И тут Макс не выдержал: он швырнул стул в Тимофеева, он перелетел через весь стол, но так и не попал в цель. Тогда обезумевший Макс набросился на сквернослова. Константин Игоревич кинулся тут же разнимать драку. Юра стоял у стены, огромные слезы катились по щекам. Он вспомнил, как Макс точно так же наносил удары Губину, когда тот уже почти задыхался на ночной трассе: «Хочешь еще, хочешь?» Губин тогда беззвучно плакал, глотая кровь и осколки зубов.
— Тебе мало, да? — Константин Игоревич оттащил племянника с окровавленного гостя.
В комнате Макса пахло пылью и дорогим парфюмом. Макс лежал на полу и слушал вместе с Мишей и слушал «I Put a Spell on You».
— Жаль, что меня не было на ужине, я бы посмотрел, как ты дубасишь этого Тимофеева. Он меня бесит. И все семейство это тоже бесит.
— Меня теперь тоже. Раньше не интересовало, а теперь просто ненавижу. Только Аллу жаль, она женщина неплохая. По крайней мере ничего ужасного от нее никогда не ждешь, — отозвался Макс. Он распаковал рюкзак и протянул кузену несколько пленочных снимков.
— Я же видел их у тебя на странице. Я часто к тебе захожу, ты в друзьях у меня на третьем месте, представляешь? Ты позвонил уже своей Лизе, ой, прости, Элизабет.
— Нет, она и так знает, что я здесь. Ей сейчас не до моих звонков, у нее встреча с партнерами и эвент. Истории и публикации не хочу смотреть, но я уверен, у нее все хорошо, — вздохнул Большаков.
— Отец по тебе скучал. Ты бы звонил почаще ему, а то заявился без предупреждения, создал хаос. Но я знаю, что хаос — это очень даже положительное явление, тут может появиться танцующая звезда.
После услышанного Макс рассмеялся, но веселье прервал стук в дверь. На пороге стоял полицейский и Александра Николаевна.
— Господин полицейский, он первый начал, я как человек чести дал ему в морду несколько раз. Вот ведь какая он тварь, — тараторил Макс на лестнице, не давая никому вставить слово. — Сразу полицию позвал, ой, глаз у него расплылся, наверное.
По лестнице дружно шагали Шурочка в теплом кардигане со стаканом в руке, Миша с огромными глазами на выкат (он переживал, что брата могут отправить в участок из-за драки), собственно, сам полицейский и взъерошенный Макс.
— Вы же меня поймите, я не уголовник какой-то, а нормальный человек, но если меня или близких оскорбляют…
— Погодите, перестаньте нести всю эту чушь! Не понимаю, о чем вы, у нас в городе ЧП, нужно с вами потолковать, — заявил полицейский.
— Да какое ЧП? Драка? Это обычная бытовуха, — уже в разговор вмешался Миша, но Шурочка быстро его одернула и вывела из малой гостиной, где обычно принимали непрошенных гостей Большаковы.
Это помещение было куда более скромным, чем огромная гостиная, где Александра Николаевна пила чай с племянником, но не менее изысканная и богато обставленная. На стенах висели картины, а первое, что бросалось в глаза — рыцарские доспехи, стоящие в углу комнаты.
— Так что же за ЧП? — поинтересовался Макс, он мгновенно осознал, что драка не была поводом для визита полицейского.
— Сегодня домой не вернулась Светлана Куриенко-Максимова. Девочке 16 лет. Сбежала из кафе «У Максимова» в разгар рабочего дня.
— А я-то здесь при чем? Я ее один раз в жизни видел, она заказ у меня принимала, — Макс облокотился на доспехи, воспроизводя в памяти портрет суетной и своенравной девушки.
Александра Николаевна вошла в гостиную вместе с мужем.
— Мой племянник с момента приезда был здесь, у него алиби, если вы в чем-то его подозреваете, — сказал Константин Дмитриевич.
— Его пока ни в чем не подозревают. Но, согласитесь, странно: молодой человек приезжает в город. А сойдя с поезда, тут же идет в кафе, где ведет с молоденькой симпатичной девушкой беседы, и она в этот же день пропадает!
— На что вы намекаете? — закричал Макс. — Думаете, я ее где-то здесь прячу, что ли?
— А чего вы так нервничаете, Максим Арнольдович? Человек, чья совесть нечиста, ведет разговоры в подобном ключе. Кричит, задает бессмысленные вопросы. Я спрошу прямо: почему вы сразу после прибытия отправились в кафе, а не сюда, к родственникам?
— Кафе находится недалеко от вокзала, а я был очень голоден.
— Да, недалеко. Нужно идти сорок минут пешком. Считайте, что весь центр прошли, Максим Арнольдович.
— Я, я не понимаю, что вы хотите от меня услышать, — Макс сел напротив полицейского, нервно перебирая пальцы. — Вы видите, я с дороги, после отвратительного ужина. Александра Николаевна, утка была превосходная, но сам вечер ужаснейший, уж извините.
— О чем он все толкует? — поинтересовался полицейский у хозяев дома. — Что произошло?
— Семейные дела, — сухо ответил Константин Дмитриевич. — Может, вы уже прекратите тянуть время, и наконец, зададите вопросы, которые вы так долго прячете в карманах? А то начинает казаться, что вы настроили ложных теорий.
Полицейский открыл портфельчик и вытащил из него визитку с фиолетовым обрамлением.
— Эту визитку нашли в кармане куртки Светланы, которую она оставила в кабинете отца.
— И что? Подумаешь визитка? — Макс решил не говорить, что точно такую же ему вручил молодой человек в поезде.
Комната плыла, как корабль в темном ядовитом море, который вот-вот со страшной силой поднимет волны и затопит его.
— Да, обычная визитка. Непонятная писанина. Но если приглядеться, на ней — ваш старый номер телефона. Вы поменяли этот номер сразу после школы…
— Этого не может быть, что за чушь! — Макс вскочил с места, как и Константин Дмитриевич. Тетушка выронила из рук стакан и принялась кричать на гостя, что ее племянника кто-то подставил, потому что у него квартира в центре столицы и кто-то наверняка из зависти пытается уничтожить жизнь этому успешному парню.
— У вас есть еще вопросы ко мне? — Макс направился к двери, потому что знал: обвинений нет, а пропавшую ищут, и наверняка найдут у какого-нибудь местного спортсмена, ведь на протяжении долгих месяцев наверняка отец-тиран запрещал ей гулять допоздна, знакомиться в кафе с симпатичными мальчиками и бесцельно бродить с подружками.
— Они появятся позже. У меня свой взгляд на это запутанное дело. Вы большой мистификатор и это знаете, — сказал служитель закона, покидая дом. Водитель, не дожидаясь господина полицейского, выбежал ему навстречу с криками: «Нашли тело на заброшенном складе только что». Голоса по рации били тревогу и требовали немедленно выехать на склад и прочесать местность.
— Лучше сегодня ночью молитесь и не покидайте город, — обратился полицейский к семейству.
— Обязательно, — сказал Константин Дмитриевич.
Мелкий дождь обрушился на город, потопив в липкости и духоте все кругом — земля остывала от палящего августовского солнца. Небесные светила рады были спрятаться за тонкими облаками и не видеть эти земные происшествия. На крыше дома-особняка мелькнула тень, отчего кошка протяжно закричала и бросилась в дом, следом за дружным семейством.
— Макс, что за визитка? Что это все значит? Какого черта ты пошел в это кафе? — кричал Константин Дмитриевич в своем кабинете. — Я ничего не понимаю. Если ты в чем-то, действительно, замешан, ты скажи, я тебе помогу.
Макс чувствовал себя школьником, ведь нечто похожее уже происходило, когда дядя постарался выпытать ответ на вопрос «для чего ты говоришь на непонятном языке и всех вокруг шокируешь?» Племянник стоял смирно в кабинете, боясь сделать лишнее движение:
— Это мурийский. Он меня научил ему.
— Кто он? Кто? — кричал иступлено дядя. — Это ненормально, ненормально, можешь ты наконец это осознать или нет?
— Тот самый проводник, дядя. Мы всегда о нем говорим, а ты его будто не можешь запомнить, — спокойно ответил мальчик. — На этом языке говорит Пурпурная империя, ее часто именуют Отторской империей.
— Больше не хочу это слышать. Займись наконец учебой, иначе я сделаю решетки на окнах и найму охрану, что даже под конвоем будешь ходить в туалет и днем и ночью. Тебе все понятно? Не успокоишься — весь сад вырублю к чертовой матери.
— Сад здесь не при чем, он не виноват, что там есть особое место, где можно спрятаться. Он рискует, когда приходит ко мне ночью.
— Господи, за что мне это? Скажи честно: тебе скучно? Ты решил у нас с теткой на нервах поиграть? Интересные ты себе инструменты нашел. Твой отец… — Константин Дмитриевич хотел сказать, что родной отец бросил мальчишку, потому что тот его довел своими чудовищными рассказами, но сдержался. Он не мог нанести такую травму Максиму.
Но племянник сам решился довести предложение до конца:
— … меня бросил. Это ты хотел сказать? Он поступил так, как ему велели.
— Кто? — глаза дяди слипались, усталость подкрадывалась из-за угла.
— Силы, о которых пытаюсь тебе рассказать, но ты не слушаешь. И поэтому я здесь.
Настенные часы тикали быстрее обычного, они разгонялись со страшной скоростью. Звук превратился в сплошной скрежет, режущий изнутри. Из ушей Макса медленно текла кровь. Бордовое зарево медленно стекало в дом.
— Почему я? Почему это все со мной происходит, почему он выбрал меня? — Макс свалился на пол от боли, как и пятнадцать лет назад. Он долго кричал, пока не потерял сознание под истошные вопли Александры Николаевны, суетящейся у дверей кабинета.
Глава 3
Черные волны пытались биться о берег, разгоняясь отчаянно и неистово. Неведомая сила отталкивала их от серого, мерцающего под луной, песочного ковра. Ночь поглощала звуки, набивала ими свое бесконечное тело. Ракушки толстой тканью застилали весь берег. Мертвые, неподвижные и совершенно одинаковые в этой песчаной пустыне, где морские волны казались миражом. Если бы кому-то выпала предсмертная мука идти по ним, этот несчастный предпочел бы быструю смерть.
От берега, заросшего высокой травой, извивались свежие тропинки. Двое медленно брели по каменной лестнице вверх, подбираясь к черному лесному массиву.
— Ты будешь сюда еще приходить? — спросил высокий человек в черном плаще. — Тебе понравилось зрелище?