоящее красное яблоко.
— Вот, держи, — он протянул девушке яблоко. От этого жеста глаза ее наполнились черными слезами.
— Ты настоящий волшебник, спасибо! Я уже и забыла, что значит настоящая еда.
Макс срывал яблоки с веток и подавал растроганной Анне. Так продолжалось немыслимо долго.
— Хотелось, чтобы ты навещал меня, а не пропал навсегда.
— Почему ты не можешь выбрать другой сон, Анна? — поинтересовался Большаков. Он держал в руках темно-бордовое яблоко и не решался его откусить. Его ладонь ощущала, как во фрукте кто-то шевелится, ползает под кожурой.
— Я сама его выбрала невольно, когда впервые забилось белое, фарфоровое сердце.
— И что это значит? — изумился Макс.
В сочном плоде что-то треснуло, темная кожура вдруг принялась отслаиваться. Большаков кинул яблоко в черную пустоту — раздался тупой стук, словно только что плод попал в прочное стекло.
— Все что находится вне земли, это сон. Все эти планеты — тоже сон. И люди на планетах — сон.
— А мы? Мы тогда кто? Я тебе встречу снова?
Анна закрыла глаза и больше не подавала признаком жизни. Дерево зашелестело и заговорило на неизвестных языках. Глаза разных форм устремились на Макса. Он почувствовал, как все его тело обдало жаром.
В ту самую ночь он больше не уснул. Лиза-Элизабет на утро удрученно изучала его черты лица, приговаривая:
— Ты словно никогда не спишь, глупенький. Нельзя, чтобы однажды ты умер от недосыпа.
Супермаркет был наполнен молчаливыми и понурыми людьми. Никто друг друга не замечал и складывал в корзины товары, даже дети вели себя спокойно, бродили по магазину, не разглядывая яркие упаковки.
Вдруг у полки с готовой едой разыгралась картина: девушка с планшетом требовала к ответу полицейского в фуражке. Он держал в руках огромную корзинку с едой, едва раскрывая вот:
— Прекратите цирк! Успокойтесь, девушка.
— В городе завелся маньяк, да? Сегодня утром пропало три человека, понимаете, насколько это серьезно? Машину нашли недалеко от заброшенной деревни. Что вы молчите, да скажите вы что-нибудь? — девушка пыталась записать речь исподтишка, но аккумулятор готов был сесть на устройстве.
Пока девушка призывала прокомментировать ситуацию стража порядка, Макс успел рассмотреть ее. Стройная фигура, нарочитая небрежность, словно она ходила на рейвы и непринужденно набивала каждый месяц татуировки. Длинные белоснежные волосы, заколотые в огромный сбивчивый пучок, обнажали ее длинную шею и татуировку за левым ухом в виде полумесяца.
— Алиса, как ты достала нас всех, ну честное слово, чего ты разоралась, людей пугаешь? — полицейский схватил девушку за рукав, силой наклонил ее к себе и прошептал. — Если бы не твой отец, ты бы давно уже околачивалась либо в дурке, либо в тюряге, так что не высовывайся, пиши о чем хочешь, но только не об этом деле.
Алиса выпуталась из сальных лап майора и тут же сбежала из супермаркета. Девушка попыталась завести машину, но как только через огромные окна она увидела Макса, тут же рука ее потянулась в рюкзак за зарядным устройством.
Макс с Мишей в очереди на кассу столкнулись с майором полиции.
— Большаковы, от мала до велика, — цокнул полицейский. На его запотевшем жирном лице пробудились вены. — Прохлаждаетесь, ну да, ну да. Последние теплые деньки. Передают заморозки, ураганы совсем скоро. Интересуйтесь почаще прогнозами — будет хоть какое-то представление о будущем.
Двое мужчин в черных тренчах подошли к кассе с бутылкой вина, минуя майора и Большаковых.
— А вы уверены, что это хорошее? — кивнул на бутылку приземистый мужчина с большими щеками. — Я бы не брал здесь ничего.
— Я обойдусь без твоих высказываний, — высокий мужчина сунул в руки продавщицы бутылку и купюру.
Очередь из людей принялась возмущаться, что мужчины просто хамы, невозможно смотреть на эту клоунаду, совсем обнаглели щеголи, думают, что раз гости в этом городе, им можно вести себя как вздумается и не считаться с местными. Женщина с ребенком на руках крикнула:
— Я бы вам в рожу плюнула или бутылку о голову разбила.
Полицейский в очереди покрылся синими венами и красными пятнами, его рабочий день окончился, и он не хотел вступать в конфликты. Ему даже показалось, что сними он фуражку, тут же станет невидимым для всех.
— А вы попробуйте, — ответил мужчина буйной женщине. — Попробуйте разбейте, знаете, где вы окажетесь?
— В цугундере, — крикнул радостно ребенок, самый крайний в очереди. На него тут же все обернулись. Мужчины исчезли.
Макс заметил, что продавщица держала в руках странную купюру. Разумеется, Макс сразу узнал этих двоих, и как только они поспешили к выходу, бросил корзинку, схватил Мишу за руку и сам направился к дверям.
— Мы что, как шпионы? Следим за этими двумя? — все Мишино существо ликовало от этого действа.
Макс ехал следом за черным кабриолетом. Худощавый мужчина пил прямо за рулем и отдавал честь всем полицейским на постах. А толстый балабол размахивал каким-то сиреневым полотном и кричал: «Это мы, ясно вам, это мы!»
— Тише ты, — взвился худощавый господин, — весь город перепугаешь.
— Да ладно тебе, эти люди через что только не прошли, а уж каких-то сволочей по типу вряд ли забоятся. Сделают из нас веревки.
— И сами на них повесятся, — рассмеялся водитель.
— Да ладно тебе, они помнят нас ровно секунду, — почему-то толстяк насупился и принялся изучать необычайно черные густые облака, нависшие над дорогой.
Черный кабриолет без номеров несся прочь из города по оживленным улицам, оставляя за собой столбы пыли. Небо затягивалось тучами, город готовился к грозе и тропическому ливню. Всем жителям пришла рассылка о необходимости укрыться от непогоды.
— Ого, надвигается буря, — воскликнул Миша, он заерзал в кресле и принялся изучать содержимое неба.
— Да, еще какая. Чувствую нам будет весело сегодня, — Макс несся за кабриолетом по трассе.
Кругом были лишь лесные чащи с бушующими птицами. Они кишели в ветвях, в зарослях и не было ни одного дерева, где бы они не свили гнездо.
— Ну вот, наконец-то и лесные пожары угомонятся, дождь как раз на руку пожарным, — сказал Макс, сам не ожидая от себя такой реплики.
— Какие пожары? Неужели здесь что-то горит? Где? — Миша закрутился.
— Да, когда я сюда ехал то и дело горели леса и поля. Думал, сюда дым не доходит, потому что ветер в другом направлении дует. Странно, — Макс включил дворники — капли воды уже сыпались с неба.