— Хорошо, мне пора. Если вспомните, кого точно напоминаю, позовите.
Макс согласился, но тут же подумал, что эта идея может перерасти в кровавое побоище, на котором ему не очень хотелось присутствовать — тетушка ждала его к семи вечера. И почему он не решил сразу отравиться на Зеленую улицу и как можно скорее рассказать о своих переменах?
«Соберись, тряпка, дядя Костя нормально отреагирует, даже по спине постучит, еще деньжат подкинет ради такого-то события, не парься. Деньги он точно даст, иное в голову пусть не лезет», — думал Макс. Мысли хаотично путешествовали по его сознанию, принимали то светлые, а то и вовсе безобразные формы. Он переживал, потому что дядя любую затею еще в раннем детстве предавал анафеме.
За соседним столиком восседала компания из трех странных мужчин. Странности им придавал их внешний вид и аристократические манеры. Мужчина, сидевший в центре, считал деньги наличкой. Такую валюту Макс никогда не видел: синие купюры с золотистой каемкой, буквы и цифры тоже казались совершенно незнакомыми. Совсем как в поезде, когда он в первый раз увидел книгу у незнакомца.
«Может, у меня инсульт? Или я совсем зрение потерял?» — задумался на секунду Макс.
— Как-то мало, господин! Я думал, за эту работу Совет отстегнет куда больше. Не для таких грошей надрывается моя больная спина. Они хотят, чтобы я раньше времени вышел в отставку? Совсем меня не жалеют, хоть выдали бы наконец жилье, — вопил мужчина в коричневом костюме, он едва держался на его раздутом теле и вот-вот готов был затрещать по швам, но неведомая сила упрочила ткань и приказала не ставить хозяина в неловкое положение.
Мужчина, держащий купюры, сбился со счета и принялся раскладывать деньги заново. Его не беспокоила многолюдность и уж тем более Макс, зачарованный этими действиями. Он только усмехнулся, когда их взгляды с молодым человеком пересеклись. Мужчина источал нарочитую таинственность, каждое его движение было отработано.
«А если они иллюзионисты или фокусники? Летом обычно в этот пыльный городишко много трупп захаживают, — пронеслось в сознании Макса, — и зарабатывают кучу бабок на своем никчемном даровании. Точно, они иллюзионисты, как еще их появление здесь объяснить?»
Вдруг мужчина в сером пиджаке и с вздернутым носом, который сидел по левую сторону от аристократичного исполина, прошептал слишком громко, почти цепляясь длинным носом за ворот господина:
— Парень за седьмым столиком считает нас кучкой иллюзионистов и клоунов, вот же кретин. Иллюзионисты! Кто еще? Сбежавшие музыканты?
Светлана принесла заказ и прошептала Максу:
— Не связывайся ни с кем, а еще думай тише. Тебя здесь все слышат.
Ошарашенный Макс промямлил:
— Что вы сказали? Кто слышит?
— Я говорю: вот ваш заказ, вок с курицей и соусом терияки, газировка. Картофель через пару минут будет готов. Совсем уже офигели, не понимаются с первого раза, только пялятся и пялятся, — бурчала под нос Светлана, удаляясь к другому столику, чтобы снова с приветливой улыбкой спросить «вы уже выбрали?»
В дверях нарисовалась картина: две близняшки с бешеной собачонкой на руках умоляли исполина-отца купить им мороженое, иначе они спустят собаку на всех посетителей и отцу придется платить штраф, куда больший, чем стоимость мороженого.
— Представляешь, когда они вырастут, та, что в сиреневых брюках пристрелит своего мужа, а потом закатает в ковер и с чистой совестью скинет с обрыва. А ее сестренка с собачкой на руках бросит отца, когда тот на старости лет обанкротится, — сказал мужчина с длинным носом вслух, но сказанное не донеслось до славной семьи. — А что вы на меня так уставились? Я в будущее чуть-чуть залез, маленький слой истории смахнул в сторону, а что, нельзя? Ну ладно, это все фантазии. Вероятности с каждой секундой множатся. Может, через час появится у них совершенно другой жизненный сценарий. Эти вариации множатся и множатся.
Глава семейства заказал дочкам несколько видов мороженого, и они молча уселись за соседним столиком, даже маленькая истеричка в модном комбинезоне молча виляла хвостом и не подавала ни звука. Светлана суетилась и бегала от столика к столику.
«Почему ты не поехал к дяде тут же, как сошел с поезда? Для чего ты сидишь здесь, как живая фигура, не имеющая планов на вечер? Господи, подай мне знак, что пора ехать в дом моего детства, где я был несчастен и счастлив одновременно, где нет ни времени, ни смерти».
Жалкие измышления прервала черная птица, ударившаяся о стекло кафе. Посетители не обратили на нее никакого внимания, что совсем вывело из себя Макса. Он подозвал молодую официантку, сунул ей несколько купюр и выбежал из здания, словно узнал о скором взрыве. Он уже представил, как садится в такси за несколько секунд до взрыва, но уже через десять минут дает интервью журналистке и скорбит о всех невинно убитых этим несчастным случаем.
— У вас выпала визитка из кармана, — Максима догнала девочка в сиреневых штанах, — я хотела ее сначала забрать себе, но потом подумала, что этот человек появился в вашей жизни не случайно, визитки просто так не появляются в наших карманах. Вот, держите.
В руках у Макса снова оказалась визитка Аарона, он поблагодарил девочку и сказал, что этот человек больше не появится в его жизни.
— Почему вы так уверены? — глаза девчушки хлопали, и она непонимающе таращилась на серебряный перстень. — Вы такой взрослый, а не понимаете, что любой человек способен изменить вашу жизнь. Сегодня ты думаешь, что тот сопляк на велике захлебнется в своей блевотине по пьянке, а на самом деле он накопит состояние и откроет свое дело и будет творить добро.
— Обычно на эту тему не рассуждаю, — Макс открыл приложение, чтобы вызвать такси, но карта не загружалась, и экран телефона по непонятным причинам мигал, сигнал бедствия несколько раз отменялся в его руках, затем снова набирался. Макс решил перезагрузить телефон.
— Вы раньше много мечтали, — девчонка не хотела уходить обратно в кафе. В окне отражалась ее сестра, спорящая о чем-то с отцом. Тот стучал красным кулаком по столу и до покраснения повторял одни и те же слова, как мантру.
— Почему ты так в этом уверена? Разве я похож на мечтателя?
— Еще как. Ты сюда поездом приехал, я видела, как ты выходил из вагона. С тобой еще такие необычные люди прибыли, как из фильмов.
— Люди как люди, обычные, — Макс не заметил, как девочка перешла на «ты», его не удивляла и взрослая речь ребенка.
— У нас в городе не работает приложение для такси. Нужно всегда звонить на горячую линию. У нас тут много чего не работает, мы какие-то особенные, — вздохнула девочка.
Макс не без помощи приставучего ребенка вызвал такси. Перед тем, как захлопнуть дверь, он попросил Кару (так она назвалась во время дальнейшего разговора) похоронить валявшуюся у кафе черную птицу.
— Обязательно. Сегодня для тебя я юный гробовщик, а дальше, как пойдет, — ответила девочка.
Уже в пробке на соседней улице бывший мечтатель напрочь вырезал из памяти странное кафе и людей, говорящих как по листку. В такси играла песня «Angel Baby» в исполнении Rosie и The Originals. А за окном медленно плелись отреставрированные дома, ухоженные деревья и даже мгновенно приветливые местные жители. Это место было неузнаваемым. Раньше по этой улице можно было кататься на скейте прямо на проезжей части. В летние сумерки, когда город готовился ко сну и выбирал пижаму, Макс и его лучший друг Юра тайком сбегали из дома, чтобы пропитаться ночной тишиной и свободой, которую они обожествляли.
— Бог свободен, — заявлял Юра Тимофеев, его маленькие глазки-бусинки впивались в облачное небо. — У него нет выбора быть кем-то другим. А еще только представь, что у него нет кумира. Это же просто офигеть! Круче него никого нет.
— У него и свобода и власть, получается. Потому что, когда тебе не нужно что-то доказывать другим, ты поистине властный. Власть — это не подчинение, — задумался Макс, медленно скатываясь на скейте на соседнюю улицу, нагроможденную небольшими магазинчиками и одноэтажными забегаловками.
— Власть — это свобода. Но нам пока 12, поэтому придется вернуться домой через окно, иначе наша психика поломается и ни о какой власти после школы мы не сможем мечтать, — с профессорской интонацией подхватил Юра.
Небо насыщалось темнотой, летучие мыши уже пересекали небо. Пахло свежим асфальтом и пряной выпечкой. В тот вечер Макс мечтал катиться вниз по улице на своей доске до самого утра, чтобы застать рассвет из двух солнц.
— Чего такой хмурый, погода же, ну просто чудная. Не холодно, не жарко, но посмотри, как ярко светит, будто солнце ближе к людям стало, — сказал таксист, заглянув в зеркало.
— Если солнце приблизится к нам, то нам всем конец, а не хотелось бы пока, — ответил пассажир с заднего сидения. Он недовольно прислонился к стеклу, пытаясь нащупать в памяти еще несколько светлых моментов.
— Мы в вашем возрасте радовались. Смотрели в будущее с высоко поднятой головой, а ваше поколение зароется в себя, так там и сидит и носу не кажет. Мы вам говорим: идите взгляните на жизнь, поработайте, а вы все отмахиваетесь, мол идите в задницу со своими советами.
— Хорошая у вас песня играет, — Максим решил прервать поток сознания, потому что он знал, какие мысли начнут выливаться через пять минут: апатичность поколения, неучастие и нежелание познавать мир.
— Дочка скачала. Я эту песню могу часами слушать, в основном никто не жалуется. Но вчера один мужик — выглядел как типичный голубок — сказал, что за такую песню меня тут пришибить могут. За песню, ну вы прикиньте, а? Где это видано, чтоб за песню в морду получали.
— Уж поверьте, такое можно.
— Я ж не дерьмо какое-то слушаю, а настоящую музыку. У меня еще на повторе вот эта часто играет, — таксист переключил песню.
По салону разлилась песня «Video Killed The Radio Star». Волна школьных воспоминаний не успела захлестнуть пассажира, так как все внимание обратилось на крышу городского банка, где та же компания из трех странных мужчин о чем-то спорила. Господин стоял с огромным черным мешком и, судя по всему, ждал, когда двое компаньонов угомонятся. Движение на улице снова парализовало из-за неисправности светофора, который страдал на том же месте уже около 15 лет.