Мы с Натаном спускались по лестнице, парень то и дело качал головой.
– Надо же так. Теневые даэвы совсем совесть потеряли.
Я некоторое время молчала. И лишь когда он продолжил обвинять другую сторону, сказала:
– Пока нет доказательств, лучше воздержаться от обвинений.
Он замолк и даже остановился. Натан не пытался спорить, но, удаляясь, я чувствовала на себе его взгляд.
XИсчезнувший орден
Люди – наша сила и слабость, ведь сталь закаляется в бою. Если истребить род людской, выживем ли мы? Если надобность в нас пропадет, не канем ли мы в небытие?
Академия Снов,тридцать один год назад…
Библиотека в Академии Снов находилась под землей: два туннеля шли от обеих башен и, обогнув разлом, сходились в один, который вел в подземный зал. Столы там выставлялись во всю длину помещения и отгораживались друг от друга книжными шкафами.
Минул месяц с тех пор, как разрушили статую. Виновных так и не нашли. Понемногу это событие стало забываться, будто ничего и не случилось. На улице каждый день лили дожди, а пронизывающий ветер все чаще вынуждал накидывать плащ. У меня появилась привычка в свободное время спускаться в читальню и просматривать хроники, некогда написанные смотрителями библиотеки. Они были куда обширнее тех, что велись в моем ордене, и часто попадались ссылки на другие книги, где о событии рассказывалось подробнее.
Я могла много часов без отдыха перелистывать страницы, пока крупицы пыли, кружась в свете ламп, мирно танцевали в воздухе. Но даже в таком месте пахло лавандой – сухие сплющенные веточки часто попадались меж плотных страниц. Иногда на книгах даже встречались печати, светящиеся голубым либо красным. Еще одно свидетельство тихой войны: знаки защищали знания светлых и теневых друг от друга, не позволяя заглянуть на страницы, написанные когда-то даэвом той или иной стороны. Их самовольно наносили ученики академии. Но символы быстро теряли силу и портили переплет. И тех, кого все-таки ловили с поличным, заставляли отрабатывать несколько вечеров в этом месте.
Вдруг на страницы прямо у корешка хроники приземлилась бабочка. Крылья глашатая были алыми, но начинали просвечивать, меняя цвет на грязно-голубой, и я медленно подняла голову.
Я ощутила его присутствие еще около десяти минут назад, и с тех самых пор Люций сидел напротив и смотрел, прекрасно понимая, что отвлекает меня.
– Понравилась? – улыбнулся Моран.
Бабочка вновь вспорхнула, а потом медленно опустилась на пустой лист, зажатый между пальцами дива, и, сливаясь с ним, исчезла, превратилась в тонкий росчерк крови на пергаменте. Печать последний раз вспыхнула и потухла.
– Как ты это сделал? – Я чуть подалась вперед. И тут же, спохватившись, вернулась в прежнее положение.
В глазах Морана вспыхнули искры. Он был доволен.
– Сам придумал.
Его ответ меня удивил. Одно дело просто использовать знаки, и совсем другое – разбираться в их структуре и создавать нечто новое.
Меня охватило чувство неловкости. Обычно рядом с Люцием я только и занималась тем, что успокаивала себя и ругала его. Это стало настолько привычным, что, даже когда наступило время признать чужой успех, я не смогла произнести ни слова.
Див будто угадал мои мысли, и уголки его губ поднялись еще выше. На самом деле за прошедшие пару месяцев мы разговаривали всего несколько раз. Каждый раз Моран сам бесцеремонно увязывался за мной. И почти всегда он был просто невыносим.
Чего стоил только тот случай, произошедший около двух недель назад.
Я обедала в одиночестве. Второй курс, на котором учился мой брат, в последнее время занимался изысканиями для будущей охоты – вместе с наставником они обходили близлежащие поселения, расспрашивали народ, отыскивая подозрительные случаи смерти. Любые признаки энергии Серого мира. В такие дни я всегда оставалась одна. Ближайший ученик сидел от меня через стол.
Я наслаждалась тишиной и спокойствием. Как вдруг рядом появился Моран. Развернулся полубоком, опустив локоть на стол и, подперев щеку ладонью, посмотрел на меня задумчиво и весело. Я уже знала, что означает этот взгляд, – он задумал очередную издевку.
И когда он открыл рот, мне оставалось лишь поразиться, как с такой уверенностью можно говорить подобную чепуху.
– Ты знала? Говорят, если теневой даэв сорвет с головы светлого волос и обвяжет им эфес своего меча, то это принесет благословение в охоте на монстров…
И все бы ничего, если бы Люций не решил сразу исполнить сказанное, протянув руку.
Я отклонилась, ускользая от его ладони, но див даже не подумал сдаваться. Всего несколько секунд – и я уже лежала спиной на скамейке, а парень едва не забрался на меня. Мы одновременно осознали произошедшее. Я, яростно дыша, поджала губы. Я чувствовала эмоции Морана – он был удивлен, и в то же время его веселило, что все сложилось таким образом.
Он вскинул руку, дернул и беззаботно заявил, сжимая мой волосок:
– Вот и все. А ты боялась.
Его слова стали последней каплей. Я закипела. Следующие события казались донельзя абсурдными – Люций скакал от меня через лавки и столы, а я преследовала его с мечом в руке.
После этого нам назначили наказание. Я обновляла магические печати в Светлой башне, а он – в Теневой. И на это ушла почти неделя упорного труда.
Я опустила взгляд, вновь скользя по строчкам фолианта.
«Ему станет скучно, и он уйдет», – решила я в конце концов. Я чувствовала себя бессильной и совсем не понимала, как с ним бороться. Применять магию нельзя, как и силу, а о банальных нормах приличия Люций будто и не слышал.
Я никак не могла разрешить эту задачку. Мне будто чего-то не хватало.
Скоро я сосредоточилась на чтении, забыв обо всем вокруг, а когда спустя час пришла в себя, с удивлением осознала, что Моран никуда не ушел. Он все так же сидел напротив, в его руках была книга, судя по завиткам на обложке, написанная на языке старых королевств.
– Ты знаешь фларканский?
– Да. В моей семье обучают ему с детства, – ответил он, не отрывая взгляда от страниц.
Теперь я поняла, почему он смог сотворить новую печать. Считалось, что именно фларканский – прародитель всех магических символов. Они созданы на его основе.
Невольно я позавидовала. Вряд ли у меня когда-нибудь появится возможность изучить древний язык. Подобные знания каждая семья держит в тайне, чтобы сохранить преимущество.
– Что означает знак на обложке? – Неприметный оттиск располагался прямо на корешке – три круга разных размеров, заключенные друг в друга и пересекаемые одной линией наискосок.
В библиотеке ордена Сорель я ни разу не видела подобных рисунков на книгах, а здесь, в Академии Снов, встречала уже трижды.
– Знак ордена, которому раньше принадлежали эти труды. – Моран с интересом поднял взор. – Орден Хранителей, не слышала о таком?
Я покачала головой.
– Раньше именно они следили за порядком и поддерживали равновесие между светлыми и теневыми. Отсюда и название – орден Хранителей, – небрежно поведал он.
– Хранили порядок? – повторила я за Люцием, впервые услышав об этом.
– Ага. Но ничего удивительного, что ты не знаешь, ведь это было крайне давно.
Я молчала, делая свои выводы. И так все было ясно – если книги находились здесь, значит, прежних их хозяев не осталось на землях Дэвлата. Подобное часто случалось – исчезали одни ордены, появлялись другие. Но зачастую это касалось мелких орденов, что не успели набрать силу. А тот, чей оттиск значился на обложке, вряд ли был таким – не все могут позволить себе содержать большую читальню.
Мой взгляд вернулся к хроникам, но как раз в этот момент со стороны донесся шум – кто-то двигался в нашу сторону. Их было несколько. И они переговаривались, будто находились не в библиотеке, а на базарном дворе.
– Не пихайся ты… Тихо! – донеслось шиканье, и парочка дивов показалась из-за шкафа. Один висел на другом, обхватив его руками за шею в шутливой попытке задушить.
Рафаиль застыл в полусогнутом состоянии, а повисший на нем див ослабил хватку. Я некоторое время изучающе смотрела на них и даже узнала второго даэва. Кажется, он был вместе с Люцием в тот день, когда мы столкнулись у границ лагеря. Див держался тихо, да и позже, когда напал ревенант, видимо, появился уже после того, как я потеряла сознание.
Отвернувшись от них, я вернулась к чтению хроник. Меня ничто не должно отвлекать…
Но уже совсем скоро я поняла, что раз за разом перечитываю один и тот же абзац. Дивы не только не ушли, а еще и сели за стол рядом с Люцием, который, закрыв книгу, отложил ее на середину стола, ближе ко мне.
Меня удивляло то, что кто-то вроде него мог знать настолько древний язык. Это заставляло меня досадливо хмуриться, пока парни напротив негромко обсуждали занятие по снам.
Способность управлять снами – одно из главных отличий даэвов от людей. Мы можем заглядывать в видения друг друга и даже показывать их с помощью природных кристаллов – подойдет практически любой, лишь бы его цвет не был слишком темным, иначе ничего не разглядишь.
Но сомниумы могут еще и изменять грезы. Именно они возвращают людей на начальной стадии перерождения. Если человек не имел на душе тяжких грехов, его обращение может произойти лишь во сне, когда обычные видения заменяются кошмарами. И в этом случае даэву лишь надо повернуть процесс вспять, рассеяв влияние темной энергии.
– Сара, чего ты боишься? – громко спросил Люций и, не дождавшись ответа, продолжил: – Слышал, что у нас будет общее занятие по снам, посвященное борьбе со своими страхами.
Мои пальцы чуть сильнее сжали хронику. Ему весело. А мне – ни капли. Для кого-то, может быть, поделиться своими кошмарами и пустяк, но не для меня.