— У меня есть фобии. Как-то ночью дядя в черном смокинге постучал в мое окно.
— Как он мог постучать в твое окно, если комната находится на 3 этаже, — Александра Николаевна стерла рукавом платья нарисованные фигуры со стекла. Она резко повернулась к племяннику и прокричала, — не смей мне врать, Макс, не смей говорить всякую чушь!
— Но это правда. Этот дядя улыбнулся мне, у него очень ровные и красивые зубы, как у актера! Почему ты не веришь мне? Этот дядя живет у нас в саду, он спит в огромном дубе. Там есть тайная дверь. Его дом чем-то похож на гроб.
— Я больше не могу слушать эту чушь! Идем со мной, — Александра Николаевна схватила племянника и потащила по коридору. за этим действом наблюдал весь персонал, а приглашенные из столицы партнеры Большакова, осматривающие картины в соседнем крыле подумали, что это кошки что-то не поделили во дворе, когда плач Макса донесся до них.
— Да, каждый день у них что-то случается, не могут решить, кому мышка достанется, — дядя, разумеется, знал, что это вопил Макс. Иногда он сочувствовал его бурной фантазии, а иногда хотел верить племяннику и доверял ему на слово, но только загадочный человек казался ему детским бредом.
Он поговорил однажды с Юрой Тимофеевым, и тот рассказал, что Макс часто пугает его шутками про таинственных незнакомцев, отчего тот боится спать.
— Он называет их проводниками из иных миров, а я считаю, что он врет и ему надо прекратить фантазировать, — заявил расстроенный Юра.
Но его мать, Алла, не считала рассказы школьного товарища сына пустыми словами, она настаивала на том, что с ребенком нужно разговаривать об этом:
— Его мучают страхи, и Максим стыдится их, изобретает все эти мрачные истории. Он стесняется своих страхов и боится говорить напрямую: я боюсь, помогите мне.
— Помогите! — истошно кричал Макс, когда тетя тащила его в комнату для наказаний. Так она называла библиотеку, заваленную до потолка книгами.
Макс ненавидел чтение, ему нравилось больше витать в облаках и рассказывать небылицы, но книги в руки он не желал держать. Они его пугали.
— Вы хотите из меня профессора сделать или бизнесмена? За что? Ну почему библиотека?
— Бизнесменам тоже нужно читать, иначе у них иссохнет и атрофируется мозг. А я тебя не хочу видеть идиотом, не для того твой отец доверил нам тебя воспитывать, — Александра Николаевна швырнула племянника в библиотеку, закрыв дверь на несколько замков.
— Он бросил меня, бросил! Привез сюда, как собаку, чтобы избавиться! А вы лепите из меня удобного для вас мальчика! Вы меня ненавидите, не верите мне!
Александра Николаевна оборвала крик только после того, как до нее донеслись слова: «Деньги, деньги, мне нужны деньги! Я за этим сюда приехал!»
Александра Николаевна вмиг оживилась, попросила всех убраться из комнаты, так как разговор предстоял серьезный.
— А на что тебе деньги?
— Они нужны для важной поездки, очень важной, — Макс потупил глаза.
— Вижу, что не совсем чисто дело. Расскажешь тогда за ужином, а я попрошу, чтобы тебе комнату подготовили. Она, кстати, в новом крыле. В твою старую больше не зайти, мы потеряли ключи. К тому же не хочу, чтобы ты туда ходил. Так что, будешь спать и не видеть во сне никаких воспоминаний.
— Это вряд ли получится. С каждой минутой что-то выскакивает из прошлого, — Макс подошел к запотевшему окну и нарисовал несколько небесных светил. В центре композиции он расположил звезду.
— В какие-то моменты ловила себя на мысли, что ты приедешь за воспоминаниями обязательно, — тетушка улыбнулась и затем исчезла из гостиной. — Но не дай им себя сожрать, очень тебя прошу. Понимаю, что ты не приезжал сюда очень давно только потому, что они тебя мучали. Но всегда нужно двигаться вперед и топтать насекомых, выползших из подвала.
Макс расположился в комнате для гостей. Она не вызывала совершенно никаких чувств. Безликая, скучная, нарочито отмытая и словно запаянная шкатулка с игрушкой внутри.
— Кто этот мужчина в черном смокинге? — спросил дядя маленького Макса, когда они разбирали книги в библиотеке. Константин Дмитриевич был в меру строгим, но не вспыльчивым. Он хотел помочь племяннику, тем более видел в нем успешного бизнес-партнера в далеком будущем.
— Представился Вайлетом, но это не настоящее имя. Он может быть кем угодно и где угодно, и быть всеми и никем одновременно. Имя для него ничего не значит.
— Очень запутанно. Это Вайлет тебе такое сказал?
Макс кивнул и снял с полки книгу в сиреневом переплете, она была закрыта на замок. Такую красоту он видел впервые, хотя за все проведенные часы в этой комнате пыток, он успел рассмотреть и полистать все книги.
— Он говорит, — книгу Макс спрятал в этот момент за собранием сочинением Лескова, поставив ее вторым рядом, — что я могу стать великим. И настолько великим, что весь мир содрогнется. Мне будет дана особая ноша, которую придется нести всю свою жизнь, ибо я избранный. Как сказал этот человек, для этого нужно многому научиться. Вчера он заявил, что придется очень много читать. И я буду слушаться его. Сначала он пугал меня, он настойчиво заглядывал ко мне в окна, когда я спал.
От этих слов сердце Константина Дмитриевича сжималось и непонятное чувство со жгучим холодом пробегало по всему телу.
— Получается, он тебя на путь истинный наставляет? — Константин Дмитриевич был весьма удивлен этим откровением.
В ту же ночь он разбудил Шурочку и сказал ей, что проследит за племянником. Он надел бесшумные тапки и вышел через кухню во двор. Ночь стояла тихая, и любой шорох казался сродни небесному грому.
— Вайлет, где ты? — Макс побежал в заросший сад, шепотом окликая своего знакомца. — Я не успеваю за тобой.
Константин Дмитриевич видел только, как племянник скрылся за могучими ветвями деревьев. Он решил осторожно проследовать за ним. Поднялся сильный ветер, он раскачивал ветви, будто целясь в Константина Дмитриевича. Деревья оживали, переговаривались друг с другом. Повсюду разносились их хриплые голоса. Наконец Большаков добрался до небольшой поляны, где напротив огромного дуба, которого он раньше не видел, сидел Макс. Он разговаривал на каком-то неизвестном языке сам с собой. Константин Дмитриевич побоялся тревожить мальчика, так как у него закралось ощущение, что племянник мог сбегать сюда и во сне, не отдавая отчета. Ему наверняка снился человек в черном.
«Он ведь ничего криминального или ужасного не предлагает Максу, чего переживать. А сомнамбулизм лечится», — думал про себя Большаков.
Вдруг Макс стих. Он повернулся к дяде со словами:
— Зачем ты за мной пришел?
Макс вспоминал в этом доме сны, свои неведанные похождения. Он отмахивался от них как мог.
— Все, я новый человек, я другой человек! Я новый Макс. Нельзя быть одержимым прошлым, тем более я его уничтожил. Да, я просто его удалил из своей головы! — юноша нервно перебирал складки на свитшоте, метался по комнате, разбирая вещи. — Зачем я столько набрал? На несколько дней же приехал. Макс, ты не меняешься, творишь какую-то дичь, даже вещи собрать не можешь. Костюм зачем-то притащил. Зачем это все? Зачем ты приехал? Деньги, да бог с ними. Мог ради такого не соваться сюда.
Макс прервал бичевание вслух, так как в зеркале ему показались рыжие волосы — кто-то подсматривал за ним, так ему показалось, но в комнате никого, кроме него, не могло быть.
— Ну вот, теперь тут всякие кухаркины дети за мной еще бдят, — заворчал Макс. Он заставлял себя не обращать внимания, но снова оказался внутри картины, созданной его глазами: он входит в класс, а за партой у окна, залитой золотым свечением солнца, сидит Натан. Лицо его изъедено веснушками, а волосы сливаются с солнцем, и он весь излучает свет, и земля под его ногами содрогается при ходьбе и превращается в выжженое поле. Ему нет равных ни в чем. Он есть сила и великолепие. Но он величие, в нем живет слепая сила к разрушению.
Натан величественно держится в классе, он еще не знает, что дарованная сила разрушит его.
Макс закрыл глаза, удобно устроившись на пуховой перине. Никакого ужина с Юрой, никаких рукопожатий и никаких разговоров. Сон, сладкий сон заполнил комнату, ворвавшись через приоткрытое окно. Он захлестнул комнату красными волнами и погрузил Макса в свою липкую пасть. Сон медленно пережевывал сознание.
— Юстус, эй, приятель, — у ворот фамильного поместья его поджидал Лукас, сын местного торговца. — Я бы не советовал тебе идти через главный вход, твой отец в ярости, кто-то ему доложил, что ты путаешься с актриской.
— Он не по этому злой, — сквозь зубы проговорил Юстус и бросился к отцу.
Клемент Гросс держал дрожащей рукой огромную папиросу и с трудом затягивался. В его кабинете обычно царил порядок, но сейчас главное помещение поместья было похоже на свалку.
— Твой брат, о котором мы почти не говорим… — начал отец Юстуса, но сын оборвал его речь.
— Что? Мой брат?
— Лучше присядь!
Гросс-младший еще никогда не видела в отце столько неопределенности и отчаяния.
— Я не ожидал такого от него, таких, скажем, действий.
— Действий? Он убил нескольких человек. Он преступник. Отец, почему ты не говорил, что у меня есть брат? — Юстус подскочил со стула.
— Замолчи! Замолчи сейчас же! — со стола посыпались документы, пепельница и статуэтки. — Он тебе не брат, если кто-то спросит, он лишь преступник, решивший подставить нашу семью.
Гросс сел на пол в отчаянии и зарыдал, как ребенок. Его сын стоял и смотрел на эту картину, потеряв всякую силу произнести хоть слово.
— К нам могут войти императорские гвардейцы в любой момент для допроса. Ох, если бы не твоя шлюха, к которой ты все время норовишь залезть под юбку, ты бы ничего не узнал, ты сейчас не стоят в этом кабинете, как истукан, а готовился бы к балу и репетировал речь перед министром. Так и вижу картину: во время торжества к тебе подходят гвардейцы и задают вопрос: «Вы были утром в гостинице у такой-то актрисы?» Позор, позор! А затем подойдут ко мне: «Ваш старший сын не появлялся более в вашем доме после изгнания?» За что мне все это? Слава богам, твоя мать не знает о сегодняшнем утре ничего. И надеюсь, узнает не скоро.